И вот я, естественно, именно теперь против их безымянной той мусульманской могилы, как там, у короля Абдаллы в их нефтяном Катаре. Потому, что я хочу и желаю я именно теперь, как и тот Дзагоев только одного – мести! Я лично против беспамятства, потому, что желаю и жажду я, что бы все те киевские воротилы, долго помнили и еще чтили, и Родину Мать на Мамаевой кургане в Волгограде (Сталинграде), и о Пискаревском кладбище нашем помнили бы и, видели бы, да, и помнили нашу Великую ту Победу, русского воинства на Сергия Радонежского на том памятном мне хоть и прошло 700 лет Куликовом поле (кажется 1314 г.), и помнили даже тот памятный для всех патриотов Руси 1812 год, входя в величественный, восстановленный по камешку и по всем религиозным канонам в честь победы 1812 года, восстановленный из забвения всем русским народом буквально из небытия Храм Христа Спасителя, что в Москве, и даже, чтобы помнили бы они диораму «Бородино», так как если мы их всех в желтый и в сухой тот песок, если их мы перетрем в своём сознании до мелкого здешнего тихоокеанского серого прибрежного песочка, как здешний Тихий океан на берегу Камчатки перетирает всю нашу великую и героическую историю в безымянные серые-пресерые, а то и часто черные-пречёрные безымянные песчинки, то мы естественно превратимся, нет понятно, что не в мусульман, а в тех отроков не знающих и не помнящих своего родства и корней своих не знающих. А как бы этого мне не хотелось и не желалось бы.
Они-то мусульмане чтят своих всех предков, начиная от пророка их Мухаммеда, как и мы, чтим своего Иисуса Христа с доисторических лет, когда еще были Адам и Ева…
Мы именно тогда и в такие моменты, утратив свою историческую память, уж точно, превратимся в какое-то безымянное отродье без матери и без отца, мы тогда, как бы сами выродимся, как земной русский и славянский особый этнос, и это уж наверняка станет, но ни в коем случае не должно быть и даже статься с нами всеми!
Поэтому-то я и против безымянности всех наших могил…
Мы должны хорошо знать, мы должны хорошо помнить и героев, и даже Бандеру того их и всех их антигероев, чтобы только тщательно на весах всё той же истории сравнивая, как я сравниваю черноё и белоё на том «Черном квадрате» Казимира Севериновича Малевича, чтобы сравнивая красивое и не такое, как сама игра ранее безликих красок, которые проступают в моей памяти святыми ликами милых взору моему икон Рублева и еще живописца и иконописца Грека, там в Сергиев-Посаде и, как «Явление Христа народу (Явление Мессии)» Александра Иванова 1855 года, которая и писалась им каждодневно более 20 лет и собиралась им в народе нашем и на базарах наших, где тогда кипела сама жизнь. И та могучая картина, писалась им Александров Ивановым все двадцать лет, как и строились не один год многие наши храмы, возводились они буквально по кирпичику и по камешку не за год и не за два, и та величественная и магическая Иванова Александра картина буквально заполнила всего меня и она заполнила всю мою память.
И теперь, созерцая её в этом просторном зале реконструированной Третьяковки, а картина чуть более 5400х7500 миллиметров, нет же 540х750 сантиметров, нет же, кажись все 5,4х7,5 метра.
А в моем сознании именно теперь от осознания и от понимания всей цены и бесценности самого человека, как поистине божественного творенья, и никто не докажет иного, и теперь в моём сознании вовсе не те её громадные для простого полотна размеры, а само то отображенное им, Ивановым Александром магическое действо тогдашнего в чем-то мифического две тысячи лет назад, а может и ранее, прихода в наше сознание самого божества нашего Иисуса Христа, а иначе и быть не могло, именно тогда и в те далекие времена, когда сам человек осознал своим умом, что он вот такое его творение и он тот человек и тогда две тысячи лет назад, и даже сегодня, должен падать ниц, видя перст его Бога, указующий, так как никакие одежды наши самые дорогие они не могут скрыть от него все мысли и все помыслы наши, даже у кого-то и в чем-то такие еще и не богоугодные.
