========== Часть 1. Да будет рок ==========
Уважаемые Акацуки,
Что за черт.
С уважением,
Харуно Сакура.
PS: Как вы можете знать или не знать, ваш захват меня, когда я была занята и лечила раны моего товарища по команде, представляет собой серьезное нарушение международного права. А именно, Ординаты 7 и 8 Конвенции Кумокагуре, Поправка 6 к Закону Киригакуре и Статья 3 пятого договора Суны. Есть еще несколько, но эти самые значимые. Все караются смертью, и один из приемлемых смертных приговоров по последнему договору включает в себя вырывание глазных яблок, а затем сжигание всего тела на костре. Я искренне надеюсь, что это крайне неприятное жилище, которое вы называете «Штабом», находится в пределах юрисдикции указанной провинции.
Письмо вылетает из трещины в потолке и падает на голову Итачи.
Обычно он был бы слишком чувствителен к внешним раздражителям, чтобы позволить чему-то подобному пройти мимо, но это происходит в среду восемь часов вечера, а это значит, что сейчас он
целиком и полностью сосредоточен на завоевании мира.
Он осматривает лежащее перед ним огромное состояние, прежде чем деликатно выбрать одну купюру в пятьсот иен и передать ее Тоби.
— Я намерен приобрести Центральный Парк.
По прошествии нескольких мгновений, когда оранжевая бумага все еще была зажата в руке, Итачи поднимает глаза от интенсивного изучения доски «Монополия» и обнаруживает, что Кисаме, Дейдара, Тоби и Хидан смотрят на него с различными степенями шока, написанными на их лицах.
— …На хрена? — спрашивает Хидан в своей обычной красноречивой манере, озадаченно склонив голову.
Обычно любой, кто осмеливался говорить с ним таким образом, быстро получал кунаем по горлу за свои выражения, но в данном случае Итачи недовольно соблюдает правило номер один Лидера: физическая, эмоциональная и умственная война между членами организации строго запрещена.
— Простите? — отвечает он со своей обычной невозмутимостью, откладывая свои бумажные деньги.
Этого легкого движения было достаточно, чтобы послание вылетело из его головы и приземлилось прямо в центре доски «Монополии». Тоби слегка скулит, так как это опрокидывает его крошечную серебряную фигурку. В момент нехарактерного единения все пятеро Акацуки наклоняются вперед, пытаясь изучить клочок ярко-красной ткани.
— Медик, — почти сразу же делает вывод Итачи, прежде чем соизволить ткнуть ткань ногтем, выкрашенным в фиолетовый цвет.
Дейдара подозрительно смотрит на него, так как он все еще пытается разобрать сценарий.
— Откуда ты знаешь?
— Малиновый, — объясняет Итачи. — Ни у кого из нас нет такой… яркой одежды.
Наступает пауза, во время которой каждый мужчина бросает на Тоби взгляд исподтишка.
Тоби вздрагивает, явно уязвленный их подозрительностью.
— Моя пижама цвета фуксии, а не ярко-красная! И я все равно никогда бы не порвал ее так безобразно.
Решив избавить всех от возникающего в уме образа Тоби, безудержно бегающего в шелковой пижаме цвета фуксии, Кисаме с отвращением вздыхает и внимательнее смотрит на буквы цвета ржавчины.
— Написано кровью.
— Чертовски много крови. — Хидан почти отшатывается.
— Как грубо, гм, — говорит Дейдара, закатывая глаза. — В ящиках есть бумага для заметок и вполне приличная ручка.
— Наш дом не крайне неприятный, — вмешивается Тоби, совершенно не относящийся к делу, и он звучит так, как будто он опасно близок к слезам. — Я украсил его сам!
За столом повисла неловкая тишина, прежде чем Дейдара, наконец, набирается смелости, чтобы осторожно похлопать Тоби по плечу.
— Бумажные цепочки и цветные салфетки очень… хороши, да.
Хидану почти приходится запихивать костяшки пальцев в рот, чтобы сдержать смех с примесью ненормативной лексики, после того как Тоби прижимается к руке Дейдары в сокрушительном объятии.
— Спасибо, Дейдара-семпай! — вопит он, слезы настоящих эмоций катятся по его лицу. — Я буду дорожить этим комплиментом моим навыкам декорирования интерьера до конца жизни!
