Как тут не смириться, брат, – раз обычай у нынешней жизни такой. Этим обычаем нынче каждого младенца с пеленок по рукам повязывают: одним на роду – смешное, другим – слезное; одним, значит, – мясное, другим – постное… Капитализьм, говорят. Слава богу, что живы еще! Даром что житье как вытье, а жаловаться не приходится. Лишь бы войны не было!

Как тут не сказать о Семихвостовых! Вот кто, брат, икона жизни. Вот у кого бы пример перенимать! Глаза на все наведены, нос держат по ветру, своего нигде не упустят. Оттого и дом у них полная чаша, и в семье лад херувимский – друг дружкой не надышатся. Она ему: «Мой Пахом с Москвой знаком!» – он ей: «Моя Астра шустра и до вестей быстра!» Не речи – ангельская музыка! И сами-то чисто ангелы, голуби Моисея! У них особый нюх на «вертикаль» – отыщут ее хоть на ощупь и присосутся намертво. Любые времена переживут, к любому правительству приноровятся.

А взять Кукуевых, Тита да Мирошку. Жить, брат, не живут, а проживать проживают. Мирошка пьет понемножку, а у Тита и пито и бито. Заведется в кармане денежка – пьют, гуляют, последняя копейка ребром: э-гей! – знай наших!.. Проспятся, встанут – карманы в дырах, ножки съежились, живот Христа величает… Покряхтят, почешут затылки: «Ах, Дунае, мой Дунае…» Делать нечего, идут, сердешные, просить в долг, чтобы хворь согнать; глядишь, Христос по пути… Ведь и пользы от них – как от вербы яблок, а все же и они – Божья тварь: за жизнь зубами цепляются, так и тянут лямку, пока не выкопали ямку.

Вздохнешь иной раз: ведь самая малая травинка и та жизни радуется, а что уж про человека-то калякать! Все мы под Богом ходим, и нам рано или поздно перед ним ответ держать. Хоть жировал ты «по вертикали», хоть маялся «по горизонтали» – один черт! – закрывай глазки да ложись на салазки! А помирать-то никому не хочется. Пока солнышко светит, теплом его не насытится душа наша. Нет, как ты ни крути, и у Кукуевых свой резон: есть деньжонки – живут «по вертикали», нет деньжонок – топают «по горизонтали». Путная ли, нет ли такая жизнь – не нам судить: живы – и на том слава богу!

Про всех обсказали, про одних Коммунаровых не обмолвились. Чур, наперво – крестное знамение… Еретики, брат, гнилая порода! Спят и видят, как бы из грязи да прямо в князи, и все «аминем» да по щучьему веленью… Только выходит один шиш! А потому ходят презлющие, всем-то недовольны, все-то перед ними виноваты. А уж сил нет, как завидуют чужому добру – ночи не спят: у других есть, а у них нет! Боже, святые крестители! Переполошили окрестных вещунов да гадалок, все дознаться хотят: отчего это у людей и петухи несутся, и быки доятся, а у них и последняя скотина околевает?! Мол, видит бог, и по будням-то затасканы, и недосугами замяты, и во щах-то ветчины нет, и денег-то девать некуда – кошеля купить не на что… Послушаешь, бедных, так уж рады бы смерти, да пришибить их некому…

Нет, брат, заезжему человеку они, может, и наденут очки на нос, а местный народ им задешево не взять: знаем, сколько чурок в печурке, где Савраска, а где Каурка!

Рассудить бы здраво: с чего бы им так завидовать? Коль у нас нет, пусть и у других не будет?! Вот все стонут: почему им «по-вертикали» не воздастся никак?! А сами-то палец о палец не ударят! Привыкли на жизнь колуном замахиваться и теперь норовят пасть ей порвать да туда на четверне с оглоблей въехать – хоть лопни!

Придержите коней, роженые! Не жизнь виновата в вашей дурости. А уж на всякую дурость у нее припасена своя премудрость. И в Писании сказано: что ты, милок, посеешь, то ты, голубок, и пожнешь! А как же иначе-то? Посеял с гулькин нос, а собрался пожать на три амбара да на двенадцать закромов?.. Не выйдет, мой барин! «Вертикаль» с «горизонталью» должны сойтись в кресте да поладить меж собою, тогда-то и наступит вечный Иерусалим… Таков обычай, брат, – железный кроссворд жизни.