И вот, его божественный, буквально наш человеческий образ, а иначе и быть не может, так как совершеннее самого Человека, сама Природа и не придумала за те 13,7 миллиарда лет, когда мы, т. е. народ, прозрев каждый где-то там у себя внутри естественно с возрастом мы сами по себе и пробуждаемся, как бы от той особой спячки нашего незнания чего-то и кого-то, хоть тех же всемирных масонов ли, или ку-клукс-клана ли их американского, и погружаясь в ту тьму неведения, в, которую нас кто-то там из их «восьмерки», а это тоже магическое число, желает теперь еще нас всех землян втянуть.
Или даже из их двадцатки желает, погрузить нас в неведение наше, или может, прозрев мы всё же понимаем, настолько мы ничтожны по о сравнению ней – с Великой и этой по-особому Могучей Природой, которая может сотворить за время своё буквально всё и то Фукусимское мартовское 31 числа землетрясение 2011 года вместе с волною страшного и разрушительного цунами, и памятный рукотворный 1996 года черный Чернобыль устроить нам в ночи 26 апреля, и 21 апреля 2006 года здесь в полуобеденное время и такое тиличикское, и здешнее хаилинское, да и камчатское 9,2 бальное землетрясение и, даже появление 23 октября 2012 года Степушки внука моего младшего на этот свет возвещая и озаряя радостью меня на продолжателя рода моего и сына моего…
И теперь то, только понимаю я, что в его жизни обязательно будет вот такое божественное явление и пришествие, состоится и в его жизни вот такое прозрение своего предназначения, и своего всего его неземного Божества…
– Но только когда? – спросил бы кого-либо я, даже этого попутчика моего, которому еще жить и жить покуда дети, а уж внуки – ему их ждать еще долго.
А еще сегодня (25.01.2015 ) в Польше спорят: кто, украинцы или 4-ый Украинский фронт, которым командовал Конев, освободил тот их и наш концлагерь… И не кощунственно ли это, смотреть и пересматривать, и даже переоценивать ту историю, которая давным-давно была, которая давно состоялась, которая есть и, которая уж наверняка будет в нашей цепкой на события памяти, даже если не станем мы уж дышать или быть здесь и сейчас, и, которая писана буквально кровавыми чернилами всех, и не только соллатушек молодых и погибших на фронтах той вселенской бойни, где кровь татарина, лилась и сливалась она воедино, как сама река эта могучая Волга сливаясь с кровью россиянина, как любил говорит Б. Н. Ельцин и того же из половцев украинца, поляка, а то и родом из их Силезии даже немца или чистокровного их арийца, а то и француза из их французского сопротивления…
И снова я, о том короле Саудовской Аравии, об Абдалле их. Он еще при жизни он осознанно, как и мы, цивильный человек, отказался от целования ему руки, и даже от преклонения пред ним, так как только перед их Аллахом надо всем преклонять свою непокрытую головушку. И это решил и это позволил нам он – обладатель 92 миллиардного состояния его… Он, любитель соколиной охоты и даже нашего свободолюбивого красно книжного камчатского кречета… Всё это, верно и всё это, действительно не плохо и это все соответствует всем уложениям их Корана и даже нашей Библии, так как они и обе те книги вечных по сути своей родные и по всем прогрессивным мыслям своим!
– И можем ли мы еще и сегодня, понять и принять их мусульманские все обычаи и те их особые нравы?
И именно теперь, вспоминаю я барвенковских степных из песчаника «баб» на древних курганах моих родных скифов к, которым и себя я постоянно, и ежечасно причисляю. Они ведь ставили их не просто так и не для острастки какой-то. Они те древние мои, свободолюбивые предки ведь на земле завоеванной и покоренной ими обозначали теми «Бабами» память всю свою и даже ту отправную для них точку, куда они могли на своих быстрых конях, когда-то, хоть раз в жизни назад прискакать, чтобы всегда помнить и, чтобы вспомнить всех, родивших их героических, павших за землицу ту черную-пречёрную предков своих, так как погребены они в известном им местечке и даже в конкретно этом высоком насыпанном их руками кургане. И не важно: мать или отец там покоится у них, а то и брат покоится в том степном кургане, видимом над околицей с возвышающейся на вершине его серой «Бабой» из песчаника, как бы он обозначенный.
