Тьма проступила через кровь, и густым туманом начала покрывать всё лезвие, клинок менял форму; от середины лезвия на тупой стороне клинка пошли десятки красных точек, словно глаза, которые хотят открыться; низ клинка скручивало, как острые бритвы наносили на поверхность, ручка закрутилась, она завилась, а на конце открылся глаз, он смотрел на обитателей помещения. Тёмный красный свет пробивался из витков.

Амаша достала красною ленточку, взялась за нож, что располагался за пазухой, а после отрезала несколько прядей волос.

— Возьми мои волосы и сделай ручку, — Мило проговорила она, — Это традиция нашего народа, — нежно добавила она.

— Женщины делают амулеты на рукоятке оружия из волос, и дарят своим возлюбленным, которые идут на войну. Мы не возлюбленные, но хочу подарить тебе такой!

Элиот тяжело вздохнул, — Спасибо тебе, я буду дорожить твоим даром, — уверенно сказал он.

— Спасибо! Что принял подарок.

Элиот аккуратно намотал волосы на рукоять, а после крепко завязал её.

Красивая красная лента гармонировала с цветом меча и белыми волосами.

Губы Амаши шевелились произнося проклятия, и на ленточке выступили чёрные знаки, а волосы излучали приятный белый свет.

Элиот поднял клинок перед собой и громко приказал, – Заострись!

Лезвие закричало! От краёв пошёл красный туман и они стали невероятно острые, острее бритвы!

— Теперь, ты Проклятый Испивающий кровь.

— Система, покажи мне статус предмета.

«Открыто»

Имя: Испивающий Кровь

История: Клинок был создан в мёртвом мире. Двумя бессмертными существами. Дабы противостоять врагу. Соединив знания двух народов, они выковали проклятый артефакт из своей плоти и крови!

Особенности: Является частью тела владельца, способен расти, имеет сознание и не способен предать.

Способности: Тяжело разрушаем, восстанавливает лезвие с помощь крови.

Система: Высасывает кровь жертвы и передаёт её владельцу, раны от порезов тяжело заживают.

Система: Заставляют гнить тела и разрушаться, если регенерация жертвы не перекроет силу проклятия, её ждёт неминуемая гибель.

Система: Пытается убить любого, кто прикоснётся к клинку, кроме владельца. Если существо слабо, то моментально сойдёт с ума и зарежится мечом.

Система: Волосы и лента усиливает все проклятия.

Вывод: Идеален для вечного.

Если оружие выковано, то оно неминуемо пустит алую кровь, и прольётся она стремительным потоком, как блик клинка по горлу почти что мертвеца.

Город затаился чего-то ожидая, само проклятие притихло, и проклятые смолкли, их разъярённые пасти скупо ожидали овец на пастбище кровопролития.

На улице уже стихал дождь, две фигуры неспешно шли укрывшись под голубым зонтом.

— Мы сможем набрать воды и использовать как оружие? — произнёс хриплый мужской голос.

— Нет, она вся испариться, когда закончиться дождь, — ответил серьёзный тёплый голос.

— Значит справимся и так. Посмотрим, смог ли волчонок наточить клыки, я буду защищать тебя ценой собственной жизни, — твёрдо сказал мужчина.

Фигуры зашли в глухой переулок окружённый стенами домов со всех сторон.

— А я, тебя! Даже если придётся умирать бесконечно много, — девушка улыбнулась, — Подержи зонт, я нарисую символы.

Начинается же светлый праздник! Торжество из торжеств.

Элиот смело взял зонт, и начал прикрывать хрупкую фигуру за работой. Амаша, чрезвычайно ловко наносила причудливые символы на стены, проводя своей кисточкой, как искусный художник, что рисует веками.

— Кап-кап-кап, — дождь стихал, он превращался в жалкие капельки.

— Я начинаю, будь осторожен, — немного нервно сказала Амаша.

Девушка закончила рисунок, она положила руки на стену и начала проговаривать спасительные слова.

— Хорошо, ни о чем не волнуйся, — голос Элиота, стал немного странный, его палец подергивался, а глаз пылал кровью, словно что-то стучится в закрытую дверь.

