Двенадцать студентов, убиты один за другим. Движение ножа, и на пол падает очередной труп, секунду назад бывший человеком. И как их тела потом лежали посреди комнаты – холмом из тел? Пирамидой? Словно доминошками попадавшие манекены в торговом центре, внезапно отключившиеся анероиды или как будто у каждого сразу оторвался тромб и они с грохотом повалились друг на друга. Фантазия, помноженная на опыт, работала на полную.

Хэнгеру невольно вспомнилось, что в Японии нельзя называть человека мёртвым, пока его смерть не констатирует медэксперт. И читаешь потом жуткое в интернете: “В результате взрывы пострадали пятьдесят человек, у сорока восьми из них не бьются сердца”.

– Он? – переспросил Хэнгер, готовый к тому, что детектив не упустит шанса схохмить и скажет: “Фредди Крюгер”, или “Кэндимен”.

– Или она, – пожал плечами Грейсон. – Или они.

– Или оно, – пробормотал один коп, но под недовольным взглядом Грейсона предпочёл тут же скрыться за спинами коллег.

– А орудие убийства? – спросил Хэнгер, сканируя взглядом пол, точно робот-пылесос.

– Подарочный драгоценный нож, – Грейсон перестал мучить зажигалку в кармане и сложил руки на груди. – Лежал на полу, его уже унесли.

Хэнгер задумчиво покивал. Держась за косяк, он наклонился в комнату. Нет, здесь камер тоже нет, как и в коридоре, как и в холле – только снаружи. Он хотел спросить про камеры, но промолчал: если бы охрана обнаружила что-либо на записях, они бы все тут сейчас не торчали.

Вдруг раздался хлопок, и все, кроме Хэнгера и Грейсона, пригнулись и повыхватывали оружие, у кого оно имелось. Шипя и крутясь волчком, из-под обитого жаккардом дивана вылетела бутылка шампанского, орошая липкой пеной всё вокруг. Все облегчённо выдохнули, кто-то усмехнулся.

Грейсон, конечно же, испугался, но смог не подать виду – сердце только заколотилось. А у Хэнгера реакция доисторического ящера – как тираннозавр не сразу бы заметил, что наглая мелочь пытается съесть ему хвост, так и мозг англичанина начал осмысливать происходящее, когда оно уже перешло в прошедшее время.

Один из криминалистов взял двумя пальцами бутылку за горлышко и, оттирая облитый халат, вынес в коридор.

– Тут ещё были несколько бутылок, – сказал он присутствующим. – В школе проходило какое-то чествование, а старшекурсники, по всей видимости, спрятались здесь от преподавателей, чтобы распить алкоголь.

– Окна…? – уточнил Грейсон.

– Два были открыты настежь, когда мы сюда прибыли. Третье выбито, – сказал криминалист и вновь зашагал по крови снимать со стен образцы для анализов. – Кстати, – он обернулся и указал рукой. – Дверь была не заперта, – и пошёл дальше.

Или студенты собирались употреблять алкоголь посреди школы, надеясь, что никто не поднимется на этаж во время праздника. Либо, как они подошли к помещению, их тут же встретил вооружённый убийца и под дулом пистолета провёл внутрь, и дверь только прикрыл. Или же они изначально заперлись, но если убийца уходил не через окно, то не стал запирать за собой дверь, чтобы сэкономить время. А может это всё неважно, подумали Хэнгер и Грейсон.

– Но они же оцепили сразу всю территорию? – произнёс кто-то из толпы.

– Они же тебе не спецназ, – крикнул в ответ Грейсон. – Кучка толстопузых охранников, которые умеют только сигареты отнимать у детишек. Без обид, – он махнул одному из присутствующих охранников, полному, кудрявому и с усами, закрывавшими искривившийся от недовольства рот.

– Но один человек сразу же покинул территорию, как их обнаружили, – проговорил Хэнгер.

– Что ты говоришь, малыш? – Грейсон навис над ним, едва не уперевшись лоб в лоб.

– Смотритель уехал с территории, чтобы вызвать полицию, – ответил Хэнгер после небольшой игры в гляделки с Грейсоном.

– И через пятнадцать минут уже вернулся, – раздался откуда-то сверху грозный голос с сильным акцентом.

Детективы обернулись. Над всеми присутствующими возвышался человек больше семи с половиной футов ростом. Он почти достигал потолка. У него – лысая голова, тонкая чёрная бородка до груди (как будто прицепил к подбородку гадюку) и жуткие синяки под впалыми глазами. С его грязного плаща стекала вода, хотя ливень шёл ночью, и уже несколько часов как закончился, но складок как будто так много, что вода всё никак не могла полностью вылиться.

