Но чтение было полезно, так что я не зря провел время в архиве.

Снаружи, как и обещал Михаил II, меня встретил гвардеец. Он открыл мне тайник с моими вещами, после чего, велев следовать за собой, вскоре вывел меня на парковку. А там меня уже ждали машины рода Романовых.

— Доброй ночи, князь, — поздоровался со мной водитель.

— Здравствуй, Семен, — кивнул я. — Поехали домой.

— Слушаюсь, Дмитрий Алексеевич.

Уже было глубоко за полночь, улицы опустели, так что домчались мы с ветерком. Я же потратил это время, чтобы записать все, что запомнил из прочитанного в архиве. Конечно, у меня нет эйдетической памяти, однако мой тренированный постоянными нагрузками мозг работал неплохо.

И хотя носитель дара невидимости так и остался для меня тайной, это не имело большого значения. Однажды мы уже сделали защиту от воздействия магии, а инцидент в аэропорту доказал, что невидимок можно обнаружить не только по тепловому следу.

Опасности, конечно, это не умаляло. Однако у врага всегда будет находиться нечто, что будет нам угрожать. Вечный спор меча и щита нельзя остановить, пока играешь по всеобщим правилам. Мы нашли способ ловить невидимок, и завтра ключники выкинут что-то новое.

Ко всему прочему, после прочитанного в архиве я был уверен, что дело не в даре невидимости как таковом, а в иллюзиях. И такие семьи существовали, правда, очень недолго, и быстро были истреблены. И, очевидно, ключники нашли потомка такого дара и помогли ему вознестись вновь, чтобы оживить утерянный дар.

— С возвращением, Дмитрий Алексеевич, — поприветствовал меня слуга, открывая передо мной двери особняка Романовых.

— Спасибо, — кивнул я, сразу же направляясь в свои покои.

Всегда будут три-четыре гада, что мешают жить. Это я еще по прошлой жизни усвоил. Нужно искать не способ отбиваться от очередных нападок, а обеспечить резкий и эффективный скачок вперед, чтобы противостояние превратилось из соперничества равных противников в борьбу папуаса с копьем против танковой дивизии.

И будем надеяться, что лаборатории государя смогут мне это дать.

Приведя себя в порядок, я рухнул в постель и отключился, оставив «Оракула» анализировать то, что мне удалось запомнить из данных архива.

Особняк великого князя Московского .

Емельян Сергеевич долго смотрел на сидящего напротив Михаила Викторовича. Соколов явился посреди ночи, внезапно. И как бы ни хотелось куратору ЦСБ выгнать старого врага из своего дома, его пришлось принять.

— Итак, Михаил Викторович, чем обязан? — задал вопрос Невский.

Великий князь Выборгский хмыкнул.

— У меня есть доказательства, что Герберт фон Бисмарк выполнял поручения твоих ключников, — ответил он. — Во всяком случае, передавал им часть своей продукции, изготовленной по спецзаказу.

Достав телефон, Михаил Викторович снял блокировку и толкнул аппарат через стол. Емельян Сергеевич поднял его и, чуть прищурив глаза, прочел сфотографированный документ.

— Откуда это? — уточнил он, не глядя на Соколова.

— Его высочество неосмотрительно уволил одного не слишком продуктивного сотрудника, — пояснил Михаил Викторович. — На руках у этого очень глупого, но очень хитрого сотрудника оказалось немало интересных сведений. Кое-что я счел нужным выкупить. Не имею ни малейшего понятия, как он умудрился обойти службу безопасности Герберта фон Бисмарка, однако я уже проверил по своим каналам — некоторые экспериментальные образцы действительно были переданы на Балканы. В частности, в подставную компанию, через которую вела свои дела британская разведка в Америке.

Куратор Царской Службы Безопасности хмыкнул.

— И ты не стал ко мне приходить, потому что хотел сперва получить доказательства? — уточнил великий князь Московский.

— Мы все не дураки, Емеля, — с улыбкой произнес Михаил Викторович. — У меня тоже имеются люди, за которыми не уследить «Оракулу». Тем более теперь, когда в твой телефон умудрились подложить жучок, безоглядно доверять машине Романова я бы поостерегся.

