Закончив с непредвиденной остановкой, направился вглубь нового леса, постепенно удаляясь от реки. Самочувствие постоянно ухудшалась, помимо усиливавшегося шума в ушах появилась еще и тошнота, что подтверждало моё предположение об отравлении. Новый лес тянулся бесконечно, я брёл до тех пор, пока не настала ночь. Совершенно обессилев, я не стал ужинать и собирать палатку, вместо этого просто положил рюкзак на вспененную подкладку и уснул.

Проснулся далеко не утром, еле собрался, без попыток что-то положить себе в живот, одна мысль о еде выворачивала мой желудок наизнанку. Если с постоянным шумом и недомоганием я мог бороться, то с дикой жаждой все было хуже. Сколько бы я ни пил, напиться не получается, в чем я убедился раньше, буду растягивать воду, пить, только чтобы смочить горло. Надев на себя потяжелевший рюкзак, я взглянул вперед в непроглядный лес и продолжил свой путь

«Ну, наконец-то хоть что-то», – промелькнула радостная мысль, когда ландшафт изменился, и я стал подниматься на пологую опушку. Забраться на нее удалось уже на закате, увиденное меня обрадовало. Где-то вдали, за границей леса виднеются высотные здания, а где они, там и люди. Совершенно обессилев, я просто лег на землю и заснул.

Утро началось с рези в глазах от яркого солнца, невыносимой сухости на растрескавшихся губах и ужаснейшей головной боли. Я смочил губы водой, на что те отреагировали колкой болью, которая отдалась еще большим шумом в голове. Счет времени потерялся, я не смотрел на солнце и только шел вперед, периодически падая и снова вставая. Неожиданно лес кончился, как будто и не было его вовсе. Ровная линия поля, засеянного непонятными мне кустиками, явно сельскохозяйственного назначения, отсекла его, как ножом. Остановившись на мгновенье, огляделся и продолжил идти дальше.

Поле с кустиками сменилось ровными грядками с обычной капустой, причем поля шли наперекос друг к другу, но меня это сейчас беспокоило меньше, чем жажда и голод. Упав на колени в очередной раз, принялся грызть сорванный кочан. После третьего укуса сочных листьев я пожалел об этом решении, меня вырвало и очень болезненно, с учетом того, что в последнее время ничего не ел. Вот черт, и воды больше нет, сел, достал бутылку с грязной водой и приладил к ней фильтр. Смочив горло, с тяжким усилием собрал все обратно и пошел к домам по бесконечно тянувшемуся полю. Я шел, а местами полз, даже несмотря на то, что уже настала ночь. Упав в очередной раз, я осознал, что встать уже не смогу, нужен отдых.

Проснулся от нестерпимой жажды, руки и ноги практически не шевелятся, перевернувшись на живот, последними усилиями сделал несколько глотков оставшейся на дне бутылки влаги и пополз, даже не пытаясь забрать вещи. Шум в ушах давно заглушал все звуки, кроме отчаянного стука сердца, иногда пропускавшего удары. Пелена, опустившаяся на глаза, мешала определить направление, я даже не осознал, когда меня поглотила тьма.

Краем сознания ощущается, как кто-то поворачивает мне голову и заливает жидкость в рот, попытка проглотить и тут же ощущение тепла, расходящегося по телу, мир снова проваливается во тьму.

Следующее пробуждение было более осмысленным, но глаза отказывались видеть мир и показывали только мутные разноцветные пятна, которые время от времени изменяли своё положение. Обоняние, как и слух, отсутствовало, а из ощущений только собственный пульс, который был хоть и учащенным, но при этом достаточно ровным.

Отчетливо почувствовал, что мне приподнимают голову и дают выпить несколько глотков алкогольного напитка со странным привкусом то ли кислой капусты, то ли квашеных помидоров, после чего тепло вновь разливается по телу. Сразу стало клонить в сон, не имея сил сопротивляться, я поддался этому непреодолимому желанию.

Придя в себя, открыл глаза и обнаружил, что лежу под открытым небом. Ночь встретила все теми же загадочными и совершенно незнакомыми звездами, обнажив чужую луну, не виденную мною ранее. Луна была в принципе схожа с той, что я знал, но как бы больше, создавалось ощущение, что она значительно ближе, поскольку отчётливо просматривался орнамент трещин с огромными кратерами.

