Пролог.

Шторм бушевал уже несколько часов. Густые грозовые облака давили на землю, а черные волны поднимались на десятки метров и неистово разбивались о скалы.

Лишь в окне небольшого дома у обрыва горел свет. Ветер, завывая словно раненый зверь, бился о стекло, пытаясь ворваться внутрь и нарушить покой хозяйки дома. Не обращая внимания на бушующую снаружи стихию, ведьма сидела у очага с закрытыми глазами и слушала арфу, заколдованные струны которой воспроизводили музыку без чьего-либо вмешательства. Когда до ее ушей донеслись посторонние звуки, ведьма нахмурилась и открыла глаза. Затем она встала напротив большой медной чаши, наполненной водой и провела пальцами по водной глади, тогда круги, появившееся на поверхности, открыли ее взору разыгравшуюся в море трагедию. В нескольких сотнях метров от острова, пенящиеся волны бросали корабль в разные стороны, словно простую деревяшку. Люди в ужасе пытались за что-нибудь ухватиться, но их смывало в море. Они кричали, когда очередная волна перевернула их корабль. Люди захлебывались соленой водой и молили богов спасти их, но сильный ветер и гром заглушали их крики. Колдунья увидела, как капитан судна барахтался в воде прежде, чем захлебнулся. Когда от корабля остались одни лишь щепки, шторм стал понемногу утихать. Сквозь пелену стихии ведьма смогла разглядеть единственного человека, которого еще не поглотила морская пучина. Он отчаянно боролся за свою жизнь, держась за обломок того, что когда-то было большим кораблем, но силы покидали его. Рядом плавал кусок дерева, на котором совсем недавно красовалось название судна «Одинокая Сирена».

Ведьма оторвала взгляд от чаши и натянула капюшон своего черного плаща. Она прошла в дальний угол комнаты, где находилась ветхая лестница. Поднявшись по ней на башню, она оказалась на небольшой открытой площадке, где находился лишь фонарь, служащий маяком для кораблей. Для кораблей, которые никогда не доплывают.

Колдунья достала из рукава плаща белый платок и подняла его, чтобы ветер наполнил его, словно парус. Прошептав заклинание, она стала дуть на платок против ветра, пока он не сменил направление.

Сквозь тучи начали проникать солнечные лучи, освещая место жуткого кораблекрушения, и эта картина ужаснула ведьму. Единственный выживший моряк перестал барахтаться и поднял на нее взгляд, полный смирения. Он мог бы разбиться о скалы, но заклинание ведьмы сработало, от чего ветер стал уносить его подальше от острова. Колдунья вскинула руку, и поднявшаяся волна подхватила дрожащего человека, утягивая его прочь из мира, где ему не стоило появляться.

Глава 1.

За окном забрезжил рассвет. Заискивающий луч восходящего солнца заглянул в комнату, пробежался по стене и остановился на лице молодого человека. Он зажмурился, улыбнулся и сладко потянулся. День обещал быть отличным. Рядом, растрепав светлые волосы по подушке, мирно спала девушка. Тихонько, чтобы не разбудить, он погладил ее по щеке, и чуть касаясь губами, поцеловал нос с веснушками. Удивительно, как иногда бывает. Еще недавно он считал ее простоватой. Черты ее лица хоть и были привлекательными, но настолько заурядными, что легко терялись среди сотни таких же женских лиц. Что касалось ее общества, то молодой человек старался его избегать, потому что все разговоры казались ему пустыми и глупыми. Все изменилось в одно утро, когда он проснулся и понял, что любит ее. Тогда он долго искал ее, чтобы сказать о своем прозрении, и найдя, заглянул в самое прекрасное лицо на свете и признался в своих чувствах. В ответ она лишь улыбнулась со словами: «Я знала, что так и будет.»

– Уна, – прошептал он нежно, словно смакуя ее имя.

– Э́нгус, – открыв глаза ответила девушка. Потянувшись, она приподнялась и поцеловала любимого, – Сегодня именины принцессы. Мне надо помочь ей подготовиться к празднованию. Надеюсь, ты простишь меня, но я должна тебя покинуть.

