Девушка подошла ко мне, и протянула правую руку, которую я сжал своей левой ладонью, после чего моя правая рука легла на спину Лидии, а её левая рука прикоснулась к моему предплечью.

Стоило этому произойти, как я начал танец, ведя за собой Лидию в беззвучной музыке вальса.

— Григорий, — произнесла девушка, смотря мне точно в глаза. — Мы сейчас наедине, и вы можете прижимать меня к себе больше, чем позволяют правила. Прошу вас.

Я, не отводя взора, от пронзительного взгляда больших карих глаз, улыбнулся уголком губ.

— Как вам будет угодно Лидия Романовна. — Произнёс я, и прижал тело девушки к себе, продолжая кружиться в танце.

Так мы и танцевали, а через минуту голова девушки легла мне на плечо, сломав при этом эстетическую норму вальса. Однако это не помешало нам продолжить танцевать, кружась вдоль расставленных по стенам тренировочных снарядов.

И вот кружась так в танце, я ощутил горячее дыхание на своей шее, а после мимолётное касание кончика носа об мою кожу.

По телу тотчас побежали мурашки, а из дверей зала раздался голос Худаловой.

— Я думала, вы тренируете тело. А вы как я погляжу, воспылали к танцам Григорий.

Слова ещё разлетались эхом по залу, а мы словно нашкодившие дети остановились и разорвали телесный контакт, смотря на княжну.

— Ваша светлость, — опустила взгляд Лидия. — Это моя вина. Я просто была поражена успехами Григория Александровича, и мне хотелось ещё хоть немного по вальсировать. Вот я и пришла сюда, оторвав Григория от его тренировок.

— Голубушка, не стоит оправдываться. Вы прекрасно танцевали и смотрелись в месте, — расплылась в улыбке княжна. — Но думаю на сегодня Григорию достаточно тренировок. Надо и отдыхать. Я бы выделила вам Григорий Александрович комнату, — Переключилась на меня Мария Павловна. — Чтобы вам не бегать из общежития в общежитие, и не будить по ночам ваших достойных друзей по комнате. Но думаю, управленцы Николаевской гимназии этого не поймут. Так что давайте на сегодня закончим, и мы с Лидией Романовной проводим вас до наших гостеприимных дверей.

Утро следующего дня выдалось хмурым. Небо заволокли серые тучи, а морозный ветер так и стремился залезть под шинель.

Я, как обычно, сидел на уроках, и наблюдал муки учёбы большинства гимназистов, которые смотрели на меня волком, из-за того, что я мог большую часть времени просто ничего не делать, так как любое задание выполнялось мной в самые короткие сроки.

Так пролетели все утренние уроки, после чего я неспешно побрёл в столовую, где и встретил Лидию.

Девушка, завидев меня в коридоре, моментально среагировала, и замахала мне рукой, привлекая моё внимание.

Я же увидев её в форме, понял, что Лидия Романовна была на третьем году обучения старших классов.

Я шёл ей навстречу, а она, отделившись от своей женской компании, радостно откинув локон с лица, зашагала ко мне.

— Григорий. Доброго вам дня, — произнесла девушка, заглядывая мне в глаза. — Рада вас видеть.

Я слегка улыбнулся, видя как на меня буквально пялились гимназисты первого года обучения, и произнёс:

— Я тоже рад нашей встречи Лидия Романовна. Надеюсь вас не отчитали после того как я покинул стены вашего общежития?

— Нет, — всё улыбалась она мне. — А вы за меня переживали Григорий?

— Конечно, — отошёл я с дороги нескольких гимназистов. — Ведь во вчерашнем событии я также принимал непосредственное участие.

Лидия, сделав большой шаг, вновь очутилась чуть не впритык со мной.

— Вчерашний поздний вечер был великолепен. Жду не дождусь, когда наступит сегодняшний вечер, и мы вновь будем предоставлены друг другу. — Прощебетала Лидия Романовна, убирая прядь волос за ухо, подавшись чуть ближе ко мне.

— Лидия Романовна, — раздался сухой голос с нотками явного раздражения. — Я прерву ваш разговор, для того, чтобы напомнить вам, что жду вас у себя в кабинете, как и было, оговорено ранее.

