– Что в мужчине можно изменить!

– Очень много. Ты помогла увидеть самого себя.

– Разве я зеркало?

– Самое прекрасное зеркало в мире!

– Когда я впервые посмотрела в твои глаза, – увидела в них своё отражение. И сердце подступило к самой гортани, лишив меня дара речи.

– Жаль, что не сразу понял… Прости дорогая, пора. Выберу время – напишу.

– Спасибо, родной. Пусть твои письма будут короткими, как школьные записки. Но самый любимый звук для меня теперь – это стук почтальона в дверь. Знаешь, мне письма приносят прямо в квартиру. Целую. Твоя Соня.

– Здравствуй, муж мой!

– Доброе утро, солнышко!

– Вчера у меня был праздник.

– Мне повезло меньше, – будни не располагают к веселью. А что ты праздновала?

– Приезжала Лейла с дочкой. Муж привёз не только их, но и мою маму.

– Как это возможно!

– Прости, Тошик, я не успела тебе сказать. Наши мамы были знакомы много лет. Они жили по соседству, в Андижане. А с Лейлой мы учились в одной школе.

– Вот откуда ты хорошо знаешь сестричек!

– А ещё приезжали Керим–ака и Герда. Мы смеялись и веселились до упаду.

– Как себя чувствует маленькая Любанька?

– Ты помнишь, как её зовут? Какой ты у меня внимательный! Люба такая хохотушка!

– Чем вы ещё занимались?

– Мама и Лейла расспрашивали про тебя, перебивая друг друга. А ведь они совсем тебя не знают. Только Керим–ака тихо посмеивался в усы. Наверно он знает что-то такое, чего я не знаю.

– Может быть. А какая она, Лейла?

– А какой он, Антон, – спросила меня Лейла. Что вас связывает?

– Конечно ничего! Но если ты так их любишь, – почему бы не посмотреть на них твоими глазами!

– Лейла красивая.

– Это всё, что ты можешь про неё сказать!

– Разве мужчин интересует что-то ещё?

– Не обижай мужчин. Некоторые находят своих женщин за четыре тысячи километров от своего дома.

– Прости, родной. Я не имела в виду тебя.

– Конечно, прощаю! Иначе кто меня тогда простит.

– Она действительно красивая. Но не такой красотой как у Герды. В ней есть что-то особенное. Может потому, что она мама. А может, в вас есть что-то неуловимо общее. Иногда мне кажется, что поэтому я тебя выбрала. И когда я смотрю на неё, то вспоминаю тебя. Как будто ты близко–близко, рядом, на расстоянии вытянутой руки.

– Хорошо, что есть такая подруга. Буду рад познакомиться с ней и её семьёй.

– Бобик напечатал фотографии, которые вы делали. И теперь вся квартира украшена твоими глазами. Поначалу всем казалось, что я схожу с ума. Откуда же им знать, что я уже сошла. Мой ум – теперь это твой ум, любимый мой.

– Моё сердце – теперь твоё сердце, любовь моя. Твой Тошик (мама улыбается, – так меня никто ещё не называл)

– Здравствуй, ласточка моя черноглазая!

– Здравствуй, сокол мой ненаглядный. Я не глупо сказала?

– Даже если глупо, – я этого не заметил.

– Невнимательный какой… Что ты кушаешь, дорогой?

– Научил маму готовить плов. Правда она баранину не ест. Но это не беда.

– Тебе нравится, как она готовит?

– Нравится. Но плов лучше тебя никто готовить не умеет.

– Герда учится в институте. Ой, прости, я ведь не писала, что она студентка. Уже второкурсница.

– А где она живёт?

– У дальних родственников.

– Это хорошо. Что ещё нового?

– Амир зачастил в Ташкент. Зная твоего друга, могу подумать одно, – он решил наконец-то остепениться и найти своё семейное счастье.

– Это было бы здорово! Хотя трудно представить его мужем, а тем более отцом.

– Мне тоже трудно, и немного весело. Он стал таким неуклюжим, – то отвечает невпопад, то глупо улыбается.

– Тогда точно влюбился.

– Я тоже так подумала. Сейчас у меня появилась задача, – хочу посмотреть на его подругу.

– Спроси у Бахрама или у Роберта.

