Приятели так увлеклись изучением истории, что не расставались даже на завтрак. Поскольку это была суббота, то на завтрак была картошка с селедкой.

– А почему этот завтрак считается субботним? – задал вопрос привыкший во всем искать причину Аркадий.

– Наверное, потому, что с этим блюдом мы потребляем много луку, – предположил Семён. – Ведь после такого блюда неприлично идти на работу. От тебя из-за запаха все шарахаться будут.

Приятели обсуждали в процессе трапезы и еще ряд вопросов, пока не коснулись вечно больной темы о причинах отставания развития СССР от капиталистических стран.

– Все дело в мотивации деятельности, – заключил Семён. – Наглядно это можно рассмотреть на каком-нибудь примере. Хотя бы на примере появления этой селедки.

– А что, раньше селедки не было?

– Была рыба сельдь, которая водилась в море в изобилии, но, как пишут[1], рыбаки ловили ее только тогда, когда в море не было больше никакой другой рыбы, потому что несложная в добыче селедка – она существует исключительно в больших косяках, и рыба, лишенная стаи, умирает – считалась рыбой для нищих, поскольку сильно горчила.

Внимание простого рыбака Виллема Якоба Бейкельса (Бойкельзоона) из Голландии привлекла селедка. Бейкельс догадался, что источником горечи являются жабры селедки и ее быстро портящийся жир. Сначала он научился отсекать жабры быстро – одним движением ножа, а потом стал солить ее в дубовых бочках прямо на борту. Моментальная засолка позволяла избежать горечи от быстро портящегося жира.

Бейкельс, сделавший бросовую рыбу деликатесом, угостил ею своих односельчан. Слава об этом таящем во рту продукте, который к тому же было так приятно запивать пивом, разлетелась по меркам тех лет необыкновенно быстро – уже в тысяча триста девяностом году селедку в бочках впервые вывезли в большие голландские города на продажу, и она произвела настоящий фурор. Еще три года спустя селедка стала любимым и желанным гостем по всей Голландии и Фландрии. В конце девяностых годов не осталось ни одного королевского двора в Европе, где бы к столу не подавался этот деликатесный продукт.

Бейкельс умер в тысяча триста девяносто седьмом и настоящего селедочного бума не застал, однако был похоронен с большими почестями.

Ажиотажный спрос на новый продукт подстегивал предложение – в Голландии начался кораблестроительный бум. Стали строить не только суда для лова сельди – специально придуманные харингбюйсы, – но и суда для ее транспортировки в другие страны, а еще военные – для конвоев, охранявшие рыбаков от пиратов и кораблей под другими флагами. Да-да, лов селедки стал причиной нескольких «малых» войн!

Кроме того, корабль – это самый инновационный, наукоемкий и сложный «продукт» той поры, который вобрал в себя все лучшие достижения эпохи, а кроме этого, требовал развития сопутствующих производств и большого количества материалов и компонентов. Верфи требуют множества специалистов, а специалисты – множество древесины, металла, парусины и канатов – и эти производства появились в Нидерландах повсеместно.

Селедка и связанное с ней кораблестроение стимулировали импорт того, чего не хватало в Голландии: из Португалии и Испании привозили соль, из Скандинавии – лес, из Рейнской области – коноплю для плетения сетей и судовой оснастки.

Были строжайше ограничены сроки лова селедки, а также сроки ее засолки – для этого было регламентировано качество соли, бочек и обращение с бочками после улова.

Продажа бочек отдельно, особенно за границу, была запрещена во избежание фальсификата. Укладку селедки в бочки надлежало производить открыто, дабы любой желающий смог убедиться в высоком качестве продукта и правильности обращения с ним. Разумеется, появились и специальные знаки, которыми помечался качественный продукт.

Соль, использовавшаяся для засолки селедки, была выведена из-под всех налогов и пошлин, как и производство бочек и ввоз древесины, но не всей, а только того дуба, который шел на производство этих бочек. Дуб, покупавшийся для других целей, облагался соответствующими налогами.

