— Постой Николай! — Остановил Свистухина Всеволод Михалыч, когда тот уже перепрыгнул через борт. — Я тут подумал. — Бобров усиленно потёр свои виски. — Саша Мальцев выйди вместо Николая. И попробуйте с Тафгаевым убежать. Мы такое в горьковском «Торпедо» практиковали.

— Может тогда лучше выйти мне? — Скромно предложил Боря Александров, именно он в клубе отвечал за такой рисковый маневр.

— Всё верно, — согласился второй тренер Борис Кулагин, посмотрев на табло. — Сегодня в бой идут одни старики. Нам мало в меньшинстве отработать, нам бы сейчас ещё и счёт сравнять. Играть-то осталось всего ничего.

— Девочки мне сейчас будет нехорошо, — призналась институтская подруга Светки Самсоновой красавица Таня, когда вся компания одногруппников вперилась в экран телевизора, позабыв про портвейн и сухое вино.

— Всё если сейчас в меньшинстве пропустим, то прощай золото, — пробубнил Илья. — Столько моментов разбазарили.

— Да помолчи ты, — легонько толкнул его в спину староста Тимур Федосеев. — Держать мужики! Держать круговую оборону! Ни шагу назад!

А там, в телевизоре, по ту сторону экрана, наша четвёрка обороняющихся игроков и не смогла бы отступить назад, ведь за спиной были крепкие деревянные хоккейные борта. Да и когда в воротах стал показывать высший класс Виктор Коноваленко, отступать было бы просто стыдно.

— Жаль не удалось выиграть вбрасывание, — сказал телевизор голосом Николая Озерова. — Бросок по воротам Виктора Коноваленко, ещё бросок, шайбу удалось отбить. Но атака чехословаков не закончена. Защитник Махач вдоль синей линии передаёт шайбу защитнику Поспишилу, замах и под шайбу смело ложиться Иван Тафгаев. Но вместо броска следует пас на Ирижи Кохту, бросок с острого угла и Коноваленко вновь на высоте. Какой молодец наш 20-ый номер! Небольшая куча мала перед воротами и защитник Куликов выбрасывает шайбу в среднюю зону! Беги Саша, беги дорогой товарищ Мальцев! Беги я тебя умоляю!

— Беги! Беги! — Завизжали девчонки. — Бегиии!

— Давай Мальцев! — Повскакивали на ноги парни. — Рви, б…ь! Рви!

— Двигай булками! — Гаркнул я вслед нашему Есенину хоккея на Руси, сам из последних сил перебирая коньками вместе с чехословацкими защитниками Поспишилым и Махачем.

Но как бы я не орал, как бы пражские болельщики на трибунах не свистели, пятиметровый гандикап подуставший Мальецв растерял уже при входе в зону атаки, когда до голкипера Холечека оставалось всего метров пятнадцать.

— Сука! — выругался я, видя, как Поспишил цепляет аккуратно клюшкой Сашу за руку и притормаживает. — Просрали такой момент.

Но в доли секунды всё перевернулись с ног на голову. Мальцев, сделав крутой разворот, в который увёл за собой защитников Поспишила и Махача, незаметным резким движением клюшки выкатил шайбу мне, словно миллион рублей на блюдечко с голубой каёмочкой. Голкипер Иржи Холечек бросил на меня испуганный взгляд, который я чудом рассмотрел из-под вратарского шлема. Я же качнул его влево и легко ушёл вправо…

— Бросай, б…ь! — Не стесняясь девчонок, заорали парни.

— Ваня забей! — Завизжала в ту же секунду Светка Самсонова.

— Гооол! — Разом «взорвалась» вся общага и кто-то, выскочив из какой-то дальней комнаты, с диким воплем «Ура! Б…ь!» пробежал, гулко стуча ногами, по длинному общагинскому коридору.

— Ааааа! — Бросились обниматься одногруппники, прыгая в тесной студенческой комнатушке.

— Три, три, — сказал очевидную, но приятную вещь Николай Озеров, стирая платком выступивший на лбу обильный пот. — До конца матча ещё шесть минут, а счёт уже равный. Я хочу напомнить, что имея лучшую разницу забитых и пропущенных шайб в какой-то мере эта ничья нам на руку, если мы конечно через два дня обыграем шведов. Согласны ли на такой результат сами чехи, вот в чём вопрос?

— Терпим! Терпим! — Твердил второй тренер Борис Кулагин, почти две минуты бегая туда и сюда вдоль скамейки запасных. — Темп держим, темп!