На эту подначку, однако, Невский даже внимания не обратил. Информированность великого князя Выборгского тоже не вызывала удивления — если бы Соколов не умел вовремя получать жизненно важные сведения, так долго рядом с троном он бы не просидел.

— А ведь это повод спрятать тебя в моем подвале и поспрашивать, что еще ты скрываешь от государя и ЦСБ, — покачал головой Емельян Сергеевич.

Соколов хмыкнул.

— Мой доклад уже передан государю лично, — ответил тот, чуть приподняв бровь. — И завтра мы с тобой вместе будем слушать выводы Михаила II.

— Хорошо, — не стал спорить Невский, — допустим, Германский рейх поставлял детали, которые позднее шли на производство невидимок. Почему ты пришел ко мне лично?

Великий князь Выборгский улыбнулся.

— Мы с тобой оба знаем, что не позднее завтрашнего утра князь Романов будет в курсе, — сказал он, не сводя взгляда с собеседника. — И обязательно попытается выяснить, каким же образом принц Германского рейха связан с ключниками, такой уж он горячий молодой человек. Ты сам прекрасно знаешь, что полумер он не приемлет. Понятие компромисса Дмитрию Алексеевичу не знакомо.

— Так и шел бы к главе рода Романовых, Миша, — хмыкнул Емельян Сергеевич, разводя руками. — Я на Дмитрия влияния не имею.

Соколов кивнул.

— Так и Алексей Александрович ему во всем потакает, — заметил он. — Однако Русское царство не потянет войны сразу на два фронта. Я не против того, чтобы моя дочь стала не разведенной, а вдовой. Однако в первую очередь нам с тобой нужно заботиться о нашей стране. И я предлагаю отложить обиды и выработать совместную стратегию завтрашнего разговора заранее. И вместе выдвинуть свое видение ситуации царю. Михаил II увидит, что мы оба действительно заодно, и отнесется к нашему предложению серьезно. А он единственный во всем Русском царстве, кто на самом деле может заставить Дмитрия Алексеевича сидеть на месте.

Емельян Сергеевич хмыкнул, откинувшись на спинку кресла. Потирая подбородок, куратор ЦСБ несколько секунд подумал над словами старого недруга.

— А что с тем сотрудником, который продал тебе эти сведения? — уточнил он после короткой паузы.

Бывший министр иностранных дел улыбнулся.

— Емеля, не строй из себя невинность. Как думаешь, через кого я сливал ту информацию о постельных утехах принца? — спросил он с ухмылкой. — Этот бюргер уже отслужил свое, так что когда его найдут, все улики будут против его высочества. И ни у кого не возникнет сомнений, что Герберт фон Бисмарк решил убить собственного подчиненного за раскрытие позорной правды о своих омерзительных пристрастиях.

Невский хмыкнул в ответ.

— Что ж, я проверю по своим каналам, как ты все организовал. Это очень важный момент, нельзя допускать ни малейшего просчета, — заявил он. — А насчет младшего Романова можешь не беспокоиться — Дмитрий Алексеевич надолго будет отвлечен от внешних проблем. Царь поставил его во главе своих лабораторий. И завтра утром князь Романов заступает в должность.

Соколов покачал головой.

— Если ты думаешь, что его это остановит, или хотя бы замедлит, мне кажется, ты совершенно не понял этого молодого человека, Емеля, — заявил он. — Впрочем, я уже сам однажды совершил такую ошибку, за что и поплатился своим положением. И если ты хочешь наступить на мои грабли — я не стану тебя останавливать. И раз уж ты не хочешь договариваться, то мне уже пора уходить. Спокойной ночи, Емеля.

— Спокойной ночи, Миша, — кивнул ему куратор ЦСБ, даже и не подумав подняться со своего места, чтобы проводить гостя.

Когда за Соколовым закрылась дверь, Емельян Сергеевич еще раз взглянул на фотографию в телефоне, оставленном великим князем Выборгским.

Как все-таки забавно получилось. Ведь и суток не прошло, как Невский сообщил князю Романову дезинформацию о причастности Германского рейха. А теперь Михаил Викторович принес прямое доказательство, что в шутке оказалось слишком много правды.