Размах молотом — Элиот нанёс удар по символу, тот закричал и заструившись чёрным дымом, бурно впечатываясь во внутрь кости.

Элиот кинул пару взглядов на Амашу, — Ты вся бледная, может немного отдохнём?

— Нет... Нам нельзя! Нужно закончить формацию быстро, иначе символы не приживутся...

Амаша опустила кисточку во флягу и продолжила рисовать символ.

— Беспокоен дух — уродлив. Ты хочешь телом обладать? Но прикоснувшись к жизни, всё живое разрушаешь! Чем больше желание твоё, тем сильнее всё живое заставляешь пострадать! Чума твой род, отныне и навсегда!

Элиот ударил молотом, и символ завопил, да так завопил, что все стёкла вылетели напрочь, а по дому пошёл холодный ветер — чёрный дым превратился в жидкость, он начал заполнять кости. Выходить наружу и танцевать струями, от дыма веяло опасностью, субстанция находилась в ярости...

Но Элиота это не особо волновало, он заметил, что Амаша чуть не падает, Элиот кинул молот и схватил её за талию.

— Не прерывай процесс, это опасно... — сказала она слабым голосом.

— Сколько ещё? — с тревогой спросил Элиот.

— Остался последний, но самый важный, — Амаша провела по лицу Элиота, — Меньше волнуйся, нам нужно доделать, — Амаша сделала паузу, — Помоги мне добраться до наковальни, и подними молот, — Элиот нехотя отпустил её талию и поднял молот.

Лицо Амаши приобрело чрезвычайно серьёзный окрас, она макнула своё орудие труда, кисточка вновь испачкалась кровью.

Но теперь, всё было по-другому, кисточка всасывала в себя весь свет, как прожорливая чёрная дыра, в комнате наступил кромешный мрак. Весь свет поступающий с разбитых окон, начал стекаться к волосам девушки, они буквально впитывали частицы света! Волосы развивались и сверкали серебром.

Кисточка дотронулась до кости и, нежная рука начала рисовать символ. Из кисточки струился бурный чёрный свет, от него веяло опасностью, дикостью, нежная рука чернела под гнётом света.

Устами устало проклятие она шептала, — Свободным хочешь стать, но будешь заперт в клетке. Вечно надзирая за проклятыми словами! Не в силах ослушаться, или предать до самой гибели своей, выполняя волю одного, что первый в руки сможет тебя взять, и руки его для тебя темницей станут! И будет так, а не иначе! — твёрдо говорила она каждое слово.

Свет начал возвращаться.

Амаша упала на пол, она не подавала признаков жизни, вечные уши больше не слышали её сердца стук, но медлить было нельзя! — Элиот напряг все мускулы в руке, он вложил всю свою жестокость в руку и, твёрдо ударил по символу — молот соприкоснулся с символом, он мигом раскололся, а после и вовсе взорвался, словно взрыв снаряда, осколки молота разлетелись в разные стороны, многие застряли в плоти вечного. Все знаки, неистово закричали, поднялся целый гул! Чёрный свет настолько сгустился, что символы засияли тьмой!

Говорил люд, что тьма сиять не может, от этих слов она лишь тихонечко смеётся, ведь не видит глаз чистейшей тьмы, что блистает ярче солнца!

Символы сияли чёрным цветом, они пульсировали тьмой, а деревянный пол завибрировал. Весь мёртвый мир затрясло.

Элиот испытывал страх, происходило нечто трансцендентное. То, чего не должно происходить!

Потому и страшно.

Из последнего символа вырвались крошечные цепи, они жадно расползались по костям, цепи ползли от символа к символу, сковывая те между собой, и они в агонии завизжали, а чуть посопротивлялись затихли.

Свет полностью вернулся в дом, всё стало как прежде.

Элиот выкинул древко и кинулся к девушке, он приподнял её, крепко обнял своей одной рукой.

Сердце не билось, дыхания нет, зрачки никак не реагируют, она точно мертва.

— Ну зачем ты так с собой поступаешь... Ведь ты боишься смерти, тебе от этого плохо, ну зачем.

Элиот прекрасно знал, что она не может окончательно умереть, а значит обязательно очнётся, но ему всё равно было больно, даже грустно.

