– Очень похожа история на мой мир, – сказал Косой, – но так далеко у нас они не зашли, пройдясь по Европе, на нас напали, но СССР их обратно загнал, в ту дырку, откуда они вылезли.

– СССР? – спросил я его. – Это что за страна такая?

– Это та страна, которая на месте вашей Империи в моём мире находится, но ты рассказывай дальше.

– Да что там рассказывать, нацисты стали испытывать проблемы с нефтью, те месторождения, что на них работали, не могли обеспечивать потребности, а новые требовалось либо построить, либо поднять из руин. В общем, решили они у Империи тогда отнять Кавказ, и это стало их ошибкой. Было тайное собрание лидеров: США, Российской Империи и еще нескольких стран, принята доктрина уничтожения нацистов и все закрутилось. Со стороны Европы США начало теснить, им было хорошо, немцы вообще до них добраться не могли, разве что корабли снабжения топили, Империя по всем флангам, да и Индия с Китаем очень ожесточённо сопротивлялись. Отступать им пришлось через Монголию и Казахстан, там они и потеряли самую важную наступательную силу, а потом еще два года их додавливали.

– Интересно, очень даже, а японцы что? У нас они на СССР напасть хотели, в союзниках с Германией были, у вас так же?

– Были, но ими занялись уже в конце, когда все кончалось, Штаты устроили показательную порку, на Токио и Окинаву сбросили атомные бомбы, мстили за Перл-Харбор.

–У нас такая же ситуация была, но города другие, совсем в другой стороне, а Америки-то две как получилось, я так и не понял, – продолжил он меня расспрашивать.

– Все просто, про то, что там два штата до войны получилось, я уже говорил, так вот, базы там были организованы военные, порт строился, а претензии соседей только увеличивались. Вот и подмяли под себя несколько бывших мексиканских провинций, а впоследствии большую часть Бразилии, поле чего под шумок второй мировой почти весь континент заняли. Попытки периодического сопротивления появлялись, но ни к чему не приводили. Разделились они на две позже, когда в послевоенные годы тряхануло мировую экономику, цены на нефть упали, северные штаты не хотели кормить новые, даже вторая гражданская случилась, что примечательно, у них её называли второй войной за независимость.

– Интересный у вас мир, встречал я тех, где есть Российская Империя, но, чтобы с двумя Америками, ни разу, ну да ладно, сейчас лучше ушами работать, чем языком.

За разговорами мы уже входили в город, тот самый, с высокими небоскрёбами, что я видел с холма ранее, некоторые из них были отмечены следами пожаров, выбитыми стёклами и прочими многочисленными разрушениями. По всей дороге, на которую мы вышли, минув границу кластера, валялись человеческие кости, источавшие неприятный запах падали. Множество раскуроченных машин лежало на самом асфальте, а некоторые были выброшены на газоны неведомой силой. Проходя мимо одной из таких, я увидел, что она вскрыта, словно гигантский консервный нож разрезал крышу ровно пополам и отвернул части крышки в разные стороны.

Кровавые следы были повсюду, но кровь уже утратила свою яркость, приобретя грязно-бурый оттенок. Я обратил внимание на иссохшие остатки внутренностей, валявшихся возле одной из машин, и сморщился из-за подступившего к горлу кома.

– Хочешь блевануть? – спросил он, заметив моё выражение лица.

– Не очень, – соврал я, – просто не привык к такому зрелищу.

– Привыкай, где было много людей при переносе, там всегда такое будет. Здесь видишь, дорога из асфальта резко в грунтовку ушла, – он махнул рукой назад, и я заметил, как там резко оборвался асфальт.– Люди, когда все началось, в панике пытались уехать из города. Вылетев неожиданно на гравийку, остановились или разбились, началась свалка. Ну, а пришедшие твари ели всех там, где застали, но тут ещё ничего, страшнее, когда кластер переносится днем и на краю оказывается крупный торговый центр, к таким местам даже я предпочитаю не ходить.

Представив себе описанную картину, я в очередной раз еле сдержал ком в горле, продолжая идти за Косым. Дорога отделяла жилые высотки от промышленной зоны, со стороны которой мы и пришли. Рядом с ними виднелись аляповато раскрашенные детские игровые площадки, что-то вроде миниатюрного стадиона и спортивные турники. Когда мы обходили сгоревший автобус, я увидел в центре отдаленного перекрестка три человеческие фигуры.