Объемы бочек для засолки селедки тоже попали под строжайшую регламентацию – и именно размер селедочной бочки (сорок два галлона, примерно сто шестьдесят восемь литров) будет принят за единицу, известную нам сегодня как баррель и служащую уже для измерения объемов нефти.

Таким образом простая селедка заложила основы экономики маленькой страны.

В конце концов монополия Голландии была подорвана – много других стран научилось добывать и обрабатывать этот лакомый продукт, но фундамент для экономического взлета страны эта маленькая рыбка создала… Нет, не рыбка, конечно, а человек, который смог первым понять, как сделать малопригодную в пищу рыбу изысканным лакомством королей.

Как пишут в интернете, в тысяча пятьсот пятьдесят шестом году император Карл V и его сестра Мария, королева венгерская, посетили кладбище маленькой рыбацкой деревушки Биерфлинт. Их величества изволили помолиться на могиле простого рыбака Виллема Якоба Бейкельса (Бойкельзоона) об упокоении его души, а после произнесли благодарственную речь в его честь, проложив таким образом тропу к его могиле и для иных королевских персон…

Это пример того, как может развиваться экономика в капиталистическом обществе.

А теперь представим, что никто раньше секрета заготовления сельди не знал, а идея эта пришла в голову какому-то Васе Умнику, жившему в СССР. Частное предпринимательство тогда было запрещено. Все трудились на госпредприятиях. И вот простой рыбак Вася Умник приходит к директору рыбсовхоза с рацпредложением.

– Вот, Иван Петрович, придумал, как можно сельдь заготовить! – радостно сообщает Вася. – Хорошее блюдо из нее можно сделать!

– Сельдь? А зачем нам сельдь? У нас плана по сельди нет. У нас план по треске.

– Так, а с рацпредложением что делать?

– Оставь, рассмотрим – и для отчета сгодится.

Прошло время, Васю никто не вызывает. И никакой работы по сельди не ведется. Нетерпеливый Вася сам пошел к директору.

– Ну, так чево с моим рацпредложением?

– Каким предложением?

– Да по сельди же! Когда внедрять будем?

– Никогда. Я же тебе сказал, что у нас плана по сельди нет. Ты за предложение поощрительные десять рублей получил? А теперь иди треску ловить.

Но Васю не так легко было сломать. Нашел он подходящую бочку, наловил сельди и засолил по придуманному им рецепту. Селедка получилась замечательная. Купил Вася бутылку водки, взял кулек селедки и в конце смены зашел к директору:

– Вот, Иван Петрович, зашел вознаграждение отметить. И закусочку прихватил.

Увидев бутылку, директор полез за стаканами. Выпив стакан и закусив селедкой, директор удивленно уставился на Васю:

– Ты где такую закуску взял?

– Так сам сделал. Согласно поданному рацпредложению.

До директора кое-что стало доходить.

– Сам сделал? И что для этого надо?

– Так я же в рацпредложении все написал. Нужны хорошие соль и бочки.

– Ну, соль и бочки мы найдем, – соображал на ходу директор. – А ты теперь будешь ловить только сельдь. Официально мы ее показывать не станем, иначе нам ее в план включат.

– А как же я зарплату получать буду?

– Не волнуйся, – улыбнулся директор, – в обиде не останешься.

И вот уже через некоторое время в элитных ресторанах области появилось фирменное блюдо: селедочка с лучком. С поставщиками бочек и соли тоже расплачивались фирменным товаром. Производство начало расширяться. Васю директор принялся подгонять с уловом. Фирменное блюдо появилось в ресторанах и других областей…

Но знаешь, чем бы это могло закончиться? В один не самый лучший день все бы рухнуло. Фирменным блюдом заинтересовались бы работники ОБХСС. Скандал разгорелся бы не меньший, чем с фирмой «Океан». За расхищение социалистической собственности в особо крупных размерах и частнопредпринимательскую деятельность директора бы расстреляли. Другие участники махинации получили бы различные тюремные сроки. Теперь ты видишь разницу между капиталистическим и социалистическим способом производства?