Почувствовав себя лучше, я привела себя в порядок и пошла на прогулку с Басей. Илона Павловна после вчерашних событий была совсем разбита.

– Что-то странное творится с моими соседями. То кто-то, порог Илоны Павловны украшает лилиями. Теперь это происшествие с Лорой. Надо спросить у Илоны Павловны, перестала она получать цветочные подарки или всё ещё её порог устилают цветами мести?

В нескольких метрах от своего подъезда я увидела сидевшего на лавочке деда Лоры. Дедом этого моложавого мужчину назвать затруднительно. Стройный я сразу определила его в бывшие военные, с идеальной стрижкой, с иголочки одетый мужчина сидел на скамейке, прижав руку к сердцу.

– Вам плохо? Сердце? Может, вам валидол дать?

– Валидолом тут не поможешь, – тихо проговорил он. Лицо его было мертвецки бледным.

– Держитесь, вы ещё такой молодой, на дедушку совсем не похожи, – мне хотелось подбодрить его, – вы военный, я угадала?

– Угадали. Но после трагедии пришлось закончить свою военную карьеру и стать просто дедом. К сожалению, – его глаза потускнели ещё больше, – что-то сердце прихватило.

– А Лора где? Почему вы один?

– Лора? Вы знаете, что удумал этот мерзавец? Он в больнице пришёл в себя и дал показания против Лоры. Утверждает, что она его накачала спиртным до бессознательного состояния, связала, заклеила рот и хотела убить его. Нет! Каково? Вы можете представить себе такую картину? Лорочку задержали по его заявлению.

– У него что, с головой не всё в порядке? – я не ожидала от событий такого поворота, – Лорка, простите, Лора его связала? Здесь что-то не так.

– Давно не так! Как я её просил не связывать с ним свою жизнь. Нет, любовь! Вот она, любовь, до чего довела. Да какая это любовь!

– Возможно, у него появилась другая женщина, и он хочет таким образом избавиться от Лоры?

– Кому он нужен? Где он ещё найдёт такую дуру, которая бы содержала его, да ещё и любила как… – мужчина в отчаянии махнул рукой.

– Григорий Аркадьевич пойдемте, поднимемся ко мне, я вас чаем с мятой угощу.

– Спасибо, я к себе поеду. У меня квартира в Сокольниках. Ничего не понимаю, что происходит?

Я обменялась с ним телефонными номерами и поспешила домой.

В подъезде мне с трудом удалось удержать Баську, которая непонятно с чего чуть не набросилась на выходившую из лифта пожилую женщину. После неё в кабине лифта остался стойкий запах странных духов. Бася лаяла не переставая. На лестничной площадке её встретила возбуждённая Илона Павловна. По её лицу я поняла, что опять что-то произошло.

– Маргарита! Вы себе представить не можете!

– Что случилось? На вас лица нет!

– Право, не знаю, что предпринять. Помните оранжевые лилии у меня на пороге?

– Не поверите, сейчас гуляла и думала об этом. Хотела узнать, получаете ли вы ещё цветочные подарки или, может, уже нашли своего тайного поклонника?

– Маргарита, кто носил раньше цветы, выяснилось. Я вам скоро об этом человеке всё расскажу подробней. Но вот сейчас, когда вы гуляли с Басей на улице, мне позвонили в дверь. Я открываю, а на коврике опять лилия. Умом понимаю, что всё это ерунда, но психологически этот факт меня настораживает. Это не выносимо.

– Так может быть, это тот, кто и носил их до этого? Вы встречались с этим любителем цветов?

– Встречалась. Но сейчас это не от него подарки. Я точно это знаю.

Я с удивлением смотрела на встревоженную женщину.

– Зря я тревожу вас, но поверьте, этот человек больше никогда не принесёт мне именно такие цветы. Я вам скоро о нём расскажу. Обещал, и я ему верю, дарить и отдавать лично в руки розы или ромашки, которые я очень люблю. Поверьте мне на слово. Ладно. Вы не забыли, что завтра приедет нотариус и мне понадобится ваша помощь. Маргариточка, процесс оформления коллекции займёт много времени. Вы уж меня заранее извините.

