Алексу и Кэти, с благодарностью

Всё в мире что-нибудь значит.

– Баха, что за дрянь тут!

– Лапы убрал! Сейчас разгребу.

– …Антон, это все вещи?

– Не на Луну собрался.

– Ладно, остальное потом… Ну всё, садись, погнали.

– Как долетел?

– Хорошо. Почти.

– Что значит?…

– Пошёл снег, я лёгонько оделся. Околел как собака.

– Отогреешься.

– Отогрелся. Сорок есть?

– Будет больше.

– Хорошо-то как…

– Скучал по Ташкенту?

– Есть маленько.

– Почему один?

– Я, говорит, твоими азиями сыта по горло. Даже провожать не поехала.

– Как была дурой, – так и осталась… Извини.

– Всё в допуске. Привык… Куда едем?

– В Чирчик.

– Далеко?

– Минут сорок не спеша.

– Водоём есть?

– Ну, не водоём. Речка.

– Искупаться бы…

– Не горячись. Вода холодная. Купаться поедем на Бургулюк. У меня там дача.

– Баха это Бахрат?

– Бахрам… Баха, за Дамиром заедем?

– Он дома?

– Ты с ним работаешь, – тебе видней.

– Обойдётся. Вечером появится сам.

– Как скажешь… Дамира помнишь?

– Смутно.

– Вторая рота.

– Я говорю, – смутно.

– Он тебя помнит… Это что такое!

– Нитроглицерин.

– Давно?…

– Года три.

– Не надо было уходить.

– А сам?

– Что сам?

– Тоже ушёл.

– Тоха, мне сколько лет! Училище, плюс боевые. Всё, перед Родиной долг исполнил.

– А Дамир?

– Он в армию из-за меня пошёл. И на гражданку тоже.

– Долго за тобой ходить будет?

– Уже не ходит. В октябре дочка родилась.

– Ты женился?

– Так неплохо. Девок немеряно, только успевай.

– …Оторвут тебе голову, Амир.

– Пусть попробуют. А ты не встревай, лучше на дорогу смотри… Как у тебя с Настей?

– Хреново.

– Не развелись ещё?

– К этому идёт.

– Сколько сынам?

– Коле восемь, Петьке скоро шесть.

– Счастливый папаша.

– Не очень.

– Мамино воспитание?

– Недовоспитание.

– Понятно… Баха, притормози, куплю сигарет … Антон, куришь?

– Трубку.

– Ну ты силён! Может и мне трубочку прикупить…

– А есть где?

– Надо поискать. «Народные промыслы» знаешь?

– Кстати про «Народные промыслы». Я шурину обещал пчак1 привезти.

– Организуем… Одна минута…

– Хорошо устроился… Кондиционер…

– Не то что вы в своём Ленинграде.

– На Питер бочку не кати!

– Шучу я, шучу… Ну всё, добрались… Баха, во сколько ждать?

– Может, дадим человеку отдохнуть с дороги?

– Обойдётся. Я ещё на танцы потащу.

– Начинается… дурак старый.

– Ну ты-то у нас дурак молодой. С нами пойдёшь?

– Разводиться пока не собираюсь… Часа через четыре с женой приедем.

– Тогда не прощаемся.

– Хоп майли.

– Хоп…

– Выпить хочешь?

– Сухого. Или кефира.

– Пойдём на кухню, посидим на теневой… Сейчас фрукты сполосну.

– Амир, не надо из холодильника.

– Ты сказал, майор… Как добрался?

– Ты о чём?…

– Ладно, перейдём к делу.

– Твои друзья в курсе?

– Без них никуда. Ну, и брат, само собой. Дамир тебе понравится. Толковый мужик. Правда не разговаривали полгода. Ну, знаешь, – два взрослых татарина под одной крышей…

– Отец развести не мог?

– Батя умер четыре года назад.

– Я не знал… Соболезную.

– Ну, за встречу!… То есть за женщин.

– Правильно Бахрам сказал.

– Да что старого узбека слушать… Понимал бы что.

– Баха старый?…

– Ну… сороковник. А чего удивляешься? У него жена вообще как девочка выглядит, а уже трое сыновей!

– Здоров.

– А то!… Ты бы видел, как любят друг друга… Аж завидки берут.