Элиот выкинул зонт, как кусок мусора и, тот неаккуратно упал, повредив свою структуру — чёрный дым заструился из образа кольца на пальце, теперь в его руке находился двуручный ятаган, он положил его себе на плече. Но от этого только скучнее стало, тело Элиота требовало событий, он начал побивать себя по плечу тупой стороной клинка.

Тьма лезвия развивалась в воздухе, как бы отпугивая свет, она сливалась с чёрными волосами.

И не делимы они теперь с клинком, ведь он часть от плоти, как отец и сын родные.

Поднялся холодный ветер обдувал израненное тело, что находилось под чёрным костюмом из кулона. И волосы обдувал, хаотично развивались они на ветру. Тяжёлая аура повисла над вечным.

Острые глаза Элиота видели жадно стоящих проклятых у окон и выбитых дверей, нетерпеливые фигуры потряхивались, вот-вот желая вырваться наружу.

Его чуткие уши слышали, как проклятые шуршат вырываясь из-под земли в полях. Их руки шипя обгорали: как только показались.

Руки проклятых жадно пробившись из мокрой почвы. Они выкапывали себя, вставали и смотрели пустыми глазницами на мир.

Взгляд Элиота становился жестокий. А рука, всё крепче и крепче сжимала рукоять клинка, его тело предчувствовало славную резню.

— Ну что, дети? Пора поиграть в жестокие игры, — сказал он безразличным голосом.

Искра пульсировала.

Проклятые начали выползать из домов на серые улицы, они обнюхивали дорогу, как стая голодных собак в поисках еды.

Одиноко стоящая проклятая унюхала след, тварь ведомая дорогой запаха подбиралась все ближе и ближе, почти в плотную к своей смерти!

Проклятая тварь подошла к однорукому воину, который стоял недвижимым изваянием — морда проклятого, была прямо на стоянии одного вздоха — Проклятый широко разинул пасть, готовясь вопить — ятаган мягко слетел с плеч: ударивши темечко проклятого, и пошло лезвие вниз, разделяя тело напополам — половины долями упали на землю, а после обратившись песком унеслись ветром.

Искра: Да начнётся резня, — совесть убаюкивал жёстокий голос в голове.

После разрубания, ятаган немного зазвенев встрял кончиком в землю. Чёрная мгла с лезвия клинка топталась на месте, она танцевала, хотела пуститься в пляс.

Все проклятые на улице повернули головы в сторону Элиота, они начали неистово вопить в небеса. Мертвый городок наполнился какофонией из жутких криков — проклятые сорвавшись со своих мест, они побежали единым потоком, попутно теряя слюни из открытых пастей.

Ноги их поднимали облака пыли, вся влага испарилась, словно земля не видела дождя тысячи лет. В пустых глазницах бродила тьма-тьмущая, похожая на тьму клинка, но гораздо слабее.

Обглоданное лицо Элиота искривилось, а улыбка превратилась в кровожадный оскал.

Он раскрутил себя на месте проведя мечом поллинию на дороге, с помощью инерции тяжёлого оружия разрезал тройку проклятых поперек... Их разрезанные тела падали на землю рассыпаясь песком — Элиот не ожидая и секунду продолжил свою резню, размашистыми и хаотичными движениями тяжёлого ятаган, он, как художник рисовал свою картину смерти по холсту их битвы.

Тяжёлые и грубые мазки вонзались в проклятую плоть, неопытные руки держат меч, от этого и неаккуратно.

Головы взлетали в плеч, кидая на них свой прощальный взор. Конечности спешно убегали с тел тел, они бурно посыпали дорогу улицы, а некоторые конечности и вовсе улетали погостить в чужой дом.

Мотыльками летящими в огонь, летели прямиком на ятаган: легко встречая свою смерть.

Элиоту было слишком мало, не капли крови не пролилось. Сухой, слишком сухой бой.

Пальцы на ятагане захрустели, вены на теле вздыбились под стать волосам, а взгляд начал блистать неукротимым безумием.

Искра, словно второе сердце запульсировала внутри, разгоняя и смешивая кровь в теле на безумной скорости, микроскопические капельки просачивались в тело Элиота.