Весь день меня терзал один вопрос. За что Денис подставил Лору. А что это было именно так, я даже не сомневалась. Только смысл в этом какой? Лора содержала Дениса, да ещё рассчитывалась по его долгам. Как-то она рассказывала мне, что они обменяли большую квартиру в центре Москвы на квартиру меньшей площади в этом доме. До этого она продала принадлежавший ей спа-салон объяснив тем, что пропало желание заниматься бизнесом. Захотелось побыть просто женой. Почему эта квартира даже не на Лору, а на деда?

Мои рассуждения прервал тревожный звонок в дверь.

– Я вас сильно потревожу? – на пороге стоял Григорий Аркадьевич.

Я усадила расстроенного мужчину за стол и предложила ему чашку ароматного чая.

– Что нового вы узнали?

– Что же это такое? Что у нас за следствие, что за прокуратура?

– Григорий Аркадьевич, успокойтесь, что случилось? – я налила успокоительных капель в чашку и дала её мужчине.

– Лоре предъявили обвинение и перевели в СИЗО. Как убийцу какую-то. Этот стервец решил избавиться от Лорочки таким варварским способом. Это за всё, что она для него сделала. Я был у него в больнице. Лежит, подлец, мычит что-то нечленораздельное и притворяется тяжело больным. Повторяет только одно: так лучше будет. И всё!

– А что Лора говорит? Вы были у следователя? Он-то куда смотрит?

– Что он сказать может? Говорит, что Денис отрицает, что душил Лору. Её осмотрели, признаков удушенья не нашли. Но вы-то не верите в этот моразм? Не могла она ему рёбра поломать! Это же смешно!

– Успокойтесь. Это, конечно, так смешно, что плакать хочется. Пусть стоит на своём. Ещё доказать надо её виновность. В конце концов, есть же, как это у них называется, очная ставка. А ещё, когда на место преступления выезжают? – рассуждала я, показав свои познания в проведении следственных мероприятий.

– Следственный эксперимент, – добавил он.

Успокоив растерянного Григория Аркадьевича, я проводила его в Сокольники.

Япония. Остров Хонсю.1771 г.

По впалым щекам Шизуко медленно стекали слёзы. Умирал её любимый муж. Горе навалилось на её хрупкие плечи. Казалось, оно мстило ей за все годы, прожитые в счастье. А счастье было. Стал самураем их сын Хироши. Много слёз пролила Шизуко, переживая за своего мальчика. Как быстро жизнь меняет счастье на горе, радость на слёзы, надежды на беспомощность. Масао ушел в надежде, что всё сделал в своей жизни правильно.

– Хироши, сын мой, – говорил умирающий Масао, еле шевеля губами. Теперь ты главный в доме. Ты мужчина. Ты выбрал свой путь. Я ухожу со спокойным сердцем за тебя. Теперь выслушай меня.

Масао долго рассказывал Хироши о его появлении в их семье, часто прерывая свой рассказ для того, чтобы удержать последние силы, уходившие от него. Говорил о женщине, принёсшей его на этот свет, и о потери своей дочери. Рассказал и об оставленном кресте в шёлковом мешочке. Вспомнил Масао и слова Шизуко, когда-то давно сказанные ему.

– Живи с любовью в сердце. Тогда слеза на кресте, омытая кровью твоей матери, будет слезой счастья. Пусть крест останется напоминанием о ней, давшей начало твоему роду. Возможно, эта бедная женщина поплатилась за свою веру. Но наградой ей будет твоя счастливая жизнь. Когда настанет твой час, и ты пустишься в последний путь, в другой мир, то передай этот крест своему сыну.

После смерти отца Хироши не побоялся надеть на шею крест, переданный ему отцом, чтобы на смертном одре передать его своему сыну.

Россия. Москва. 2012 г. Февраль

И без того большой овальной формы стол в комнате Илоны Павловны был раздвинут и покрыт красивой белой шёлковой скатертью с вышитыми по углам большими кустами розовых пионов. По центру скатерти красовалась вышивка из замысловатых иероглифов. С одной стороны стола лежали какие-то бумаги и стояли выстроенные в несколько рядов миниатюрные фигурки. С другой стороны стола также лежали бумаги и выстроенные в ряды нэцкэ.

В комнату вошла миловидная женщина нотариус и молодой человек, её помощник. Усадив нотариуса напротив бумаг, Илона Павловна негромко, но с долей торжественности в голосе произнесла: