— Что?

— Ему абсолютно начхать.

Она замирает.

— Ты рассказал ему?

— Ну, конечно, нет. Но я больше не его злейший враг, и честно говоря, он слишком занят мужчинами, чтобы беспокоиться о том, с кем спишь ты.

— Невилл не гей!

— Как скажешь.

Гермиона неуверенно смотрит на голубоватое расплывчатое пятно на шторке.

— Он что, гей?

— А это важно?

— Не… нет, но…

— Ну, вот видишь. Я отодвигаю занавеску.

— Что? Нет! — Гермиона вскрикивает, и ей кажется, что Малфой смеётся.

В маленьком пространстве душевой кабины появляется рука, которая вместо того, чтобы схватиться за занавеску, нащупывает кран и дёргает рукоятку вверх. Вода — восхитительный источник тепла, — перестаёт литься из лейки над головой и теперь вытекает из крана, но Малфой резко закрывает и его.

— Давай уже. Я принёс полотенце.

— Голубое?

— …Нет.

— Мне нравится голубое.

— Грейнджер, чёрт возьми, да вылезай уже оттуда.

Гермиона вздыхает, высовывает голову из своего укрытия и смотрит на Малфоя — он держит перед собой сложенное розовое полотенце. Встряхивает его и приподнимает брови.

— Теперь ты уйдёшь?

— Вылезай.

— А когда ты уйдёшь?

— Грейнджер… — в голосе Драко звучит предупреждение, и Гермионе кажется, что он не собирается ретироваться, сколько бы она его об этом ни спрашивала.

— Хотя бы глаза закрой.

Он сверлит Гермиону недоверчивым взглядом, но она выжидает, не двигаясь с места, так что он выполняет просьбу. Кажется, слышится приглушённое «просто смешно», но Гермиона не обращает на это внимания, хватает полотенце и заворачивается в него. Надёжно закрепив ткань, она покидает своё убежище и, сердито покосившись на Малфоя, подхватывает палочку.

Гермиона опускает голову и долго-долго смотрит, как магическое тепло спиралью поднимается по её рукам.

— Сегодня я убила Маркуса Флинта. Помнишь его?

Она вскидывает на него глаза, потому что знает: Малфой помнит. Ведь Флинт был слизеринцем, его капитаном по квиддичу, и не помнить этого человека Драко просто не может. Малфой так пристально в неё вглядывается, что Гермиона начинает опасаться: он разозлился. Но он поднимает руку с ещё одним полотенцем.

— Ты так и не высохнешь, пока не сделаешь что-нибудь с тем мокрым животным, что устроилось на твоей голове.

Она внимательно смотрит на Драко, но не может отыскать в его словах скрытый смысл. Тогда Гермиона выхватывает сухое полотенце и начинает вытирать волосы. Она успешно с этим справляется, опускает руки и тут же оказывается прижата к груди Малфоя — он успел подойти достаточно близко. Его пальцы скользят по её челюсти, едва касаясь, очерчивают порез на скуле.

— Мы делаем то, что должны. Грейнджер, ты борец за права чёртовых эльфов. А не убийца.

Гермиона надеется: сейчас, целуя её, он не сможет понять, что она плачет. Но даже заметив, он не обращает на это никакого внимания, притягивая её тёплое тело в свои холодные объятия. Она уже не в состоянии связно думать, и Драко выводит её из ванной, шепча о том, что их никто не увидит, и приводит в свою спальню.

Гермиона думала, Малфой любит жёсткий секс. Ему нравятся долгие прелюдии, но сам процесс должен быть быстрым и грубым. Их второй раз она могла списать на особенности момента или настроения, но все последующие эпизоды подтвердили её догадку о его предпочтениях.

Малфой знал, что Гермиона девственница, пусть она ничего ему об этом не говорила. Наверняка догадался по её первоначальному нежеланию заходить так далеко, а ещё по её неловкости и неуверенности. Именно поэтому в их первый раз он был нежен и заботлив. И Гермиона дорожит таким отношением. Малфой не жестокий человек, он не стремится специально причинять людям боль. Он мог взять её любым удобным для себя способом, но выбрал наименее дискомфортный для неё. И Гермиона ценит это, ценит его, при этом не совсем отдавая себе отчёт в собственных эмоциях.

— Медленнее, — шепчет она, недоумевая, откуда в ней столько нахальства. Но Драко слышит и делает так, как она просит. И это то, что ей сейчас требуется.