— Палыч не мелькай перед глазами! — Психанул я. — Не видно же ничего!

— Зазнался Тафгай, звезду «поймал»! — Отчитал меня Борис Палыч и, погрозив кулаком, добавил. — В Москве поговорим!

— Борис Палыч успокойся! — Вмешался Всеволод Бобров и объявил всей команде. — Осталось две минуты. 58-ую минуту играет пятёрка Петрова, а 59-ую пятёрка Тафгаева. Терпим, мужики, терпим!

— Последняя минута матча, — сказал телевизор голосом Николая Озерова, парням и девчонкам, которые в студенческой общаге замерли перед телевизором, сжав на удачу кулаки. — На лёд выходит пятёрка Тафгаева у нас и пятёрка Недомански у чехословацких друзей. Вбрасывание в средней зоне, волнуются наставники обеих команд, волнуются пражские болельщики на трибунах, волнуются миллионы человек в Советском союзе, собравшись у своих телевизионных приёмников. Итак, с шайбой сборная Чехословакии. Пас на Палечека, перевод на другой фланг Кохте, обманное движение и обратный пас защитнику Поспишилу.

Я внимательно покатил спиной к своей синей линии, контролируя периферическим зрением Вацлава Недомански, которому очень обидно под конец игры проиграл несколько важных вбрасываний.

— Боря, Боря, Боря смотри за Пальцем! Сейчас они попрут на последний штурм! — Скомандовал я налево «Малышу», требуя чтоб он поплотнее опекал Палечека. Однако Поспишил резко бросил в прорыв Иржи Кохту, так как, скорее всего, ему подсказал тренер, что наш правый крайний Саша Мальцев очень сильно устал и атаковать нужно через него.

— Саша не дай пройти через борт! — Гаркнул я, рванув направо, мысленно умоляя Александра хоть немного заставить сместиться Кохту ко мне.

«А ещё говорят, телепатии не существует», — ухмыльнулся я, ведь Кохта уйдя от столкновения с Мальцевым так заложил разворот, что попал под мой сокрушительный силовой приём. Шайба отлетела в одну сторону, точно мне на крюк клюшки, а нападающий из пражской «Спарты» прилёг в другую.

— Держи «Малышатина»! — Я метнул черный резиновый диск по диагонали на Борю. — Двигай булками, мать твою! — Из последних сил выкрикнул я и сам полетел в атаку.

— Внимание, опасный момент! — Вскрикнул, привстав с комментаторского места, Николай Озеров. — С шайбой молодой нападающий из горьковского «Торпедо» Борис Александров. Вот он обходит одного, другого, смело врывается в зону атаки. Ну, бросай же Боря, бросай Борис, вся страна тебя умоляет, бросай!

— Бросай! — Заголосили одногруппники в студенческой общаге.

— Да, бросай! — Завизжали девчонки. — Аааа!

Однако Борис Александров, выехав на ворота Холечека под острым углом, на замахе уложил голкипера сборной Чехословакии на лёд, сделал резкий и крутой вираж за воротами хозяев льда и катнул шайбу на накатывающего по центру Ивана Тафгаева, которому только и оставалось что не промахнуться в пустую рамку ворот.

— Гоооол! — Запрыгали парни и девчонки.

— Гол, гол, гол, гоооол! — Закричал из телевизора легендарный советский телекомментатор Николай Николаевич Озеров. — Весь пражский ледовый дворец «Спортовни хала» смолк. Какая звенящая тишина на трибунах, которые свистели, кричали и гнали своих любимцев вперёд почти шестьдесят минут чистого игрового времени. Потому что сегодня наша победа! Наша тяжелейшая победа над очень сильным, смелым и умелым соперником! И пусть в высшей лиге плетут интриги, и пусть канадским зовут хоккей! За нами слово, до встречи снова! А футболисты — до лучших дней!

В субботу 22 апреля, после непростой последней игры чемпионата в Праге против шведов, руководители Спорткомитета нам организовали праздничный ужин. Сначала несколько столов в ресторане гостиницы «Злата хуса» составили в один ряд. Затем отгородили тремя ширмами нашу шумную компанию от остальных посетителей увеселительного заведения и выставили на стол салатики и мясные блюда. Из широкого выбора напитков, которые предлагал пражский ресторан, предпочтение было отдано водке, шампанскому и минералке, на которой настоял я, напирая на то, что среди нас есть те, кому ещё не исполнилось полных восемнадцати лет.