Мы добежали до деревушки всего за десять минут. Я снова обернулся, и портал скрылся далеко вдали, не оставив от себя ни единого лучика света. С той стороны, за горизонтом, на меня смотрела пустыня чёрных песков. Я не понимал, как такое возможно, но не мог отвести взгляда от завораживающей картины.

– Куда теперь? – озадаченно спросил я, когда мы ровным шагом шли меж деревянных построек.

– На рынок! Надо переодеться! Не стоит путешествовать в том, в чем ты умер, – девушка усмехнулась, поправляя прядь отливающих золотом каштановых волос.

Цвет лица Ириды стал здоровым, от трупного окоченения не осталось ни следа. Она казалась мне живее, чем запомнилась наяву.

– Но у нас же нет денег! – возразил я, не смея оторвать взгляд от девушки.

– Они тут не нужны! Я уже все разведала.

– А мёртвым нужна еда и вода?

– Вообще нет, но пищу можно употреблять ради удовольствия. Мы же души, хоть и материальны в этом мире, а душа не может умереть ещё раз, пока не переродится!

– Переродится? – моё лицо вытянулось от удивления.

– Да, Бог смерти определяет сколько времени мы должны провести за гранью, прежде чем заново родиться в мире живых. Удивительно, правда?

– Ага, – пробормотал я. – А почему нельзя переродиться сразу после смерти?

– Потому что душ гораздо больше, чем свободных тел. Умираешь, и встаешь в очередь. Она сложно формируется в зависимости от родства с Богами, возраста и поступков при жизни.

Мы подошли к длинной улочке рынка, и Ирида высматривала нужную лавку. Перед множеством деревянных домов раскинулись прилавки: тут имелась и натурально выращенная еда, и одежда, и походное снаряжение. Но мне по-прежнему мерещилось, что мы переместились в Средневековье: я не увидел ничего современного. Вокруг сновало много людей в простых одеждах.

– А ты знаешь, сколько тебе осталось?

– Да, – Ирида демонстративно вытянула ко мне руку. – Смотри!

На её запястье, с помощью одной силы мысли, появились маленькие чёрные плетения, скорее похожие на скопления сажи, чем что-то волшебное. Узелки быстро переплелись в цифры и знаки: «45:11:6».

– Что это значит? – я всматривался в плетение, которое исчезло сразу, как подруга убрала руку.

– Сорок пять лет, одиннадцать месяцев и шесть дней.

– Так долго?

– Тут время идёт иначе, – уголки её рта едва приподнялись в улыбке.

В лавке Ирида подобрала себе походный костюм, и мне предложила взять такой же, только мужской вариант. Штаны, сапоги, рубахи и плащи – всё, как в исторических фильмах. Этот сон оказался куда лучше прошлых кошмаров, но рождал в голове всё больше вопросов.

– А тут что, все средневековое? – поинтересовался я, примеряя обновки.

– Да, – подруга усмехнулась, – тут все живут в мире и гармонии под присмотром Бога смерти и его ангелов, поэтому технологии и не нужны. Но, если честно, в плане удобств, я ещё не всё разведала.

– А к твоим родственникам в телеге поедем или на лошадях?

– Хм… в самом деле! Надо отыскать какой-нибудь трансфер, – Ирида скрестила руки на груди.

– А нет самолёта, чтоб нас перенесло вон туда, где мир океанов и мы могли поплавать? – я беспощадно смеялся над самим собой, тыкая пальцем в окно, где сверху красовались завораживающие иные миры.

– Морфей, ты как был дураком, так и остался! Тут другие законы физики и не работает ни электричество, ни прочие изобретения человечества.

Ирида подошла к человеку в лавке и договорилась, что мы забираем походные костюмы. Мужчина, как и все в этой деревушке, помогал вновь прибывшим безвозмездно, за что сокращался срок его пребывания здесь. Мой костюм оказался удобным, будто его сделали не в средневековом мире. Но фасон явно не шёл к лицу. Хотя, это лучше, чем то, в чём я уснул.

Ирида разузнала у мужчины, что до поселения, где живут её умершие родственники можно доехать различными способами: либо оседлать дух крупного животного, каких тут водится не мало, но с ними сложно договориться, либо ждать, пока приедет регулярный дилижанс с большой повозкой. Но на нём ехать долго, так как он останавливается во всех деревнях в округе, а наше поселение располагалось далеко в горах. Было решено попытать удачу с животными.