Уна встала, накинула халат и, сев у большого зеркала с резной позолоченной рамой, стала расчесывать свои светлые волосы. Энгус откинулся на подушки и наблюдал за ней.

– Тебе пора бы уже покинуть мою комнату, – она лукаво улыбнулась, – А то вдруг кто-нибудь зайдет и увидит королевского рыцаря в постели незамужней девушки.

Энгус вздохнул и ухмыльнулся. Снова ему приходится слышать намеки на свадьбу. Вот, только брак не для него. Энгус Ре́йвели был рыцарем, и, как и подобает рыцарю, победы на поле боя он предпочитал больше, чем победы на фронте любовном. Мимолетные романы, это одно, но к браку он не стремился. Если бы у него был большой замок и много земли, он может быть, как многие лорды задумался бы о наследнике, но у него не было замка. Он был сыном скромного рыцаря, которому за былые заслуги было даровано лишь небольшое поместье с одной слугой.

– Как миледи прикажет, – сказал он, вставая с кровати и одеваясь.

Ему тоже не помешало бы помыться и привести себя в порядок перед праздником. Поцеловав любимую, Энгус покинул комнату.

Пока он шел через весь замок в свои покои, ему встречались небольшие группы девушек, придворных и служанок, которые смущенно ему улыбались и хихикали вслед. Он встряхнул густыми каштановыми волосами и широко улыбнулся. Как же он это любил. Энгус никогда не жаловался на недостаток женского внимание, но с тех пор, как его сделали капитаном личной королевской гвардии, даже благородные леди стали соревноваться за его интерес к их персонам. Мимо прошла придворная дама, за которой Энгус ухаживал, пока не влюбился в Уну Миско́рт.

– Доброе утро, леди Малена, – сказал он, галантно поклонившись.

– Доброе утро, сир, – ответила она с холодной улыбкой и прибавив шагу, поспешила нырнуть в ближайшую дверь.

– Кажется это был вход в чулан, – усмехнулся Рейвели ей вслед.

Комнаты рыцарей, живущих при дворе, находились в другом крыле замка, поэтому дорога из покоев Уны через все коридоры и лестницы заняла добрые десять минут. Когда же Энгус, наконец, добрался до своей обители, он уже опаздывал. Король Дункан назначил его проследить, чтобы на празднике принцесса была в безопасности, поэтому ему следовало явиться заранее и все проверить. Рыцарь быстро умылся и переоделся в свежую, соответствующую случаю одежду с вышитым на груди гнедым конем, вставшим на дыбы – знаменем, которое выбрал его отец, когда ему даровали рыцарство. Он также приколол на жакет брошь с изображением герба короля Дункана, как знак своей службы дому Кальдено́т. Он бросил последний взгляд в зеркало, и подмигнув своему отражению, вышел из комнаты.

Рыцарь осмотрел библиотеку, затем спустился на первый этаж и обошел каждое помещение, не забывая заглянуть даже в самые маленькие кладовки. Затем он направился в Большой зал, где слуги уже накрывали столы. Энгус огляделся: у дальней стены с внушительным по размеру гобеленом, на котором красовался гордый орел с геральдической лилией в клюве, стоял большой стол с резными позолоченными креслами для короля, принцессы и маленького принца. Рядом, вдоль других стен были расставлены длинные столы поменьше, оставляя в центре много места для танцев.

Энгус прошелся по кругу, стараясь не задеть снующих туда-сюда слуг, заглянул за шелковые портьеры на случай, если там кто-нибудь прячется. Ему не хотелось, чтобы прошлогодняя история повторилась, когда какой-то зевака из народа прошмыгнул на именины, чтобы взглянуть на принцессу. Никто так и не понял, как ему удалось проникнуть в замок, подозревали, что его провел кто-то из слуг, но нарушителя так и не выявили. Король был гневе, за те двадцать лет, что он правил в Галхе́йме подобного не случалось, и бедняга скорее всего лишился бы головы, если бы не принцесса Ма́вис. Она не только спасла ему жизнь, но и позволила остаться на празднике, посадив за общий стол. Дункан, конечно, был горд своей добросердечной дочерью, но все же попросил в этом году удвоить охрану, чтобы подобное не повторилось.