— Случайный и необъяснимый физический спазм, — автоматически отвечает Сакура. Отбросив осторожность на ветер, она немного наклоняется, не в силах удержаться от ерзания. — Эм… Итачи?

Он смотрит на нее с любопытством; она казалась довольно удобной до этого.

— Да?

Сакура еще немного ерзает, не в силах поверить, что она вообще находится в этой ситуации. Честно говоря, из всех куноичи в Конохе ей везет меньше всего. Может быть, ей не стоит поднимать этот вопрос прямо сейчас, но, честно говоря, никто не может ожидать, что его обманом назначат на свидание с членом Акацуки, а потом он будет вести себя разумно и рационально.

— …Ятебенравлюсь?

Итачи моргает.

— …Прости?

Сакура делает глубокий, успокаивающий вдох, заставляя себя произносить слова связно и внятно; теперь нет пути назад.

— Я… нравлюсь тебе или что-то в этом роде?

Итачи не может удержаться от того, чтобы слегка отшатнуться; он вряд ли ожидал этого. Она не должна была знать — черт возьми, неужели его загадочная и таинственная личность не имела для нее никакого значения?

— Я был бы признателен за небольшое уточнение в отношении того, что ты имеешь в виду, — невозмутимо говорит он, изо всех сил стараясь сохранить свое обычное самообладание.

Сакура нетерпеливо ерзает и стирает в пыль бесплатное печенье с предсказанием правой рукой.

— Я тебе нравлюсь?

На этот раз Итачи использует дыхательные упражнения, о которых всегда говорит Кисаме, пытаясь понять, что, черт возьми, должно означать легкое колебание интонации и произношения слова «нравится».

— …Что означают небольшие колебания интонации и произношения слова «нравится»?

На несколько мгновений Итачи думает, что, возможно, он непреднамеренно вызвал у розововолосой куноичи какой-то тихий сердечный приступ. Однако после очень глубокого вдоха ей удается прийти в себя. К его удивлению, она не визжит на него, а вместо этого понижает голос до тихого опасного тона.

— Итачи. Ты хочешь снова пойти со мной куда-нибудь?

Итачи снова моргает.

— Ты…

— Не смотри так, потому что я не приглашаю тебя на свидание! — Сакура визжит, прежде чем протянуть руку, чтобы схватить его за рубашку, притягивая к себе угрожающе близко, к черту пустые тарелки, и отчаянно ищет термины, которые были бы понятны человеку с его социально отсталой натурой. — У тебя есть ко мне чувства, которые выше платонических?

Он ничего не говорит, но Сакура замечает, что его бледные скулы заливаются румянцем — Итачи. Учиха Итачи. Краснеет. Она бы истерически хохотала, если бы одним махом ее жизнь не усложнилась в три миллиона раз.

— Ненавижу прерывать такие моменты, — извиняющимся тоном говорит Шишкикура Хокисай, владелец «Ржавого заусенца», и Сакура поспешно отпускает Итачи; они оба снова садятся на свои места, выглядя довольно смущенными. — Но, похоже, вы двое готовы к десерту!

— Мороженое с манго, — тут же отвечает Сакура.

— Ваниль, — выдавливает Итачи.

Хозяин кланяется.

— Я вернусь через минуту!

Он поспешно уходит, оставляя после себя крайне неловкое молчание.

— Э-э, — бормочет Сакура, нелепо ковыряясь в своей тарелке с лапшой и решительно стараясь не смотреть на мужчину напротив нее. — Что касается психопатов, совершающих массовые убийства преступников S-ранга, я могу со всей справедливостью сказать, что ты самый милый из всех, кого я знаю. Но встречаться — тебе не кажется, что это было бы иррационально?

Подняв взгляд, она обнаруживает, что Итачи смотрит на нее немигающим взглядом.

— Почему?

Вопрос сбивает ее с толку настолько, что она встречается с ним взглядом глаза в глаза.

— Потому что, — говорит Сакура, указывая на воздух. — Ты самый отъявленный преступник из нашей деревни, уступающий только Орочимару. Ваша организация поклялась поставить мир перед собой на колени, и моя деревня поклялась остановить вас любой ценой. Черт, вы, ребята хотите извлечь Кьюби из моего лучшего друга, даже если это убьет его. — Она колеблется. — Это в первую очередь конфликт интересов. По меньшей мере. Как я уже сказала — иррационально.