От прозвучавших слов гимназистка слегка вздрогнула, и поджала, словно в лёгком испуге губы, а я, повернув голову через плечо, увидел подошедшего к нам высокого и слегка худого мужчину с ярко выраженными скулами.

На незнакомом мне человеке был надет обычный костюм серо чёрных тонов, а его удлиненные тёмно русые волосы были зачёсаны в бок и назад.

Судя по его внешности и словам, это был учитель, который вёл уроки у третьего старшего года обучения. Поэтому я и не знал кто это такой.

Его поза и мимика в купе с интонацией, говорили мне, что учитель явно был раздражен и желал проявить скрытую доминирующую позицию. А то, что Лидия, растерялась и подверглась лёгкому страху, словно её поймали на чём-то неблагоприятном, могло сказать мне, что между этими двумя что-то происходило. Хотя и без этого всего анализа многое можно было это понять, просто посмотрев на них.

— Доброе утро вам граф, — вежливо сделала скупой реверанс Лидия, поворачиваясь полностью лицом к мужчине, которому на вид было чуть больше тридцати. — Я обдумала ваше предложение, и решила для себя, что не нуждаюсь в дополнительных вечерних занятиях по вашему предмету. Очень признательна вам Василий Андреевич за ваше предложение, но я откажусь от него. Думаю, многие отстающие девушки будут рады, если вы предложите им свои услуги в дополнительных занятиях. А мне это не нужно, да к тому же у меня появились обязательства на вечернее времяпрепровождение. Ещё раз прошу прощения за отказ от вашего предложения.

На лице учителя проступила тень, а его веки дрогнули, а рот непроизвольно дернулся, сжимаясь в линию. После чего он бегло кинул на меня взгляд, который скользнул по лицу, переходя на ученическую форму.

— Лидия Романовна, — холодным тоном выдавил из себя Василий Андреевич. — Я думаю нам лучше обсудить всё это у меня в кабинете. Прошу за мной.

Черноволосая гимназистка слегка дёрнулась, и задела меня слегка рукой.

— Прошу меня простить, — встрял я словно острие топора в витое полено. — Мы с вами не знакомы. Я Оражен Григорий Александрович ученик первого года старших классов. Не сочтите за дерзость мою дремучесть граф. Но разве не педагогический совет только может обязать на посещение дополнительных занятий по отстающему предмету на основании табеля успеваемости или посменной просьбы учителя ссылающегося на этот самый табель. В случае Лидии Романовны, у неё есть непосредственный куратор и представитель в лице её светлости княжны Худаловой, с которой вам и следует в первую очередь поговорить. Ведь Лидии Романовне княжна могла уже назначить дополнительные занятия, которые могут идти вразрез с жестом вашей доброй воли, что может вызвать недопонимание с её стороны, как к гимназистке, так и к ученическому совету, и непосредственно к вам как к учителю.

— Да, — нашлась Лидия, беря меня за руку. — Василий Андреевич, княжна как раз сегодня посещает уроки и, общается с учителями. Поговорите сначала с ней. А нас прошу простить. Мы пойдём. — Потянула меня за руку черноволосая девушка, под взгляд полный холодного бешенства и гнева графа Брилова. Который стоял как вкопанный, и смотрел нам вслед, не проронив больше ни слова.

Мы же быстрым шагом прошли до поворота и, свернув направо, скрылись за ним, встав у ступеней, ведущих на второй этаж.

— Спасибо, — улыбнулась мне Лидия, и быстро поцеловала меня в щёку. — Пошлите быстрее в столовую, а то все пироги с яблоками разберут. — Вновь потянула меня за собой девушка.

Всю большую перемену я провёл вместе с Лидией, а так же вскоре присоединившимися к нам её подругами, и только предварительный звонок, оповещающий, за пять минут до начала уроков, заставил нас разойтись кто куда.

Вторая часть учебного дня пролетела так же быстро, как и первая. Я учился, в свободное время на уроках пытался размышлять о своих тренировках, но из головы никак не выходил граф Брилов.

Уж больно он вызывал у меня настороженность. Хотя, что он мог мне сделать? Я был лучшим учеником первого старшего класса. На тренировках по родовой силе, сначала стал лучшим, но решив, что слишком яркий свет мне не очень нужен, сбавил слегка обороты и вошёл в первую пятёрку самых быстро прогрессирующих гимназистов, нарочно отдав первые четыре места другим учащимся.