Оказавшись за пределами замка, она натянула капюшон на глаза и, ускорив шаг, свернула на узкую городскую улочку. На мгновение девушке показалось, что она услышала приглушенное рычание, но оглянувшись, и, увидев, что улица абсолютно пуста, убедилась, что это просто воображение сыграло с ней шутку. Добравшись до маленького дома на окраине, она осмотрелась по сторонам, и, удостоверившись, что вокруг нет ни души, тихонько постучала в дверь. Та быстро отворилась, и на порог вышла бесцветная женщина неопределенного возраста в старом платье с заплатками. Она взглянула на свою ночную гостью и кивком дала разрешения войти. Уна зашла в маленькую комнату с покосившейся мебелью и сняла капюшон. Девушка прошла к стоящему в углу столу, и по-хозяйски налила себе кружку самодельной наливки из дикой рябины, с которой, судя по всему, женщина коротала свой вечер. Сделав глоток, она поморщилась и испытала презрение к челяди, готовой есть и пить то, что любой достойный человек никогда не подаст даже скотине.
– Зачем ты пришла? – спросила женщина, отнимая кружку у своей незваной гостьи.
– Он уехал.
– И что?
– Ты говорила, что для того, чтобы ритуал действовал, Энгусу нужно ежедневно видеть мое лицо.
– Так и есть. В чем проблема? – раздраженно спросила женщина.
– А в том, – сказала Уна, повышая голос, – Что он уехал! Ты не слышала, что я сказала? Я не знаю, когда он вернется!
– Я все прекрасно слышу. Именно на такой случай я дала тебе медальон, ты его не потеряла часом?
Уна фыркнула:
– Ничего я не потеряла. Я отдала ему медальон на прощание.
– Тогда все в порядке. Я заговорила его, и пока твой возлюбленный будет смотреть на твой портрет, он останется завороженным.
– Откуда ты можешь быть такой уверенной?
– Оттуда, что я хорошая ворожея, и знаю, что делаю. И если твой дорогой рыцарь не потеряет медальон, то вернется к тебя таким же влюбленным, каким отплывал.
– Боже, Энгус же может потерять его, я совсем не подумала об этом! – воскликнула девушка. – Ты должна что-то сделать.
– Это так не работает, – покачала головой хозяйка, – Я объясняла тебе, когда ты пришла ко мне впервые, что нельзя с помощью магии заставить кого-то полюбить тебя раз и навсегда. Ворожба – единственный способ приблизиться к этому, но и она имеет ограничения. Я сделала все, что от меня зависит, а ты, как я понимаю, сделала все, что зависит от тебя.
Уна растерянно кивнула:
– Да, так и есть.
– Тогда тебе остается лишь надеяться, что он не потеряет медальон, – сказала ворожея, и со смешком добавила: – И не умрет.
Уна посмотрела на женщину с ужасом, который тут же сменился на гнев:
– Не смей говорить такого! – прошипела девушка. – Имей в виду, если с ним что-то случиться, я буду знать чье колдовство стало этому причиной.
Хозяйка развела руками.
– Миледи зря думает, что я на подобное способна. Мне не хватит на это ни подлости, ни тем более сил.
Уну слова ведьмы не успокоили, и она, продолжая злиться, направилась к двери. У самого порога девушка обернулась:
– Если твое колдовство не сработает, ты пожалеешь об этом! – сказала она, и, хлопнув дверью, удалилась.
Выйдя за порог дома Уна надела капюшон плаща и вдохнула ночной воздух, чтобы успокоить нервы. Она торопливо пошла в сторону замка, убеждая себя в том, что с Энгусом все будет хорошо, а слова ворожеи о том, что он может умереть, просто глупость. Ее возлюбленный всегда был одним из лучших мечников королевства, поэтому, куда бы не завела его судьба, он обязательно к ней вернется. И даже, если он потеряет медальон, который она подарила ему на прощанье, она прикажет ведьме снова заворожить его. «В итоге Энгус все равно станет моим» – подумала Уна, и эта мысль заставила ее улыбнуться.
Ее размышления прервало рычание за спиной, но в этот раз, обернувшись, она увидела источник звука – огромного пса. Этот чудовищный зверь был в два раза больше обычной собаки, имел взъерошенную черную шерсть и горящие красные глаза. Девушку сковал ужас, она смотрела на это чудовище и не могла найти в себе силы пошевелиться.
– Ба́ргест, –прошептала Уна дрожащими губами.