Итачи требуется время, чтобы противостоять этому; он прислоняется к спинке кабинки, рассматривая ее.

— У тебя от природы розовые волосы, и ты можешь вызвать сильное землетрясение, ударив кулаком по земле, — мягко замечает он. — Я стал капитаном АНБУ в одиннадцать лет. Твоя шишоу, Годайме Хокаге, когда-то была известна тем, что безоружно сражалась с целой армией — она вырвала дерево из земли и буквально смела указанную армию со скалы. Кисаме — гибрид человека и акулы. Твои друзья Хьюга Неджи и Нара Шикамару, соответственно, имеют зрение в триста шестьдесят градусов и могут заставить вражеских ниндзя задушить себя, манипулируя их тенями. Лидер-сама разделился на пять дополнительных тел. — Он делает паузу на мгновение, делая небольшой глоток витаминной воды. — Мне продолжать?

Сакура наблюдает за ним, искренне любопытствуя.

— К чему ты ведешь?

— Если это ускользнуло от твоего внимания, Сакура, мы живем в совершенно иррациональном мире, — сухо отмечает Итачи. Он указывает на стол между ними. — Вряд ли это было бы самым шокирующим и сенсационным событием, произошедшим в нем.

Сакура встревожена, чувствуя, как румянец заливает ее лицо, и чуть ли не подпрыгивает от благодарности, когда появляется Шишкикура, улыбаясь в своей чересчур веселой манере и расставляя перед ними две большие миски с мороженым.

— Манго и ваниль для вас двоих!

Итачи склоняет голову к владельцу ресторана.

— Спасибо.

На этот раз оставшаяся тишина лишь чуть менее неловкая, поскольку Итачи и Сакура переключают внимание на свои тарелки с мороженым.

Итачи был полностью поглощен вырезанием иероглифа «смерть» в своем ванильном мороженом кончиком ложки, так что, когда Сакура тихонько откашливается, он поднимает на нее несколько испуганный взгляд.

Она пододвигает к нему миску с мороженым из манго.

— Вот, — предлагает куноичи. — Попробуй немного.

Итачи смотрит на нее, взвешивая вероятность того, что ей удастся незаметно подсыпать какую-нибудь плотную форму яда на безобидный десерт.

Словно прочитав его мысли, одна бровь Сакуры приподнялась, и она на самом деле закашлялась, чтобы скрыть пузырек смеха в горле.

— Не волнуйся. Я не отравила его или что-то в этом роде.

Не говоря ни слова, он пододвигает к ней свою миску с ванильным мороженым.

Каждый из них не сводил глаз друг с друга, пока Итачи и Сакура нерешительно пробовали мороженое друг друга.

— Мм, это вкусно, — выдавливает Сакура с набитым ртом сладкого, холодного десерта.

Итачи кивает, нехотя признавая достоинства другого вкуса мороженого, помимо его любимого.

— В самом деле.

На этот раз их тарелки встречаются посередине, и они делят между собой оставшуюся часть двух порций.

После того, как они поужинали, Сакура пытается заверить Итачи, что ей действительно не нужно, чтобы он провожал ее домой. Он бросает на нее взгляд, который подразумевает, что она должна знать лучше.

— Либо мы идем вместе, — сообщает он ей тоном полной серьезности, — либо я делаю вид, что возвращаюсь в штаб, а потом следую за тобой на расстоянии.

Сакура не может сдержать смех, когда бросает в него свой маленький набор с припасами для выживания.

— Ты такой жуткий чудак.

Итачи поднимает бровь, глядя на нее.

— В конце концов, это то, что я делаю лучше всего, — невозмутимо говорит он.

И вот так Итачи совершает свое второе вторжение в Коноху за два дня; хотя путешествие с Сакурой бесконечно предпочтительнее путешествия с Дейдарой и Тоби, что делает все усилия полностью оправданными.

Однако (к счастью) с Дейдарой и Тоби не было неловких моментов, когда они стояли перед дверью квартиры.

— Итак, — наконец говорит Сакура, возясь со своими ключами и глядя на него снизу вверх. — Ну вот мы и пришли. Снова.

— Да, — подтверждает Итачи, бессознательно поднимая руку, чтобы потереть ранее ушибленную часть челюсти.