— Защитник магглов?

— Да, — Гермиона как можно небрежнее откидывается назад, и Драко опускает голову и шепчет ей прямо в ухо: — Грейнджер… Грюм хранит данные обо всех спрятанных магглах. Уверен: если ты захочешь получить какую-нибудь информацию, эта история может тебе помочь.

Она удивлённо поворачивает голову, стараясь разглядеть Малфоя.

— Ты серьёзно?

— Неа, я рассказал тебе об этом просто так.

— И ты знаешь пароль?

— Возможно.

— Какой он?

— Секрет.

— Но ты же…

Она осекается, заметив тень раздражения на его лице. Малфой и так рассказал ей больше, чем должен был, и Гермионе совсем не хочется казаться неблагодарной.

— Спасибо.

Он пожимает плечами и отступает назад.

— Думаю, тебе стоит почитать об этой истории. Всё не так очевидно. Но люди и места могут именоваться одинаково.

Гермиона открывает рот, чтобы уточнить, что именно Драко имеет в виду, но кажется, это подсказка, и она решает выяснить про эту легенду всё, что только можно. Когда она оборачивается, Малфоя в комнате уже нет.

День: 1225; Время: 18

— Знаешь, о чём я думаю?

— Это невероятно трудный вопрос, — Малфой отрывает взгляд от миски с попкорном и смотрит на Гермиону, пока та, не особо скрываясь, утаскивает горсть кукурузы.

— Я думаю, что мелочи меняют нашу жизнь больше всего. Именно они наиболее значимы. Ну, вот, например, моя встреча с Гарри и Роном, или люди, с которыми столкнулся ты, или та подаренная мамой книга, которая настолько меня поразила, что я полюбила чтение. А ведь, казалось бы — ерунда.

— Ну, если уж они оказывают столь знаковое влияние на твою жизнь, почему ты не считаешь их «значительными» событиями? Ведь судят не по величине, а по произведённому эффекту.

Гермиона задумчиво жуёт попкорн.

— Я ещё не до конца продумала свою теорию.

— Ясно, — его губы дёргаются в улыбке, будто он собирается засмеяться. Но Малфой сдерживается и отворачивается обратно к телевизору.

— А знаешь, о чём ещё я думаю?

— Что таскать мой попкорн — отличная идея? А ведь это совсем не так. Я туда плюнул.

Гермиона косится на него и с довольным видом продолжает жевать.

— Я думаю, что ты всегда будешь засранцем.

— Потому что не отдаю тебе пульт?

— Потому что ты — это ты.

— Отлично. Ведь я думаю, что ты всегда будешь стервой.

Она не реагирует на колкость.

— Но, по крайней мере, теперь я отношусь к тебе терпимее.

— Я думаю, что чем дольше я тебя знаю, тем скучнее ты бухтишь.

— А я думаю, ты и пяти секунд не можешь прожить без оскорблений.

— Я думаю, ты уверена, что даже дышишь лучше остальных.

Гермиона фыркает.

— Я думаю, ты и дня не продержишься без этой своей хмурой мины.

— Мина? Я думаю, ты и минуты не протянешь, не анализируя всё и вся или не делая ошибочные выводы, в которые потом сама же полностью поверишь.

— А я думаю, ты…

— Я думаю, что этот спор лишь доказывает твою инфантильность.

— Мою? Я лишь хотела быть милой. Именно ты всё это затеял.

Малфой окидывает её многозначительным взглядом, но Гермиона лишь закатывает глаза.

— Вообще-то, я ничего не начинал. Как ты там сказала? Думаешь, что я всегда буду засранцем? Дорогуша, если ты считаешь это комплиментом, я не удивлён, что парни боятся с тобой встречаться.

Она сердито зыркает на Малфоя и тычет его руку пальцем.

— Парни не боятся со мной встречаться… это к вопросу о неверных выводах. Исходя из того, что ты вечно ведешь себя как полный засранец, я решила, ты сочтёшь мои слова комплиментом. Никто не делает того, чего сам стыдится. Если уж мы говорим о гадостях, ты…

— Так ты, значит, гордишься своим умением доводить до бешенства и тем, что любишь покритиковать и покомандовать?

— Я не критикую.

— Ладно, допустим, нет — хоть это и не так, — но ты гордишься своей властностью и приставучестью?

Гермиона молчит так долго, что Драко самодовольно ухмыляется.

— Ну?

— Туше, Малфой, — огрызается она.

— А знаешь, не будь это правдой, тебя бы так не задело моё замечание по поводу парней.

Да, это было обидно. Человек не может так долго ни с кем не встречаться и не начать задумываться о том, что с ним что-то не так. Это её больная мозоль, на которую Малфой только что наступил.

Гермиона сверлит его хмурым взглядом и поднимается на ноги, намереваясь отправиться в спальню и вернуться к чтению книги о созвездиях. Малфой издаёт звук, похожий на смешок, но не слишком — чтобы Гермиона не завелась сильнее, — и о стол звякает миска с попкорном.

— Вот так ты справляешься с трудностями? Сбегаешь?

— Мне больше не нравится сидеть здесь с тобой, — отвечает она. Гермиона рассержена, а ещё сильнее — задета, но демонстрировать это не намерена, не желая, чтобы Малфой понял, насколько её обидел.

Драко хватает её запястье, и она подпрыгивает от неожиданности: она и не слышала, как он поднимается с дивана. Пока она пытается вырваться из захвата, Малфой тянет её к себе и обнимает второй рукой за талию. Разворачивает и вопросительно приподнимает брови.

— Это с каких же пор ты убегаешь от проблем?

Гермиона задирает подбородок.

— Малфой, мне больше не хочется разговаривать. У меня есть дела.

— Ты говорила, что устала от чтения.

— Я говорила, что мне нужен перерыв. Он закончился.

— Ты в курсе, что не каждый сможет иметь с тобой дело? Большинство парней не захотели бы встречаться с тобой потому, что ты действительно пугаешь.

— Тогда, наверное, тебе стоит меня отпустить.

Он ухмыляется, опуская голову.

— Я не из пугливых, Грейнджер.

— Cейчас у меня есть свободный доступ ко всем твоим нежным местам, — предупреждает она.

— Ага, — шепчет он, опаляя горячим дыханием её губы. — Ещё какой.

Малфой целует её, и она покрывается румянцем, надеясь, что он этого не заметит. Гермиона всё ещё злится и на поцелуй не реагирует. Тогда Малфой прижимает её к себе ближе, и она чувствует его нарастающее от предвкушения возбуждение. Это ощущение заставляет её зарыться свободной рукой в его волосы и ответить на поцелуй, вложив в него гораздо больше злости, чем она на самом деле испытывает, — лишь бы только выплеснуть эти эмоции.

Когда Драко наконец отстраняется, Гермиона оказывается прижата спиной к спинке дивана. При этом его ладонь скрыта под её футболкой, а её собственные руки стягивают рубашку Малфоя, от которой тот умудрился почти что избавиться.

— Грейнджер, вот такая ты мне нравишься. Ты теряешь над собой контроль, как никто другой. Наверное, это оттого, что ты держишь всё в себе, а в такие моменты отпускаешь себя… особенно когда кончаешь. И знаешь ли, подобное творит чудеса с мужским самомнением.

— Можно подумать, твоё может быть ещё больше, — пытается огрызнуться она, но снова вспыхивает румянцем: одно дело заниматься с Малфоем сексом, и совсем другое — обсуждать это.

Гермиона заметила, что Малфой любит поболтать. Ему нравится разговаривать во время прелюдии и секса. Он сохраняет относительное молчание лишь после свершившегося действа. К тому же один из них всегда уходит до того, как они оба окончательно придут в себя.

Драко обхватывает её голову, снова вовлекая в поцелуй, и она отклоняется лишь для того, чтобы выдавить:

— В комнату.

— М-м-м, — мычит он, его ладонь ползёт к её ягодицам, снова прижимая к себе. Спотыкаясь и рискуя быть обнаруженными, они направляются к ближайшей свободной спальне.

День: 1228; Время: 10

Ей приходится ждать четыре дня, прежде чем дом на площади Гриммо опустеет достаточно, чтобы пойти на риск. Это здание никогда не бывает совершенно безлюдным, и многие считают его штаб-квартирой именно потому, что тут постоянно находятся чиновники или кто-то из руководства Ордена.

Её надежды оправдались — вредноскопы где-то заперли. Обычно Грюм предпринимает все возможные меры предосторожности, но всякий раз, когда на площади Гриммо оказываются близнецы Уизли, эти устройства отключают — в противном случае они вечно выходят из строя.