Пес открыл пасть и зарычал, с его огромных клыков закапала темная слюна, больше похожая на кровь. Он наклонился вперед и в два прыжка сократил расстояние между собой и испуганной девушкой. Уна вышла из оцепенения и бросилась бежать. От страха у нее пропал голос, и она не могла закричать. Девушка мчалась по узкой мощенной улочке, и споткнувшись об один из вывернутых камней, упала. Черный пес нагнал ее и уже был готов наброситься на свою добычу и разорвать на куски, как раздался голос:
– Кто здесь? Что за шум?
Затем, в ближайшем доме зажгли свечу.
Уна осмотрелась вокруг, но чудовище исчезло, словно его и не было. Она быстро встала и поторопилась в замок, пока жители улицы не проснулись и не застали ее там в такой час.
Девушка завернула за угол и пока хозяин дома не вышел посмотреть на источник шума, скрылась в переулке. Ее дыхание сбилось, а сердце бешено колотилось, но она не останавливалась и не оборачивалась, ведь ей все еще мерещилось рычание жуткого пса.
Она слышала про существование различных духов, но обычно видеть их могли только ведьмы. Лишь те из людей, кто соприкасался с магией, могли воочию лицезреть подобных существ. Если бы девушка знала, что ее участие в ворожбе уготовит ей встречу с Баргестом, она бы подумала получше, прежде чем пойти на это. По спине Уны пробежал холодок, когда она вспомнила, что встреча с этим злобным духом предвещает смерть. Она лишь надеялась, что это предсказание предназначено не лично для нее, а на других ей было наплевать.
Весь остаток ночи Уна не могла сомкнуть глаз, ей то и дело слышался вой под окнами ее покоев, и она, укутавшись в одеяло с головой, так и просидела до самого утра.
Если бы девушке не пришлось идти вместе с принцессой на уроки музыки, которые король велел не отменять, то она с удовольствием осталась бы в постели. Когда служанки помогли ей привести себя в порядок, она спустилась в Бронзовый зал, который использовался для просмотра театральных представлений и музыкальных концертов, которые так любила Мавис.
Принцесса уже была на месте и сидела возле своей арфы, смотря в ноты невидящим взглядом. Было видно, что она также не спала, и судя по опухшим глазам, проплакала всю ночь. Уна Мискорт подавила презрительную усмешку. Фрейлине надоело утешать эту плаксивую принцессу, и ей то и дело хотелось залепить ей пощечину, чтобы та успокоилась.
Мавис поздоровалась со своей фрейлиной и одарила ее понимающим взглядом, полным печали. Девушка скривилась. Вот еще не хватало, чтобы ее жалели! Возможно, она немного расчувствовалась во время их с Энгусом прощания, но это была лишь минутная слабость. Уна скучала по нему, но она также позаботилась о том, чтобы он скучал по ней ни меньше. Хотя, надо признать, что принцессе приходилось тяжелее, из-за того, что их с Сидмоном Альдерси любовь являлась для большинства тайной, и ей некому рассказать о своих переживаниях. Вот только она сама в этом виновата! Уна прекрасно знала, что, если хочешь что-то получить, нельзя ждать, что тебе это подадут на блюдечке. Ты должен просто это взять. Уна так и сделала, и теперь она счастлива с Энгусом. Когда он вернется, он поймет, как ему тяжело без своей возлюбленной и обязательно попросит ее руки.
Она даже пробовала надоумить Мавис признаться отцу в их с Сидмоном чувствах, но та только испуганно отказывалась от этой идеи:
– Отец никогда этого не позволит! – восклицала она.
Вот, только это глупость, ведь король души не чаял в своей дочери, так похожей на покойную мать –королеву Лорейну, поэтому несомненно, дал бы добро на этот брак.
Если бы род Альдерси не разорился, то Сидмон был бы завидным женихом и, возможно, тогда Уна выбрала бы его. А что? Она богата, а Сидмон красив, да и из древнего благородного рода вдобавок. Из них вышла бы неплохая пара. К тому же, было бы забавно посмотреть на лицо принцессы, когда она увидела бы, как ее дорогой рыцарь признается в любви другой женщине, и как увозит ее в свое родовое гнездо. Уна искренне не понимала, что этот рыцарь нашел в принцессе, кроме титула. Фрейлину смешили ее маленькие глазки и курносый нос, словно у поросенка. Вот, если бы Уна так опрометчиво не влюбилась в Энгуса, то приворожила бы возлюбленного Мавис просто ради смеха.
