– Стой! Гад! Порвем! – донеслось из-за спины.

Они бежали следом, и если Котел отставал, то один из его шакалов держал темп. Пашка задыхался, сипел, но мчался изо всех сил, думая только об одном – лишь бы не споткнуться.

Свернул во двор, мелькнули сбоку мохнатые «бочки», в одну из них кто-то из соседей опустошает мусорное ведро.

Вот он подъезд, надо достать ключ, приложить к кнопке замка… хотя света же нет!

– Стой! – преследователь выскочил из-за угла.

Пашка торопливо рванул дверь на себя, окунулся в темную прохладу подъезда. Потянул за ручку, налегая изо всех сил, но в щели появилась рука, куда больше, чем его собственная, потащила в другую сторону.

– Эй, ты чего делаешь? – это голос того соседа, что выкидывал мусор, дяди Вали из первого подъезда.

– Э… а… ничего, – рука отдернулась, и Пашка смог захлопнуть дверь.

Без сил прислонился к стене, чтобы перевести дыхание.

– А ну вали отсюда, – сказал дядя Валя. – Быстро. И чтобы я тебя не видел больше.

Котелковский шакал проворчал что-то сквозь зубы, но послушно затопал прочь.

Ну а Пашка побрел наверх.

Оказавшись в квартире, первым делом пощелкал выключателем в прихожей. Ничего не добившись, прошел в ванную, где попытался открыть воду, но тоже безрезультатно.

– Эй, мелкота! – донеслось из-за окна, и Пашка вздрогнул.

Осторожно прошел на кухню, выглянул сбоку так, чтобы его не увидели за занавеской.

Вот он, Котел, рядом с огромным цветком, двое его приятелей, что гнались за Пашкой от остановки, а рядом с ними… Колька из тридцать третьего дома, бледный, голова в плечи вжата, разве что не трясется.

Вот он-то хорошо знает, где все пацаны в окрестностях живут, и у Пашки в гостях был не раз… засада.

– Мы в курсе, что ты нас слышишь! – вновь подал голос Котел. – Выходи, поиграем!

Приятели его затряслись от смеха.

– Чо, не хочешь? Ну мы подождем, рано или поздно из конуры вылезешь…

Котел покровительственно хлопнул Кольку по плечу, и тот заторопился прочь. Шакалы же и их предводитель двинулись в другую сторону, вокруг дома, во двор, караулить дверь.

«Шакалами» Пашка стал называть эту банду после того, как прочел «Маугли».

Мерзкие, хищные, трусливые, и если драться, то не один на один, как положено, а толпой на одного.

– Ничего себе, – пробормотал он, думая о ситуации, в которой оказался.

Куда ни кинь, всюду клин: краны такие же сухие, электричество не дали, а снаружи ждет банда кровожадных уродов.

Несколько часов Пашка читал, валяясь на кровати.

«Чернильное сердце» ему нравилось, почему-то от этой книги он всегда успокаивался, даже после дюжины страниц начинал верить, что все будет хорошо, что он со всем справится.

Затем выбрался в подъезд, проверить, что творится во дворе.

Котел и его банда занимали лавочки около качелей, и теперь их было не трое, а человек семь. Они гоготали, играли в карты, пихали и задирали друг друга, но не забывали бросать взгляды в сторону дома.

Нет, просто так не выскользнуть…

Придется ждать темноты.

Ноябрь есть ноябрь, и хотя на улице было по-летнему тепло, солнце укатилось за горизонт рано. Тут стало ясно, что огромные цветки светятся, не только клубящаяся над ними пыльца, но и сами лепестки испускают дрожащее золотистое марево.

Пашка мрачно засопел, когда зажглись уличные фонари и начали загораться окна в доме напротив.

Да, похоже, что это только им не повезло…

Мобильник так и не заработал, в ответ на все попытки включить его лишь мигал раздраженно и снова отрубался, и городской телефон не пожелал выходить из мертвецкой спячки.

Он собрал рюкзак, прихватил фонарик, парочку любимых книг, остатки продуктов из холодильника. Надел все черное, чтобы в темноте его было не так хорошо видно, и снова вышел в подъезд.

Взошедшая луна освещала двор, и Пашка видел, что Котел с его бандой никуда не делись.