Немного придя в себя, повернулся набок и сел, чтобы подняться, сил было недостаточно. Находился я в странной земляной впадине, приблизительно двадцати метров в диаметре, по краю которой виднелся лес, похожий на тот европейский, где я брел. Дно было нереально ровным, даже похоже, что искусственно выровненным, и покрыто лишайником. Мой рюкзак лежал немного правее, полностью выпотрошенный, вещи сложены рядом двумя кучками. Перевалившись на другую сторону и заново обретя опору в виде руки, стал осматривать другую сторону впадины.

Увидев сидящего на бревне мужика, я даже встрепенулся и смог сесть ровнее, наконец-то я вышел к людям, получив помощь. Он сидел боком, держа в руке металлическую армейскую кружку зеленого цвета, обнимая её двумя ладонями, с причмокиванием отпивая её содержимое. На вид он напоминал больше грибника, чем военного, хоть и был одет в лесной камуфляж и армейские ботинки. Развернувшись к нему всем торсом, сел в более удобную позу, немного понаблюдал за ним и вскоре решился.

– Здравствуйте, – поприветствовал я незнакомца, но мужик не обратил никакого внимания. – Хеллоу, – немного выждав, решил я проверить альтернативные варианты, поскольку выглядел тот явно европейцем на вид. – Гутен таг, – реакции, как и ранее, не последовало, не понимает, попробуем еще варианты. – Бонжорно, – французский не был моим коронным языком, учил его в качестве факультатива в школе, поскольку в давние годы его использовали как язык дворян при Императоре. – Конничива, – произнес я, предпринимая попытку использования последнего языка из моего арсенала, но и это не возымело должного эффекта.

Пришла мысль о том, что он меня просто игнорирует и, по всей видимости, ответа от него дождаться не получится. Еще пять минут я на него смотрел безотрывно, в то время как он продолжал наслаждаться содержимым кружки. Лишь когда он, допив, стряхнул на землю остатки содержимого и повернулся в мою сторону, я услышал его вопрос.

– Что, полиглот, языки кончились? – с усмешкой спросил он. Речь его была абсолютно чисто русской без акцента, что не давало сомнений – это его родной язык.

– А почему вы не отвечали?

– Хотел на тебя посмотреть, на реакцию на твою, на действия. А то больно непонятный презент мне подкинул СТИКС, никак в толк не возьму, что ты такое. Испытание? Может, проверка или наказание?

Упаковывая кружку в подсумок, спокойно, равномерно и не выказывая никакой заинтересованности в голосе, он спросил меня: – Кто же ты такой вообще?

– Артём, – нет, это как-то простовато, представлюсь ему по полной, – Левитский Артём Владимирович, подданный Императора Российской Империи.

– Российской Империи, – он даже заулыбался. – Император, говоришь, – удивленно протянув, повторил он мои слова и чуть погодя спросил. – Сколько ты тут, Артём?

– Все, что помню, это дней пять, потом все.– Предположительно озвучил я время, прошедшее от крушения, прикинув по ночёвкам.

– Что помнишь перед тем, как все вокруг тебя изменилось?

– Что изменилось? – не понял я сути его вопроса, хотя уже и стал догадываться, о чем идет речь.

– Туман, быстро налетевший, запах химический, кислинка во рту, как будто «Крону» лизнул? – продолжал он расспрашивать меня.

– Тумана не помню, а вот запах химии в нос бил, и привкус неприятный тоже был. «Крона» – это что? – решил выяснить непонятное мне слово.

– «Крона»? – переспросил он. – Батарейка это небольшая, на девять вольт, у вас в империи что, таких батареек нет?

– Не знаю, – задумчиво ответил я, – не видел таких.

– И это все? Поведай мне, как тебя сюда занесло? – спросил он, явно заинтересовавшись подробностями.

– С друзьями на яхте по Амуру катались, – лицо его слегка отыграло удивлением, но я продолжил, – они на берег сошли, чтобы выпивки купить, а я остался на яхте их ждать.