Андромеда едва не вскрикнула от досады. Салазар! Оставьте же ее наконец в покое! Поднявшийся внутри гнев все же выплеснулся наружу — сжимаемая в руках чашка с чаем раскололось на десятки острых осколков, которые больно вгрызлись в нежные аристократические ладони. По молочной коже потекли багряные ручейки, смешавшись с янтарной жидкостью. Какой удивительный оттенок! Господину бы понравилось.

Снова Он. Ей срочно нужно к Лорду. Пусть накажет — она могла снести любые пытки, с благодарностью после принимая его в себя, заглатывая целиком, позволяя члену свободно скользить по влажным от слез и слюны губам. Она будет покорно стоять на коленях со связанными запястьями сзади и ждать… Андромеда станет умолять Лорда наказать ее так, как он любил: свистящей и извивающейся, словно змея, плетью. О, как Блэк боялась и одновременно желала ощутить ее болезненное жало на тонкой коже. Они иногда забавлялись на конюшне, когда Друэлла разрешала милорду преподать Меде пару уроков верховой езды. Ее обожаемая Пандора, пятнистая двухлетка, позже долго возмущенно брыкалась и никак не давалась удивленным конюхам в руки. Профессора в Хогвартсе могли бы гордиться, какая прилежная и послушная ученица вышла из средней сестры Блэк. Солома больно колола изнеженную кожу, жеребцы в стойле вставали на дыбы, а Лорд сжимал в ладони рукоять хлыста. Она с детства слыла неукротимой девчонкой, нарушавшей все известные правила. И никто не мог справиться с нею. Только Он. Лишь Лорду позволялось укрощать ее…

-

— Повернись к стене, Андромеда! — звучало властно, жестко, бескомпромиссно. — Прогнись в пояснице так, чтобы я видел твои ладони!

Она повиновалась, нарочито медленно играя юбкой отшитой во Франции амазонки, собирая ту гармошкой за края. Лорд, изобразив деланно скучающий вид, с потемневшими от желания глазами наблюдал, как благородная девица Блэк упирается вытянутыми руками в вертикальную деревянную балку. Как она ловким движением пальцев освобождает себя от юбки, а после, дав ему вдоволь налюбоваться на ажурные чулки с игривыми зелеными бантиками на окантовке, начинает тереться ногами друг о друга, заставляя намокшие кружевные трусики медленно сползать вниз. Андромеда завлекательно покачивала упругими бедрами и с лукавой улыбкой выглядывала из-за округлого плечика, прекрасно зная, что сейчас произойдет. Свист плети — жгут обжигающе ударил по ягодицам, вырывая из груди стон боли, смешанной с наслаждением.

— Разве я разрешал тебе кричать? Отвечай! — и снова в воздухе раздался щелчок хлыста.

— Нет! — поспешно выдохнула Андромеда.

— Ты же Блэк, Меди, где твои манеры? — притворно-ласковый тон голоса обволакивал и туманил разум, заставляя ее еще более увлажниться.

— Мой Лорд, я клянусь быть вашей самой преданной рабыней, — дыхание сбилось, превращаясь в рваные вздохи.

Через секунду она ощутила, как Воландеморт провел сложенным вдвое жгутом по бархатистой коже на внутренней стороне бедра, принуждая ее сильнее раскрыться… А в следующий миг Андромеда снова громко застонала, почувствовав влажный язык, проникающий меж розовых складок. Лорд на мгновенье отстранился, накрыв лоно ладонью. Непристойные хлюпающие звуки тотчас заполнили помещение, а Андромеда, прикусывая до крови нижнюю губу, мычала и отчаянно сдерживала застревающие в горле стоны. Лорд пока не наградил ее милостью иметь право голоса.

— Моя покорная девочка… Теперь ты будешь выполнять мои приказы, — бархатисто и сладко шептал на ухо, пока язык круговыми движениями очерчивал раковину.

Андромеда готова была слушать мелодию его баритона вечно. Но Лорд не любил ждать. Рука с резким шлепком опустилась на мгновенно порозовевшую ягодицу, а затуманенное негой лицо исказилось кривой гримасой боли.

— Отвечай! Ты будешь повиноваться мне?! — теперь в голосе Лорда звучала неприкрытая ярость, подкрепленная еще одним болезненным шлепком.

Громкий стон Андромеды напугал и без того нервничавших лошадей, заставил ноздри кобыл широко раздуваться, а самих скакунов беспомощно метаться в стойле. Непрекращающийся звук шлепков, смешанный с женскими всхлипами, откатывался от стен конюшни.

— Не смей уворачиваться, Андромеда! — стальной рык приказывал повиноваться.

Наконец, когда ягодицы Андромеды пылали алым, Лорд остановился, подушечками пальцев бегло проходясь по розовой коже. Воландеморт с удовлетворением любовался на плод своей работы, а после, захватив рукой подбородок упрямой Блэк, повернул фарфоровое лицо с влажными от невыплаканных слез глазами к себе.

— Моя прекрасная Меда… — пальцы медленно стерли влагу на нежной коже. — Ты заслуживаешь прощения, не так ли? — едва слышно шептал Лорд. — Смотри мне в глаза, Меда. Внимательно.

Он отстранился от нее, чтобы наклониться за хлыстом, свернувшимся змеей у ног. Не разрывая зрительного контакта с Андромедой, Лорд плавно опустился на корточки и потянулся к тому ладонью. Когда плеть оказалась в руках, глаза Воландеморта победно запылали багрянцем, а на всегда бледном лице с впалыми щеками заиграла улыбка. Зверя, хищника, самого Дьявола. Он с наслаждением ловил испуг, расплескавшийся в глазах Блэк.

— Потерпи, Меди. Обещаю, тебе понравится. Лорд Воландеморт всегда выполняет свои обещания.

Медленно расправив хлыст в руках, он поднес его кончик ко рту и, высунув язык, принялся играть с ним, прикусывая зубами и всасывая, отчего плеть обильно увлажнилась слюной. Все это время он смотрел Блэк в глаза. Улыбаясь. И обещая новую порцию боли.

— Кажется, моя девочка успела высохнуть, — Лорд убрал плеть от своего лица и, возвышаясь над Андромедой, провел двумя пальцами по складкам — смазка более не выделялась. — И как же нам теперь это исправить? — Воландеморт в притворной задумчивости наклонил голову вбок. — Думаю, это поможет, — снова приблизил хлыст к глазам. — Оближи его, Андромеда.

Он приказывал — она повиновалась. Андромеда высунула кончик языка и столь же медленно, как и он, повела по причинившей ей столько мучений черной коже. Еще раз и еще.

— Хорошая девочка, — похвалил Воландеморт и в ту же секунду просунул один палец внутрь, раздвигая стенки влагалища.

Андромеда в сладкой неге прикрыла глаза. Откуда он все это знал? Как можно одновременно уметь дарить столько наслаждения и причинять столько боли? И в этот же миг ее веки резко распахнулись, потому что Лорд заменил палец кончиком хлыста.

— Сожми бедра, Меди. Сильно. Будто это мой член. Вот так. Покажи, насколько ты хочешь меня, моя непокорная ведьма.

Андромеда насаживалась на хлыст, а Лорд старательно помогал ей ладонью. Движения становились все резче, хлюпающие звуки все отчетливее, а воздух вокруг них все горячее. Воландеморт рывком вытащил покрытый смазкой кончик жгута и с жадностью облизал его.

— Попробуй себя, Андромеда. Ты так хороша на вкус, — игра продолжалась.

Лорд поднял Блэк к себе под руки и накрыл рот губами, облизав ее зубы языком с остатками ее соков. А затем, не выдержав, он укусил ее и отстранился. Оба тяжело дышали.

— Удивительный вкус. Чистая кровь…

-

— Меда! Да у тебя кровь! Меда!

Тед испуганно тряс супругу за плечи.

— А? — только и смогла вымолвить миссис Тонкс.

Тед поспешно достал свою палочку и быстро залечил кровоточащую ранку, пока Андромеда с отрешенностью в глазах смотрела на затягивающиеся порезы на собственной ладони.

— Меда, прошу. Скажи, о чем ты все время думаешь? — муж заглядывал ей в глаза, будто умоляя поделиться душевной болью.

Но что она должна ответить ему? Андромеда — урожденная Блэк. Ничто и никто не смог бы выбить это из нее. Она впитала в себя дух предков, почитавших правила, с молоком матери, а в роду не принято делиться с кем бы то ни было собственными переживаниями. Что ты хотел бы услышать, Тед? Что я сбежала из дома и вышла за тебя замуж только из-за желания насолить сестре? И ему... Им обоим.

Мать всегда говорила Андромеде не засовывать свой любопытный нос туда, куда не следовало. Хоть когда-то Друэлла оказалась права.