Удивительным выглядело то, что шакалы больше не орали и не ржали, а стояли кружком и слушали высокого и сутулого человека в плаще. Тот располагался к Пашке спиной, размахивал руками, и блики ползали по его выбритой макушке и по голому затылку.

И еще что-то было в этом типе странное, отталкивающее, хотя и не совсем ясно, что именно…

Пашка развернулся и направился вверх, стараясь двигаться как можно тише. Добравшись до последнего этажа, перевел дух, прислушался и только затем взялся за холодную перекладину лестницы, ведущей на крышу.

То, что люк можно открыть, он знал прекрасно – летом лазили тут с пацанами…

Люк не пошевельнулся, когда Пашка нажал на него, и волной накатил страх – неужели повесили замок или вовсе заварили выход? Надавил сильнее, уперся в лестницу так, что та заскрежетала, заходила ходуном, и вылетел наверх, точно пойманная на крючок рыбина.

На крыше царили теплый ветер, аромат цветов и мягкий лунный свет.

Пашка аккуратно закрыл люк, и направился к его родному брату, что скрывал вход в первый подъезд. Тот поддался легко, открылся бесшумно, видимо кто-то недавно смазал петли, и мальчик скользнул вниз.

Через минуту оказался внизу, у выходной двери, выглянул в щелку.

Высокого в плаще теперь видел вполоборота, разглядел крючковатый нос, длинные, едва не до колен руки. Когда тот повернулся, Пашка вздрогнул – глаза на белом, точно снег лице горели злым красным огнем.

Это еще что за существо?

Неужели Котел и шакалы не видят, с кем разговаривают?

– Вот она, ваша жертва! – громко сказал хозяин плаща, указывая в сторону Пашки. – Сожрите же ее!

В голосе его прозвучало гнусное ликование, откровенная издевка.

Первым повернул голову Котел, за ним один из его прихвостней, и второй, и третий, и на их физиономиях начали появляться одинаковые хищные улыбки, а глаза на миг вспыхнули отблесками того огня, что освещал лицо высокого.

Пашка выскочил из подъезда, и рванул прочь.

– За ним! – рявкнул Котел, и топот разорвал тишину в клочья.

Несколько часов назад Пашка бежал здесь же, но в одну сторону, теперь он мчался в другую, и если тогда его подгоняла надежда укрыться дома, в квартире, то сейчас он просто удирал, и уже не от пары шакалов, а от целой толпы.

И чего Красноглазый подал голос? Что ему за дело?

На перекрестке с Мира рискнул оглянуться – до ближайшего из преследователей оставалось метров десять, за ним ломились сразу пятеро, и вид у них был решительный.

Пашка свернул направо, затем бросился во дворы, надеясь, что хоть кто-то отстанет…

В этот раз никто не кричал ему вслед, не угрожал, дружки Котла просто гнали добычу, словно настоящие хищники. Ноги Пашки болели, он задыхался и спотыкался, сердце едва не выскакивало из груди, а мысли все больше и больше затуманивала паника.

Почему на улицах никого нет?

Где можно укрыться?

В один момент сообразил, что преследователи разбились на несколько групп, и окружают его. Шакалы наверняка получали удовольствие от погони, а он уже не понимал, куда несется, только знал, что останавливаться ни в коем случае нельзя.

Едва не налетел на припаркованную у тротуара машину, и обнаружил себя еще на одном перекрестке.

– Вот он! – донесся справа голос Котла.

Сзади кровожадно сопели, слева прямо по проезжей части тоже кто-то бежал.

Оставался один путь – вперед, туда, где рядом с кафешкой виднелось точно такое же здание, какое видел утром в Портпоселке, сплошь темные гладкие стены без окон, никаких окон и узкий провал входа.

Может быть, туда за ним шакалы не полезут?

Пот заливал глаза, и он плохо видел, куда именно бежит, но как-то ухитрился не споткнуться. Услышал злой вопль за спиной, черные стены оказались справа и слева, за одну из них зацепился плечом, затрещала надорванная куртка.

И тут ноги подвели Пашку, они взяли и подогнулись.

Он упал на колени, попытался заставить себя встать, чтобы встретить врага лицом к лицу, как положено. Но тут позади тяжело грохнуло и, обернувшись, он увидел не вход, а стену из темного камня.