Издали казалось, что люди просто остановились и задумались о том, куда им идти дальше, но, присмотревшись, заметил странности в их поведении. Покачиваясь с носков на пятки, рвано дергая головами, они стояли в центре пересечения четырёх дорог, причем так, что каждый из них смотрел в свою сторону, ожидая чего-то. Вспоминая описание и картинки из бегло просмотренного бестиария местной фауны зараженных, я без труда в двух из них опознал «пустышей» или «прыгунов». На них еще имелась одежда, а вот третий был голым, что является признаком более развитого зараженного, способного к быстрым передвижениям на значительные дистанции, таких классифицировали «бегунами».

– Что это они тут забыли, неужто не всех медляков дожрали, – бросил Косой в их сторону и погодя добавил, – кластер этот для Пекла не очень быстрый, грузится раз в три недели примерно.Уже через неделю тут обычно нет никого, все подъедают сначала матерые, а уж потом и те, кто помельче, а вот эти выжили.

– Может, их убить? – решил спросить я, не отрываясь от разглядывания троицы.

– Да смысла нет, можно было бы в стрельбе тебе потренироваться, но до кластера, где я планировал тебя вооружить, идти еще нужно. В основном там в тех или иных вариациях грузится часть города, где в одном из административных зданий располагается спецслужба, какая, я не вдавался в подробности, но год у них на календарях две тысячи двадцать седьмой и вооружение зачетное. Хотя мне как-то очень сильно повезло, и там загрузился кластер нолдов.

– Нолды? – поинтересовался я значением нового слова.

–Нолдами называют тех, кто очень сильно опережает по технологиям, когда прям кардинально отличаются. Сюда, в СТИКС, проваливаются части из примерно одного и того же времени, поэтому, как правило, все всегда едино, но иногда происходит так называемый «временной сдвиг кластеров».

Тогда меняется время в мирах, из которых их сюда переносит, бывает, что на постоянно, а бывает, что дернет на одну перезагрузку и все, может быть даже нестандартной длительности, на день или на два. Вот при таких вывертах и прилетел кластер, где год на календаре был две тысячи семьсот пятый.

– Сильно другие технологии?

– Да по-разному, вот например, мою винтовку видишь? – продемонстрировал своё футуристическое оружие Косой. – Оно от нолдов, подобрал как раз на том кластере несколько штук. Наши ученые разобрали одну и определили, что сделана она из пластика, но крепость его такая, что пробить можно только выстрелом в упор из калибра четырнадцать миллиметров или больше, ни повторить, ни понять, как синтезировали такое, наши не смогли. Чтоб стрелять, патроны не нужны, энергетическая она, в общем, принцип работы её источника питания вообще загадка, выглядит он, как сфера с двумя контактами из сверхпроводника, выдает полмегаватта, не напрягаясь. У нас их, как миниэлектростанции используют, но редкость это страшная, как пять штук подобрал, так и не встретились более. Когда наши разобрали одну сферу, что-то в ней закипело и вытек металл, на ртуть похожий, только черный, так и не определили, что это вообще такое. Пока что самая популярная версия состоит в том, что внутри этой сферы находится микросингулярность, которая из электродов поглощает заряды разнонаправленные, вот и получается разница потенциалов. Выводы эти сделали из анализа самих электродов, остальное загадка. Еще у винтовки, помимо источника питания, есть блок формирователя боезапасов и сам разгонный блок, стреляет с такой скоростью, что вокруг снаряда плазма образовывается, в общем, мама не горюй, броню БТРа пробивает навылет. А вот с боезапасом тут казус, блок формирователя создаёт патроны из ничего, – на этих словах Косой поймал мои круглые глаза, – ну, не совсем, чтобы из ничего, а судя по всему, из примесей, что в воздухе имеются. Максимум за час создает запас в полторы сотни штук и никаких обойм не предусмотрено, так что, если отстрелялся, сиди и жди. Хотя индикатор имеется цветовой, изменяющий цвет по мере расхода и накопления. Вот видишь, ничем не горит, – показал он верхнее углубление на рукояти, – точнее, горит, но ты не видишь, инфракрасный свет тут, а когда пустой – горит ультрафиолетовый, судя по всему, диапазон восприятия цветов у них шире, чем у нас, но перед тем, как израсходовать последнее, долго фиолетовый светится.