Мы пошли сквозь одиноко стоящие деревянные домики в сторону равнины, которая простиралась за деревней. За короткое время преодолели колоссальное расстояние.

– Ирида, мне кажется, или в тебе что-то изменилось с нашей последней встречи в мире живых? – я решил поднять волнующую тему, поскольку признаки шизофрении у подруги улетучились, либо я сам сошёл с ума, и мне это все мерещится.

– А тебе не кажется! – Ирида улыбнулась, откидывая назад длинные вьющиеся волосы. – Я как попала сюда, стала мыслить так ясно, как никогда прежде. Уж не чудо ли это?

– Или просто тело может сойти с ума, а душа нет? – я задумчиво почесал подбородок.

– Звучит вполне правдоподобно. Тогда никто не сможет заниматься безумствами вечно.

Мы стремительно преодолели деревенские улочки, хотя картинка мира вокруг не пролетала быстро, как если бы ехали на машине. Скорее, она оставалась ровной, как при обычной ходьбе. Эта аномалия добавила вопросов в мой мысленный список.

Животных на равнине оказалось очень много. Мимо нас пробежал табун лошадей, отчего я слегка вздрогнул, а Ирида, прикрыв рот ладонью, рассмеялась над моей реакцией. Овцебыки лениво пощипывали траву. Гиккоты – серые кошки, похожие на самок львов, но отличающиеся плоской мордой с большими, треугольными ушами, грелись на солнцепёке, периодически позёвывая. А вот некоторые быкалы – гибриды быка и лошади, искусственно выращенные в незнакомом мне мире, мерялись силой, пытаясь заколоть друг друга крупными рогами. Некоторые виды животных я видел впервые, и не переставал удивляться игрой больного воображения, по крайней мере, наделся, что это так.

– Кошки и овцебыки самые спокойные, – заключил я. – С кого начнем?

– Пожалуй, с кошек. – Ирида направилась в сторону гиккотов.

– Подожди! – вскрикнул я. – А они нас не сожрут?

– Ты не можешь умереть дважды, запомни уже это! Это души, и им не надо охотиться для выживания!

– Да не умер я! – меня возмутили её слова.

Я в это верил. Нет, точно знал, что мой час смерти ещё далеко впереди.

Ирида прошла по поляне высокой травы к гиккотам. Я медленно шёл за ней, наблюдал, что она будет делать. Может, есть специальный трюк, чтобы подчинить душу животного? Оказалось, что нет, Ирида просто решила с ними поговорить.

Я вспомнил фразу подруги, что время здесь течёт иначе. Внезапно мир вокруг начал затуманиваться тёмной пеленой в глазах. Я окрикнул Ириду, боясь заново её потерять, боясь снова оказаться в коридоре, наполненном чёрными сгустками. Но не успел вымолвить больше ни единого слова, как проснулся в своей кровати.

С пробуждением вернулась тревога, преследующая меня с рождения. Но первый раз за долгие годы я проснулся в сухой одежде. Что-то изменилось.

Первым делом спустился в кухню и обнаружил, что, кроме Марты, дома никого нет.

– Где все? – поинтересовался я.

– В школе, – ответила женщина, поджигая спичками газовую плиту, на которую, видно, хотела поставить кастрюлю с водой.

– А чего меня не разбудили? – взгляд метнулся к выцветшей двери холодильника, на которой висел календарь. С грустью пришло осознание, что последний день каникул был вчера.

– Звонил твой психиатр, в маленьком городе слишком быстро распространяются слухи, – Марта повернулась ко мне, оставив воду нагреваться. Под глазами немолодой женщины выделялись синяки от недосыпа. – Он рекомендовал тебе пропустить пару дней, и посетить его в ближайшее время.

– Угу, – процедил я, не собираясь звонить врачу, он мне точно не поверит.

Я взял с полки коробку хлопьев, сделал себе завтрак и присел за стол.

– Не угукай, а позвони своему врачу! – огрызнулась женщина. – Ты даже не представляешь, сколько на нас свалилось проблем из-за Ириды. – она тяжело выдохнула, осознав, что сказала лишнего, – Прости…