Кисаме украдкой посматривает на Итачи, который все еще смотрит на клочок ткани и кажется более или менее равнодушным к идиотским выходкам своих собратьев.
— Кисаме, — медленно начинает он, забыв про «Монополию». — Мы привели сюда медика полтора часа назад, и в этот момент ты полностью высосал из нее чакру и оставил ее без сознания. Должно было пройти несколько дней, чтобы она могла восстановить хоть немного сил.
— В конце концов, мы разыскивали ее отчасти из-за ее необычайной степени контроля над чакрой. — Человек-акула неловко пожимает плечами.
— Интересно, — Итачи поднимает взгляд, его внимание на мгновение отвлекается от неприятного вида Хидана, который на большой скорости запихивает себе в рот все картофельные чипсы. Он недовольно хмурится, и Кисаме решает купить еще несколько пачек во время своего похода на рынок в эти выходные ради всеобщей безопасности и здравомыслия — Итачи, лишенный своей любимой закуски, выглядит не очень красиво. — Дейдара, — ровным голосом произносит вундеркинд Учиха.
Подрывник на мгновение прекращает свои попытки отцепить от себя Тоби.
— Мм?
— …Могу ли я одолжить твою ручку?
Этот простой вопрос дает Дейдаре совершенно новую идею; он вытаскивает ручку из внутреннего кармана плаща, быстро тыкает ей Тоби в глаз, бросает его за потрепанный диван и плавно перепрыгивает к игровому столу. Он протягивает ручку Итачи, прежде чем дернуть ее обратно к себе с необычайно проницательным выражением лица.
— Что ты собираешься с ней делать, гм? Это очень качественная художественная ручка.
— Я собираюсь написать письмо, — монотонно отвечает Итачи, пытаясь забрать ручку.
Дейдара молниеносно запихивает ручку под сетчатую рубашку.
— Нет, гм!
Столкнувшись с таким откровенным неповиновением, томоэ шарингана начинают вращаться, и Дейдара быстро перемещается на другую сторону стола.
— Боже, расслабься, — говорит он, в попытке защититься, доставая из ближайшего ящика чистый лист бумаги цвета слоновой кости, украшенный темно-бордовыми облаками Акацуки. — Все знают, что именно я являюсь начальником отдела написания официальных писем заключенным, гм.
Итачи моргает, на мгновение сбитый с толку.
— Нет такого отдела.
— Да есть, гм! — Дейдара машет ему ручкой.
Как и ожидалось, шаринган снова активируется, и Итачи оказывается рядом с ним в мгновение ока, выглядя даже более угрожающе, чем обычно.
Он бросается к ручке, и Дейдара ловко катится под стол, схватившись за одну массивную дубовую ножку для надежности. Итачи соскальзывает со стула, так что он стоит на коленях, глядя на блодинистого ниндзя-отступника с не чем иным, как убийственным намерением в глазах.
— Знаешь, именно из-за такого поведения ты и попал в эту ситуацию, ага, — беззаботно чирикает Дейдара. — И даже не думай залезать за мной сюда, потому что Хидан увидит, а затем превратно истолкует это, а затем продолжит произносить свои речи о том, что все гомосексуалисты-прокляты-Джашином-самой, гм.
Итачи несколько мгновений размышляет над этим, прежде чем с неохотой осознает мудрость этого утверждения. Шаринган медленно исчезает из его глаз, оставляя их черными, как ночь.
— Отлично. — Он встает, а затем снова садится на стул, сцепляя пальцы и кладя на них подбородок.
Кисаме, который в это время был на кухне в поисках подходящих закусок, наконец появляется в комнате, сжимая в руке стакан охлажденной витаминной воды. Он окидывает комнату желтушным взглядом: Тоби свернулся калачиком за диваном, поглаживая загадочно разбитый глаз, Хидан заснул среди настоящей бури крошек от картофельных чипсов, Дейдара прятался под столом, а Итачи сидел за упомянутым столом так царственно, как всегда. Человек-акула вздыхает.
— Я оставил вас на одну минуту. — Он возвращается к столу, ставит стакан и кивает своему напарнику. — Кстати, я думаю, что медик царапается в дверь — вряд ли это тебе интересно, но из кухни слышно адское царапанье.
