— Да, Рон. Затем он… Ой, да успокойся, я шучу. Они стали Крэббом и Гойлом. Спросили у тебя про Тайную Комнату, а потом мы пошли своей дорогой.

— Тай… Что за хрень.

— Не злись, едва ли в этом был толк. Ты всё равно ничего о ней не знал, так что всё оказалось бессмысленно. Мы только исключили тебя из числа подозреваемых. Хотя не могу сказать, что твои надежды на мою скорую смерть заставили нас лучше думать о…

— Да мне плевать на ваши мысли. Помри ты, Поттер или любой другой из грёбаных гриффиндорцев — с чего бы мне было переживать? — а вот это прозвучало грубо. Он мог хотя бы извиниться за… — Сомневаюсь, что моя смерть удостоилась бы чего-то большего, нежели поверхностное ознакомление с некрологом.

— Вот не надо. Я не настолько чёрствая, — огрызается Гермиона, но старается взять себя в руки, видя, что Малфой ярится всё сильнее. — По крайней мере, я бы прочитала его тщательно.

Она пытается улыбнуться, будто возможность его смерти, как и их прежняя обоюдная ненависть, может показаться забавной, и не знает, что ещё ей сделать. Это всё больше не имеет значения — не взаправду, не настолько. Но Драко чересчур разозлился. Ей не стоило признаваться в том случае, но это дело прошлое, как и всё то, что они оставили позади.

— Я не имела в виду…

— Полагаю, на следующий год мы достойно отплатили, вместо того…

— Погоди, что?

— Нам с ребятами было любопытно, как грязнокровки выглядят под одеждой. Мы сварили оборотку, и Грег фланировал туда-сюда в виде голой Грейнджер в нашей… — она затыкает Малфоя, бросив ему в лицо подушку, затем запускает в него свечой, которая пролетает над его плечом.

— Ты…

— Не нравится, да, Грейнджер? Знание своих…

Она обрывает его нападки второй подушкой.

— Ты невозможный…

— Хватит швырять в меня эту хрень! — рявкает Драко, бросая подушку обратно в Гермиону. Неуклюже вскакивая на ноги и оскорблённо пыхтя, она отбивает её на лету. — Может, это я должен просить тебя успокоиться, а н…

— Успокоиться? Ты…

— Не злись, Грейнджер, едва ли в этом был толк, — с ухмылкой повторяет он её же слова.

— Я знаю, что ты врёшь про оборотку, Малфой, — рявкает Гермиона, тыча в его сторону пальцем, но при этом не сбавляя шага в сторону своего сундука. — Ты бы не хотел лицезреть голую грязнокровку, сколько бы…

— Откуда ты знаешь?

— Знаю! К тому же ты наверняка был слишком глуп, чтобы сварить…

— У меня были высшие баллы по Зельям!

— Да потому, что Снейп любил тебя больше!

— Чушь!

— Правда!

— Если ты думаешь, что я соврал, чего ж тогда так разозлилась? — кричит Малфой, и Гермиона удивлена, что полотенце в его руках не порвалось — так сильно он стиснул кулаки.

— Ты такой идиот, — рычит она, рывком вытаскивая свою одежду из сундука.

— Грейнджер, прекрати так меня называть или…

— Ты только что назвал меня грязнокровкой!

— Что? — вот именно, что. Малфой смотрит на неё так, словно Гермиона только что призналась: вся эта война — розыгрыш.

— Ты сказал…

— Я говорил о том времени, когда мне было пятнадцать! Я уж точно не называл тебя магглорожденной через год после того, как заявил, что желаю твоей смерти!

— Что ж, сейчас это явно легко сорвалось с твоего языка…

— Грейнджер, не могу поверить, что у тебя началось предменструальное бешенство, так…

Ему повезло, что её палочка осталась на кровати.

— О, будто…

— Если ты думаешь, что я по-прежнему смотрю на тебя как на «грязнокровку», я сам отвезу тебя в Мунго. Прямо сейчас.

— Я этого не говорила!

— Тогда, сделай милость, просвети меня, — Драко разводит руками.

— Не надо было использовать это слово!