========== Двенадцать ==========

День: 1221; Время: 5

Невилл и Гермиона сверлят друг друга глазами из разных углов гостиной. Гермиона знает: друг в курсе, чем она занималась прошлой ночью. Или, точнее, с кем.

— Ты гей.

— Ты спишь с Драко Малфоем.

— Один-один?

— Никому?

— Да.

— Да.

— Хорошо.

— Отлично.

День: 1224; Время 16

— Ещё три месяца назад я думала, что война вот-вот закончится.

— Ты узнаешь, когда это случится.

— По кому ты скучаешь больше всего? — Гермиона всматривается в его отражение в оконном стекле, не особо обращая внимание на то, что происходит на улице. Но, похоже, Малфой отвечать не желает. — Я скучаю по родителям. От Рона и Гарри я хотя бы получаю весточки и знаю, что они в порядке. А вот родители…

— Твоя мать думает, что у меня красивые зубы.

— Что? — Гермиона не уверена, что расслышала правильно. Но на случай, если она всё же не ошиблась, её голос звучит достаточно удивлённо.

— На Кингс-Кросс, после… четвёртого курса? Нет, наверное, пятого. Она сказала мне, что у меня красивые зубы, и спросила, какими волшебными средствами я пользуюсь.

— О, боже, — Гермиона прикрывает лицо рукой, представляя, что Драко тогда ответил маггле.

— Знаешь, ты на неё очень похожа, — задумчиво бормочет Малфой, и она опускает ладонь, чтобы разглядеть его отражение.

— Знаю. Мои родственники уверяют, что именно так я и буду выглядеть со временем.

— Для зрелой женщины это неплохо.

— Считаешь мою мать привлекательной, да? — смех клокочет у неё в груди, несмотря на все усилия его подавить.

Гермиона видит, как Малфой косится на её затылок, а затем опять переводит глаза на её отражение.

— Я имею в виду: сейчас ты так категорична, но стесняться и переживать по этому поводу тебе не стоит, даже в старости.

— Я и не переживаю.

— Хорошо.

Пытаясь придумать, как сменить тему, Гермиона вглядывается в деревья: ветер гнёт их так сильно, что кажется, они могут в любую секунду сломаться.

— Ну а тебе, по крайней мере, не надо беспокоиться из-за седины. Твои волосы и так белые.

— Ха-ха.

Она не собиралась его обижать, и с языка бездумно срывается:

— Мне нравится.

Набравшись смелости снова взглянуть на его отражение, Гермиона видит, что Малфой внимательно изучает её в стекле. Он засовывает руки в карманы и делает три шага по направлению к ней — она спиной чувствует касание его рубашки.

— Видишь те две звезды? Вон та, прямо, наверху… видишь? Большая, и ещё одна, поменьше, от первой слева по диагонали?

— Да, — Гермиона не очень понимает, к чему Малфой клонит.

— Большая звезда называется Гестия, а маленькая — Сальватор. Легенда гласит, что Сальватор был одним из первых осуждённых за колдовство волшебников в Великобритании — он был признан виновным и заперт в темнице. Его должны были сжечь на костре, но Гестия, маггла, относившаяся к магии с восхищением, пробралась к клетке и освободила узника. Сальватор укрылся в лесу, а Гестия пообещала принести ему еду, чтобы он смог сбежать подальше. Но когда она не появилась в назначенное время, Сальватор под покровом ночи тайком проник в город.

— Почему он пошёл на такой риск?

— Он боялся, что случилось что-то плохое, и был прав. Горожане выяснили, что Гестия освободила пленника, и приговорили к сожжению её саму. Сальватор пытался их остановить, но, несмотря на все свои силы, был повержен и привязан к соседнему столбу. Понимая, что девушка пропадает без причины, лишь из-за желания спасти его, он посчитал необходимым принести маггле клятву волшебника.

— Но он сам умирал. Они бы в любом случае погибли оба.

— Хм-м-м. В легенде говорится, что Сальватор произнёс особое, древнее и настолько мощное заклинание, что они вместе превратились в звёзды прежде, чем языки пламени лизнули их тела. Говорят, Сальватор поклялся вечно присматривать за Гестией и вместе с ней за всеми магглами. Маггла, — прижавшись к её спине, Малфой указывает на большую звезду, затем поднимает палец выше, — и Великий Защитник.