Он молчал прижимал её мёртвое тело к себе и, страшные картины сами наполняли голову, тот роковой день Он ничтожество из прошлого, он всё ещё жалок и слаб.

— Сколько раз подобное будет происходить? Я ведь обещал, что такого не случится, так сколько? Я должен обрести силу.

В погоне за силой, люди часто теряют себя, она и благодатная основа, и пагубная! Ведь рубить голову легко, а защитить слабого невероятно трудно.

В сердце Элиота разгоралась твёрдая решимость обрести силу, но и нечто злое приоткрыло веки. Оно почти ожило, корни уже опутывали сердце и мысли, они вот-вот проникнут в душу.

С гневом на самого себя, он повторял и повторял, – Я должен стать сильнее!

И стало это твёрдым кредо сердца. Но от твёрдого кредо и сердце каменеет.

Искра внутри тела немного запульсировала, она незримо разгоняла горячую кровь по телу. Медленно и верно она двигалась к своей цели.

Поток его мыслей остановило сердцебиение девушку, она завела руку за спину и погладила лицо парня. Которое всё ещё не до конца обросло плотью.

— Со мной всё хорошо, — тепло сказала она.

— Не делай больше подобного, я не хочу видеть твоей смерти.

— Я не способна окончательно умереть от подобного, всё хорошо...

— Не нужно волноваться Элиот, — добавила она.

— Не нужно со мной спорить... — твёрдо настоял Элиот, — Просто пообещай!

— Я не хочу видеть твои мучения, ради меня! И ради других тоже!

— Я... Просто хочу быть тебе полезной. У меня никогда не было нормальной семьи и друзей, пока не появился ты, мой долг беречь свою семью. Но, обещаю.

— Тогда посидим немного вот так, а потом продолжим, — сказал Элиот, он хотел переварить это всё.

— Хорошо, — не сопротивляясь добавила Амаша нежным и тёплым голосом.

Мир, что давно умер окончательно застыл, давая минуту покое сердцу.

Но время не забавляло ход, минута прошла, им нужно продолжать работу.

Элиот поднялся, попутно протянув руку девушке, а та охотно за неё взялась, и работа продолжилась.

— Дотронься до костей, они признают тебя хозяином, — Сухо сказала Амаша.

Элиот провёл рукой по артефакту — чёрные руки вырвались оттуда и, начали обвивать руку Элиота, они проникали под саму кожу, внедряясь в плоть, кровь и кости. Вся плоть руки почернела, тьма стекалась в указательный палец, она ещё больше сгустилась и приняла форму кольца, в виде костлявого черепа.

— Теперь ты сможешь хранить артефакт в пальце. Даже если его отрежут артефакт не пропадёт, он связан с самой душой!

— Пока артефакт спрятан, то он безопасен. Но! Не давай прикоснуться к артефакту другим. Иначе случится беда, — лицо Амаши приобрело серьезный окрас, — Он будет пытаться убить всех, кроме тебя! — немножко бурно объяснила Амаша.

— Я понял, а теперь нам нужно лезвие! — Элиот чуть отошёл от состояния, его глаза воспылали энтузиазмом.

— Угу, — девушка пошла за кувшином и заранее приготовленной формой из дерева.

Прошло пару мгновений.

Теперь на столе лежал толстый кусок серого дерева, с вырезанной выемкой под меч. Выемка в виде полумесяца, это скорее ятаган, нежели меч. Само лезвие должно быть тридцать сантиметров в ширину, и почти метр в длину, большой двуручный ятаган!

Элиот вложил кости в выемку, а Амаша подошла с кувшином к разорванной плоти, там где раньше располагалась рука.

— Система, пусти кровь.

Система: Запускаю густейшую вечную кровь!

Струйка чёрной крови полилась в кувшин, от этой крови исходила аура безумия и убийства, словно там заперты тысячи терзаемых душ. Струйка остановилась когда кувшин почти наполнился. С точностью, как в аптеке!

Амаша осторожно выливала кровь в выемку, она спокойно разлилась и началась кристаллизация, кровь затвердела.

Элиот взял кость за пустое место, где скоро будет ручка, и положил на наковальню, он взял запасной молот, вознёс его и ударил, а потом ещё разок. Удар за ударом лезвие принимало форму, кристаллические неровности уходили, теперь оно было словно чёрное зеркало.

— Оживи проклятие! — твёрдо сказала Амаша.