— Я не называл тебя так! Я…

— Ты сказал «как грязнокровки выглядят под одеждой», а потом…

— Я лишь демонстрировал свой мыслительный процесс в подростковом возрасте, тогда я — на случай если ты вдруг позабыла — использовал…

— Да мне плевать! Я…

Она не знает, почему так завелась, но сердце молотом бухает в груди. Это слово редко когда её задевало. Даже тогда, когда он так обзывал её раньше. Она не слышала его в детстве, даже не знала поначалу, что именно оно означает. В сознании Гермионы оно было сродни грубому ругательству, не имеющему отношения к её личности. Война всё усложнила. Превратила его в бремя.

Было… Было больно даже слышать, как Малфой произносит это слово. Он так запросто использовал его в связи с ней, и неважно, что он лишь повторял свои прошлые мысли. Это как пощечина. Не столько на самом деле больно, сколько неприятно из-за неожиданности удара. Гермионе кажется: она отреагировала бы точно так же, скажи это любой из её знакомых. Но всё же задается вопросом: её реакция оказалась такой острой из-за их прошлого или потому, что ошибки тех, рядом с кем мы позволяем себе быть уязвимыми, страшнее промахов чужих людей?

Было больно, и наверное, так не должно было быть, но на минуту Гермиона испытала именно боль. Она знает, что Малфой этого больше не чувствует, не может чувствовать, но…

— Да неважно.

— Я так не думаю, Грейнджер. Ты не…

— Всё нормально. Я знаю, что ты ничего такого не имел в виду, просто… Наверное, ты застал меня врасплох. Я… — она замолкает и тут же продолжает: — Мне не нравится слышать такое. Даже… Причина не важна. Всё нормально, Малфой.

Он вскидывает бровь и тянет слова так, словно ему ещё никогда не было так скучно.

— Неужели?

— Да… И кстати, Малфой, — он не выглядит удивлённым, когда её гнев набирает новый оборот. — Я — мы, вообще-то — сотворили какую-то мелочь, даже не сказавшуюся на твоей жизни, и ты так разозлился? И это говорит человек, который распинался о войне и о том, как неважно всё то, что ты мне сделал в прошлом, потом…

— Я никогда не говорил, что это не важно.

— Нет, говорил! Ты…

— Я на секунду взбесился, что ты и твои дружки-герои умудрились пробр…

— Но это же было ради…

— Дело в том, что случившееся касалось меня, и я имел полное право разозлиться на пять минут! Я собирался…

— Но ты же совершал поступки хуже!

Малфой замолкает, вена на его виске пульсирует, и Гермиона нервничает все те двадцать две секунды, что ему требуется для ответа.

— Верно. У меня не было права злиться даже пять минут, потому что я вытворял кое-что похуже, чем то, что получил сам. Так? Полагаю, мне не следовало злиться на Винса за убийство Невилла, раз я убил его подруж…

— Я не это имела в виду, — выдыхает она и, когда Драко пытается что-то сказать, повторяет громче: — Я не это имела в виду. Я ли…

— Ты именно это имела в виду. Если ты собираешься к чему-то относиться каким-то образом, то лучше на всё смотреть только так и никак иначе. Более того, тебе стоит оценивать с той же позиции и себя. Или это не учитывается, когда дело касается…

Гермиона хмурится и угрожающе размахивает руками, но Малфой и на йоту не выглядит испуганным.

— Ты додумываешь мои слова!

— Я…

— Ты просто…

— Не могу поверить, что ты с этим так и не справилась. Я…

— Справилась, — орёт Гермиона, всплёскивая руками. Одежда валится на пол, она наклоняется подобрать её и старается контролировать дыхание.

— Очевидно, нет! Ты…

— Да, справилась, и не надо утверждать обратное, в то время как я сама знаю, что именно испытываю! Единственная причина, по которой я об этом обмолвилась, заключалась в том, что ты так сильно разозлился из-за этой давней истории, тогда как я смогла забыть…

— Всего на десять секунд, когда ты взв…

— Десять секунд? Да ты до сих пор бесишься! Ты…

— Потому что ты взвилась из-за слова, которым я тебя не называл, и не называл уже несколько лет! Будто я…

— Я же сказала, всё нормально! Мне просто не нравится, когда ты так говоришь, и… — Это задевает мои чувства? Звучит так глупо, что Гермиона передумывает произносить это вслух. — Меня выбило это из колеи. Я знаю, что ты меня так не называл. Я переболела прошлым, Драко. Я хочу сказать… однозначно.