Вероника Тутенко

  ДОМ ИЗГНАННИКОВ

  (АРТ-ДНЕВНИК В КАРТИНАХ. ИЛЛЮСТРАЦИИ, ОНИ ЖЕ КАРТИНЫ, АВТОРА)

  Нарисовать птице счастья глаза все равно, что вдохнуть в нее душу. Вот так...

  Еще одна разноцветная птица в длинном ряду, длинном - не то слово. Могут всю Землю опоясать, наверное.

  В общей коморке кровати. Четыре железных кровати, потому что обитателей четверо. Три женщины и мальчик. Они не знают, как друг друга зовут, да это и не важно. Они тоже что-то раскрашивают.

  Что нужно художнику? Краски. Кровать. И немного еды. Остальное - от лукавого.

  Главное, у них есть общая цель, но никто из них не знает, в чем она заключается.

  Птицы счастья тянутся вдоль длинного лабиринта. В конце дня их забирает смотрительница. В руках у смотрительницы бубен. Она ударяет в него, и птицы счастья разлетаются в разные стороны.

  Художница не помнит, как зовут эту женщину, но помнит, что чем-то обязана ей, очень обязана. Иногда смотрительница приносит немного денег.

  Расписывать птиц счастья, это высшее счастье, дано не всем. Птицы счастья знают, где свет, но их должно быть очень, очень много - больше, чем сама бесконечность...

  Нарисовать матрешке глаза все равно, что вдохнуть в нее душу. Вот так...

  Смотрит весело и ясно. "Аленкой назову тебя", - подмигивает матрешке мальчик. В последнее время он часто разговаривает вслух со своими творениями, и совершенно этого не замечает.

  Их так много, что если они возьмутся за руки, то опояшут всю землю, и конечно, выведут на свет.

  Иногда он задавался вопросом, где находится их рабочая артель, на Дальнем Востоке или, может быть, в Японии, но какая-то женщина ударяла в бубен и все мысли растворялись в этом звуке. Все, кроме одной: надо делать матрешек, много, много, много, много матрешек, больше, чем сама бесконечность.

  Что начитается там, где заканчивается бесконечность? Куклы фукурамы могли знать ответ. Самая ответственная работа в артели - раскрашивать фукурамы.

  Она поручена двум женщинам. Они никогда не смотрят друг другу в глаза, но обе совершенно точно знают, нужно сделать много, много, очень много кукол, больше чем сама бесконечность. Они заполнят все коридоры лабиринта и выведут на свет. Кажется, их родина в Японии, вспоминает вдруг одна из женщин. Удар бубна. "Больше, чем сама бесконечность", - шепчет другая и, почти не дыша, рисует фукураме глаза.

   Часть I

   1

  - Лисичка?

  - Да нет, - вздохнула женщина. - Не ЛисичкА, а ЛисичкО. Такая украинская фамилия.

  Ее обладательница по-видимому привыкла к этому вопросу.

  Она и впрямь была похожа на лисичку. Чуть вытянутое лицо, длинноватый с чуть вздернутым кончиком нос, хитроватый разрез небольших глаз. Невысокая, худая и юркая.

  - Странная фамилия - все, что оставил мне отец, - совсем не грустно улыбнулась Лисичка.

  Я не знаю, откуда у меня эта дурацкая потребность записывать все, что со мной происходит. Записывать безжалостно честно, за что на меня нередко обижаются знакомые, и тем более не думала, уж никак не ожидала, что меня вдохновит Лисичка.

  Мы с ней даже немного похожи. Разрезом глаз и тем, что ей тоже искренне интересны другие люди. Конечно, не все, а те, которые вызывают щелчок в мозгу, и на какое-то время судьба незнакомого даже порой совсем человека становится твоей.

  Лисичка не писательница и к писательству не имеет никакого отношения. А кто она по профессии? Нет, не бухгалтер, но что-то, связанное со счетами, бумагами. Надо будет спросить у нее при следующей встрече. Но она хорошо разбирается в людях и сразу заметила, что я привыкла к комфортабельным квартирам, а потом, слегка прищурившись, добавила:

  - Здесь тебе тоже понравится. Но не сразу.

  Пока все, что мне нравится здесь, это две картины, большие, в узорчатых рамах. На одной цветы и фрукты, на другой - пруд и лилии, и то, мне кажется, цвета могли бы быть поярче. Пожалуй, полностью меня устраивает только мякоть арбуза, хоть она почему-то без косточек, вернее, они темно-красные, и лилии на фоне пруда.

  Художник, имени которого Лисичка не помнит - один из многих обитателей этой квартиры. На полотнах неизвестных художников всегда остается какая-то таинственная недосказанность, так что иногда забываешь, что по другую сторону холста - стена типовой многоэтажки, а вовсе не дверь в другое время и пространство, где в ожидании тебя даже ветер замер над рекой и вечно цветет апельсин.

  Кого здесь только не было! Об этом Лисичка рассказывает долго и увлеченно, скурпулезно заполняя от руки договор с очередным арендатором, то есть со мной, а меня все это время не отпускает ощущение, что я здесь не просто так, а зачем-то.

  Собственно говоря, я вообще не верю в "просто так". Все на земле имеет свой, да-да, сакральный смысл.

  Собственно говоря, с писательством я решила завязать, вернее так, закончить неоконченные шедевры, иначе потомки не простят, и уже потом завязать, но тут появилась Лисичка, и я пишу о ней и ее квартирантах на ее кухне, которая по совместительству является также ванной комнатой.

  "Ванной комнатой", конечно, сказано громко, но зато теперь я понимаю, почему она, когда я позвонила по объявлению, спросила про мой рост и вес. Я в общем-то довольно компактна для того, чтобы забраться в сидячую мини-ванну, но это весьма неудобно, а я, как заметила Лисичка, привыкла к комфорту. Но я довольно скрытна, поэтому буду писать не о себе, а о квартирантах Лисички. Мне почему-то хочется назвать их постояльцами. Каждый оставил какой-то след после себя в ее квартире, в ее душЕ, а чаще попросту наследил.