– Бахрам на вопросы не отвечает, а хитрый кореец говорит, – мол, помолись, и всё пройдёт. И это называются друзья!

– Придётся потерпеть до поры до времени. Не сможет же он скрывать свою любушку до самой свадьбы!

– Приезжал Керим–ака. Привёз тебе в подарок Коран. Сказал, что в Ленинграде такой не купишь, а тебе может пригодиться. Я не стала возражать, зная твоё отношение к религии и вере. На следующей неделе я вышлю его бандеролью.

– Спасибо. Конечно, нельзя в одночасье стать верующим человеком. Особенно если тридцать один год прожил вне церкви, какой бы она ни была. Я обязательно почитаю.

– Я тоже приготовила кое-что для тебя. Но пересылать пока не хочу. Лучше отдам при нашей встрече. Или подарю в день свадьбы.

– Я не стал любопытствовать, но попросил об этом маму. Ещё она спрашивает, – есть ли у вас или в Ташкенте возможность приобрести православную литературу. В Ленинграде это серьёзная проблема. Я не вдавался в подробности. Вопрос пока стоит только так.

– Ну вот, не успела поделиться, как уже придётся раскрыть семейную тайну. Тошик, я купила Новый Завет и учебник по церковно–славянскому языку. Помня твою любовь к литературе и интерес к языкам, думаю, что ты сможешь правильно меня понять.

– Радость моя, от тебя принять смогу всё, что угодно! А такой подарок тем более. Пожалуйста, вышли книги при удобном случае.

– С радостью это сделаю.

– Мама отбирает у меня авторучку. Хочет передать тебе привет и материнское благословение.

– Тошенька, обними её и поцелуй от меня. И тебя обнимаю, мой свет, и целую. Твоя Соня.

– Тошенька, родненький, прости, что долго не отвечала на твои письма. Надеюсь, ты не очень волновался. Я просто не могла.

– Что случилось, Сонюшко?

– У нас горе. Умерла женщина, которая приходила помогать Амиру в доме. Она была очень старенькая. Однажды заснула и не проснулась.

– Жаль, очень жаль. Я хорошо её помню.

– К тому же она оказалась совсем–совсем одинокой. Ни детей, ни родственников. Амир организовал похороны по мусульманскому обычаю. К моему удивлению на кладбище было много народа.

– Плохо, когда проводить в последний путь не находится никого из родных. Но ей, надеюсь, было уже всё равно.

– В свободное время я помогаю одиноким старикам. Меня очень хорошо привечают. Оказывается, – тебя знают здесь и вспоминают добрым словом. Когда ты успел так прославиться?

– Для меня это такая же загадка, как и для тебя.

– А ещё говорят, что Керим–ака твой друг. Вот это вообще выше моего разумения! Ты был в его доме всего несколько часов. Да и то в полусонном состоянии.

– Спроси у него сама. Возможно, он чего-то не договаривает.

– Тошенька, я могу тебе похвастаться?

– Ну как я запрещу моей малышке эту слабость! Конечно, солнышко!

– До твоего приезда мне не давали прохода разные прохвосты. А сейчас они обходят меня стороной, завидев только лишь издалека. И женщины кланяются при встрече. Некоторые стараются сделать это первыми. Иногда становится стыдно, особенно если это пожилая женщина.

– Радость моя, любовь и уважение не имеют возраста.

– Ты плохо знаешь азиатские обычаи, Тоша.

– Ты права, тут мне возразить нечем. Но между нами восемь лет разницы. Разве ты её ощущаешь?

– Тошик, о чём ты! Ты для меня самый молодой, самый красивый, самый умный, самый талантливый!

– Как прекрасно быть самым-самым! И всё благодаря тебе, любовь моя. Обнимаю и целую крепко-крепко. Твой Антон.

– Здравствуй, Сонюшко, ясное солнышко!

– Здавствуй, Тошенька, ветер мой северный!

– У меня счастливая пора. Идёт подготовка к экзаменам, – я по обычаю сдаю досрочно. Да помимо основной работы мне предлагают заказ.

– Что заказали?

– Нужно сделать три скульптуры на выставку.

– Разве выставочные работы оплачиваются?

– Мой профессор сказал по секрету, что будут оценивать. Уже есть предполагаемый покупатель.

– Я рада за тебя, что всё хорошо. А в чём ещё счастье от напряжённой работы?