– Женись.

– Где такую найти… Кругом… а-а, не хочу… Наливай.

– Так что там про танцы?

– Я слушок пустил, что ко мне из Ленинграда приезжает сослуживец. Старые фото показывал.

– С какой целью?

– Вдвоём гулять веселее.

– Нам будет до веселья?

– Было бы желание… Есть тут одна евреечка, Соня, у неё аж слюнки текли.

– Еврейки не было…

– Нормально. Губы раскатай, – за еврея сойдёшь.

– Не сойду.

– Ладно, потом разберёмся.

– Когда выдвигаемся?

– Вечера прохладные, без куртки или свитера нечего и выползать. Май холодный был, дождливый. Зато урожаи будут хорошие… Числа десятого–пятнадцатого, наверно. Как ночью станет до тридцати – самое время.

– Видно, судьба с твоей Соней знакомиться.

– Имей в виду, – девка с норовом, грубить нельзя.

– Амир…

– Это к слову… Интеллигенция питерская… Сейчас карты принесу.

– …Ничего себе… Откуда?

– Ну-у… при связях можно достать.

– Здорово… Ты посмотри, все тропы!…

– Это ещё ничего. Тебе повезло, что мы с Бобом и Бахой по тем местам ходили. Но карта не помешает.

– Кто это Боб?

– Ким, кореец. Робертом зовут.

– …А это что такое?

– Не знаю. На армейских там вообще ничего не отмечено.

– Кажется, нам туда.

– Ох, опять приключений с тобой искать… Туда – значит туда… Как тебе вообще в голову такой бред мог прийти!

– Не знаю. Стукнуло что-то. Начинал с семейных фотографий. Потом… В год смерти бабушки мы с мамой часто бывали у неё дома. Она знала, что скоро умрёт. Ну, мама отсутствием любопытства не страдает. И пока я по двору носился да голубей гонял, они говорили и говорили. Бабушка… рассказывала про свою жизнь, про отца, про его отчима… Старым евреем его…

– Зачем замуж выходила!

– Дед погиб в финскую, а Исаак вернулся – боевой офицер, на груди бронежилет из орденов да медалей. Красив был, говорят.

– Исаак?

– Ну да.

– А твой отец?…

– Ефимович.

– Может Хаимович?

– Нет, он из обрусевших немцев.

– Понятно… Женихов недобор. Особенно для вдов.

– Правильно понимаешь… Подробности опущу, а схема такая… Отец родился в двадцать седьмом, значит, бабушке было девятнадцать. Так?

– Тебе видней.

– Так… Однажды она проговорилась, что Жорка, то есть мой отец, был у неё пятым ребёнком, – первые четверо – кто умер во младенчестве, кто родился мёртвым.

– Чего-то не срастается.

– Мама то же самое сказала. А потом они как-то и не вспоминали… В день рождения отца она умерла… Да, ещё! Про день рождения! Тут вообще непонятки. В паспорте у него стоит двадцать пятое октября. Ну, в метрики тогда часто ставили дату регистрации, особо не задумывались. Ладно, поехали дальше… Бабушка говорила, что родила Жорку в августе… Следишь?

– Наливаю.

– И говорила, что тогда цвела гречиха.

– А когда она цветёт?

– Не знаю, ни разу не видел. Но точно не в августе. Короче, – нехорошо так говорить об умерших предках, но бабка завралась. Точнее, – правду говорить не хотела, а запоминать свои выдумки уже не было сил… А дальше пошло–поехало. Фотоальбом, батины сослуживцы… Я даже доктора нашёл, который отправлял отца на инвалидность.

– А про Китай?

– Я уже сомневаюсь, что там служил. Пошёл в армию перед самым окончанием Войны, на японском фронте не был. Потом остался на сверхсрочку… Матери так говорил. Однако хорошо знает… знал Среднюю Азию. В основном Тянь–Шань. На Памире бывал. Теперь могу сказать точно.

– Вот и ты по стопам отца.

– В позапрошлом году я восстановился в училище и во время абитуры познакомился с одним профессором. Показал свои работы, он заинтересовался и предложил работу. Нужно было сваять бюст одного партийного деятеля, безвременно, так сказать… Деньги хорошие, я, не раздумывая, рванул на псковщину.