– Моему “Фиатику” сто лет в обед, но он ещё о-го-го – я за ним хорошо ухаживаю, – гигант улыбнулся, обнажив большие блестящие зубы.

– Так вы…? – Грейсон, вдруг оказавшийся таким мелким и незначительным, протянул ему руку.

– Витторио Мендоса, смотрю тут за всем, – он пожал руку детектива полиции, и тот на мгновение поморщился от боли. – Этот особняк раньше был нашим родовым поместьем.

Хэнгер невольно представил, что этому человеку ничего не стоит взять его в руки, не прилагая особых усилий сжать в шар и пнуть в темень коридора с такой силой, что его больше никто и никогда не отыщет.

– Так значит, вы уезжали отсюда, чтобы вызвать помощь? – Грейсон раскрыл блокнот и зубами стянул с ручки колпачок.

– Да, сделал два круга вниз по серпантину, пока на мобильнике не появилась одна полоска связи. Я набрал девять-один-один, сообщил всё диспетчеру и пулей помчался обратно.

– Ночью, в жуткий ливень, по грязному бездорожью на старом Fiat’е… – бормотал Грейсон, записывая в блокнот (или делая вид).

– Так и было, – кивнул Мендоса. – Я не знал, что происходило в это время в школе – может, паника, а может, убийства продолжались. Так или иначе, я чувствовал необходимость моего присутствия. Вы удовлетворены, сеньор детектив? – обратился он вдруг к Хэнгеру и перевёл на него взгляд чёрных буркал.

Хэнгер ничего не ответил, его заинтересовало нечто за спиной смотрителя. Тот тоже обернулся. По лестнице поднималась процессия: комиссар Бёрбанк и какой-то скрюченный дядечка (наверное, директор пансиона, решил Хэнгер) вели за собой родителей погибших в противоположное крыло, подальше от места бойни.

К тем, кого Хэнгер уже видел на улице, прибавились ещё несколько человек. Как минимум, он отметил высокого лысого чернокожего господина в клетчатом светло-коричневом костюме, пожилую смуглую женщину с тростью и в платке и тощего длинноволосого блондина в светлом костюме.

Вскоре их съел мрак коридора, а в мужское крыло зашёл лейтенант Веласкес. В вытянутой руке он держал телефон, из которого раздавались крики:

– Так, расступитесь, расступитесь все немедленно. Стоп! Покажи мне, кто это. Полностью покажи! – остановившийся возле великана-смотрителя Веласкес тяжело вздохнул и несколько раз провёл телефоном вверх-вниз, чтобы его собеседник как следует разглядел Мендосу.

– Так, допустим. Кто ещё здесь?! – проорало полное усатое лицо, еле умещавшееся на экране смартфона.

– Здравствуйте, мистер мэр, – весело помахал в экран Грейсон.

– Кто это?! Кто сказал?

Веласкес, точно его рука действовала сама по себе, навёл экран с камерой на Грейсона, заодно захватив и Хэнгера, который как раз пытался спрятаться у кого-нибудь за спиной.

– А! – у мэра перехватило дыхание, и лицо покраснело больше обычного.

– Здравствуйте, мэр Кид, – поздоровался Хэнгер.

– Кто впустил сюда этого сукина сына?! – заверещал телефон так, что динамики начали фонить. – Я спрашиваю, кто? Я эту шайку Нэнси Дрю регулировщиками оформлю…!

Кто-то из несильно принципиальных копов указал рукой на Веласкеса.

– Где? Сзади? – кричал мэр. – Веласкес, разверни меня!

Веласкес развернулся.

– Кто в сговоре с этой крысой?! – ещё несколько человек вытянули вперёд указательный палец. – Что за шутки? Кто там прячется? Веласкес, разверни меня!

Тут Хэнгера кто-то похлопал по плечу, и быстро вывел из толпы. Только сделав несколько шагов в темень, детектив угадал в незнакомце сержанта Леннокса, с которым стоял Веласкес у ворот.

Моложавый рыжеволосый полицейский, лохматый и с усиками, потянул носом и заговорщицки прошептал:

– Хэнгер, лейтенант просил передать, чтобы ты тут осмотрелся, пока есть время – потом тебя сюда уже никто не пустит. Через несколько часов всех лишних отсюда выгонят, останется лишь оперативная группа, – Хэнгер нахмурил лоб, чтобы показать, что слушает внимательно, и кивнул. – До того же времени будут опрашивать родителей убитых, а завтра Веласкес ждёт тебя в участке. Понял?