Хорошо, если каждый решал бы сам выпавший ему кроссворд жизни. Да только все в этом мире творится не нашим умом, а Божьим судом, и каждому при жизни Господь воздает по деяниям его. Спору нет. Но как объяснить, что одним в этой жизни сразу выпадают молочные реки в земле обетованной, а другие лишь черта лысого привечают?! Нет, я не в укор тебе, Господи. Знаю, на все святая воля твоя! Тебе лучше знать, кому дать, а кому и погодить. В одном я, грешный, сомнения имею; коль от кого и утаю, но от тебя не увернусь! Вот что: людей на свете что трав на лугу – и все разных сортов! У каждого свой лад залажен да свой аршин припасен. Просвети, Господи, как же ты различаешь среди них достойных и недостойных? И правду ли говорят, будто кого ты любишь, тому ты уготовил радость лишь на том свете, а те, кто в немилости у тебя, так они и на этом свете живут припеваючи, и на том свете, чай, не пропадут?! В чем же благо любви твоей, Господи? Не лучше ли оставить нас с нашими грехами – ради твоей же высшей справедливости: что с грехом человек, что без греха, разве он откажется от хорошей жизни здесь, на земле? Так не искушай нас своей любовью, Господи! Дай уж нам самим решать свои кроссворды жизни!

Родилась в Орске Оренбургской области. По первому высшему образованию инженер-строитель, по второму – юрист. Всю свою жизнь посвятила семье, воспитав двух прекрасных сыновей.

После смерти мужа, чтобы не сойти с ума, начала писать сначала воспоминания, потом стала замечать, что ее волнуют и чужие проблемы. В ее творчестве появились басни, рассказы о любви. Во время пандемии написала серию рассказов о веселом приколисте Феде. Все, что она писала, складывала в стол, показывала друзьям и родственникам. Брат подсказал выкладывать произведения в соцсети, так появилось много поклонников и друзей, потом были заметки в местной газете. Первая публикация состоялась в сборнике издательства «Четыре».

В декабре две тысячи шестнадцатого я ездила к папе в Орск. Поехала на поезде − из-за плохой погоды (были метели и морозы) брат запретил мне ехать на автобусе:

− Не хватало, чтобы еще за тебя переживать!

В принципе, я ему благодарна за то, что он так сказал. Погода стояла действительно ужасная.

Моими попутчиками оказались вахтовики, которые отправлялись в Новый Уренгой. У нас на улице тогда было минус тридцать четыре градуса.

− Это ерунда! Вот там сейчас за сорок! − сказал мужчина, который был старше всех.

Один молодой человек рассказал, как он готовился к поездке, принимал народные средства, чтобы повысить иммунитет. Мужики мне помогли с сумками, а в Орске встретил брат.

Обратно я тоже возвращалась поездом. И с одной из попутчиц, практически моей ровесницей из Оренбурга, мы, можно сказать, очень сблизились за разговорами. А что еще нужно, чтобы скоротать время в пути? Звали ее Ирина. Она рассказала мне интересную историю, которая произошла на ее глазах, когда она ехала к своим родителям.

Свое повествование она начала так: «В вагон зашли две женщины, одна из них постарше меня, другая старше моей дочери. Они так плакали, что я подумала, что у них какое-то большое горе, наверное, кто-то умер… Они перешептывались, совещались о том, как же об этом рассказать его маме (я тогда не понимала, о чем и о ком они толкуют). Дочка провожала свою маму и вышла из вагона вся в слезах. Потом мы заговорили с женщиной, с которой вместе поехали. Оказывается, ее дочери изменил муж и она узнала об этом.

− Ну что из того? – спросила я у матери.

− Как что?! Как с этим жить?! − возмущенно сказала она.

− Вы просто сначала определитесь, нужен ли этот муж вашей дочери, − прямо в лоб сказала я ей.

− А как же? Она не мыслит жизни без него!

− Тогда что рыдаете, будто он у вас умер! И ничего не нужно сейчас делать, только молча наблюдать, куда кривая выведет! А вы собрались сообщать его родителям… Никому ничего не надо говорить! Понимаете? Вы просто сошли с ума! Он сам разберется, кто ему дороже, жена и дети или эта подруга. Наверняка это случайная связь, а вашей дочери надо проявить мудрость, взять на заметку, отчего это произошло, пусть задумается, может, сама сделала какую-нибудь ошибку. Или еще бывает, что мужчины так поступают из-за любопытства. Не раздувайте огонь! Ни к чему хорошему это не приведет!