В одно мгновение она осознала, что толпа замерла, а она сама перестала дышать. Затем мужчина выкинул руку и ударил Гермиону в грудь.

Она полетела назад через пространство между телами, ударилась о что-то похожее на камень и упала на пол, ударившись задницей. Женщина оскалилась, словно готовящийся к атаке зверь, и бросилась на нее. Гермиона дернула свою ногу к себе, и женщина прыгнула на ее стопу вместо колена, на которое целилась. Гермиона охнула и вскочила на ноги, но в ту же секунду чья-то рука схватила ее за шею, другая — за руку, третья вцепилась ей в волосы.

Гермиона прокричала изгоняющее заклинание и бросилась вперед, когда женщина ее отпустила. Она пробежала сквозь шесть человек прежде, чем ей пришлось выкрикивать его снова, и снова, и снова. Ее окружали злобные лица и черные глаза, а огни, которые выпустил Джастин, начали растворяться. Толпа начала редеть, но людей было все еще много, и она не могла обогнуть кого-то одного, не оказавшись совсем рядом с другим.

— Гермиона! — закричал Джастин приглушенным голосом, и она обернулась.

Он бежал к ней с окровавленным ртом, выпуская блокирующее заклинание в группу людей между ними. Он схватил Гермиону за руку, прокричал изгоняющее заклинание, и они ринулись вперед. Пробежали сквозь четверых, обогнули двух, когда голова Гермионы дернулась назад из-за того, что кто-то вырвал у нее клок волос. Она закричала, но ее никто не держал, и она продолжила двигаться — сквозь троих, огибая пятерых, сквозь двух.

С трудом, словно одной рукой подняла стопку книг, она вскинула палочку и выпустила еще одно изгоняющее заклинание. Они с Джастином пробежали сквозь еще четверых людей, когда возле поворота в другой проход она заметила Падму и Малфоя. Падма отправила в их сторону изгоняющее заклинание, и они прорвались через все оставшиеся видения, после чего вчетвером побежали вниз по коридору. Оставшиеся из толпы ринулись за ними, но грохот множества ног постепенно превратился в топот, потом в тихий ропот, а после и вовсе затих.

***

Боль. Жгучая мучительная боль охватила ее ногу от колена до ступни.

Из Гермионы вырвался крик, и она очнулась. Ее тело волокли по камню, и по раздающимся позади звукам она поняла, что волокут не только ее. Когда ногу начали сильно трясти, она вытащила палочку. Боль стала невыносимой, и она выпустила блокирующее заклинание вслепую куда-то в район ноги. Она смогла отползти только на пару сантиметров, когда почувствовала, как чьи-то зубы вгрызлись ей в стопу прямо через ботинок.

Что-то тяжелое и теплое бросилось ей на грудь, и Гермиона закричала и выпустила изгоняющее заклинание в морду волка, который уже нацелился на ее шею. Она перекатилась, когда волк прошел прямо сквозь нее, но была одернула назад вцепившимися в стопу челюстями. Гермиона втянула оставшийся в горле воздух, когда все вокруг окутало фиолетово-золотым светом.

Тишина, бешенный стук ее сердца и внезапно обрушившийся крик.

Гермиона уперлась локтями в пол и подтянулась назад, слезы полились из глаз. Лодыжка представляла из себя месиво из порванной кожи, крови и открытых тканей, и из-за раздирающей изнутри боли казалось, что нога вот-вот отвалится.

— Падма! Падма! Падма!

— Она выпустила заклинание, оно их отбросило, — выдохнул Малфой.

Гермиону трясло, пока она, порывшись в сумке, достала бутылку с бадьяном. Пришлось сильно ее сжать, чтобы из-за дрожи не выплеснуть содержимое. Она наклонилась вперед, вынула пипетку и, сжав зубы, уронила четыре капли на лодыжку. Зелье зашипело, но впервые в жизни она почувствовала, что боль ушла только тогда, когда раны затянулись.

Она повернулась и задела локтем голову Малфоя. Она совершенно забыла об осторожности, когда увидела, что у него в боку, прямо под ребрами, отсутствовали большие куски плоти. Ее лодыжка пульсировала от боли, но она смогла найти в себе силы, чтобы подползти к Малфою. На его руке виднелись следы от укусов, но это были всего лишь проколы. Наверное, он стащил с себя волка до того, как тому удалось разорвать руку.

— Ляг на спину, — прохрипела она.

— Не могу, больно.

Гермиона подумала, что сейчас больно будет в любом положении.

— Малфой, ну хоть чуть-чуть повернись. Мне нужно полностью видеть твой бок, — сказала она, задирая рубашку. — Джастин…

— Я нас прикрыл. Но бадьяна Падмы больше нет.

Гермиона наблюдала за тем, как раны на теле Малфоя начали затягиваться, его костяшки побелели и по цвету сравнялись с болезненной бледностью его лица. Она выдавила еще одну каплю в другой разрыв и, посмотрев на раны, нахмурилась.

— Это будет… — Малфой не договорил и закричал: — Мать твою, Грейнджер, предупреждай перед тем, как собираешься это сделать!

— Менее больно от этой информации тебе не станет!

Разрывы все еще были глубокими, но с ними можно справиться, если как следует перевязать.

— Прости, — сказала она и вытерла пот с его виска прежде, чем смогла опомниться. — Сейчас займусь твоей рукой.

— Моя рука в порядке…

— Нет.

— Мне дать зелье бодрости Падме? Думаю, нам стоит убраться отсюда.

— Сколько бутылок… — Гермиона капнула бадьяном Малфою на раны, и он захрипел.

— Три, — ответил Джастин.

— Влей ей немного в рот и посмотри, проглотит ли она его, — сказала Гермиона.

— Грейнджер, ты не можешь с этим бежать, капни еще несколько капель.

— У нас только несколько капель и осталось.

Малфой выхватил у нее бутылку, поднес к свече и яростно на нее посмотрел.

— Здесь достаточно для…

— Вот так, Падма, добро пожаловать обратно. Эй, эй. Твоя рука в порядке, или мне капнуть немного на нее? Это просто…

— Дай ей прийти в себя, Джас… — Гермиона втянула воздух через зубы, отдернула ногу и укоризненно посмотрела на Малфоя. Тот изогнул бровь, закупорил бутылку с бадьяном и убрал к себе в сумку.

— Отдай ее мне!

— Что случилось? — спросила Падма и поднялась на ноги. — Они исчезли?

— Да. Все три дюжины.

Гермиона остановилась и перестала пытаться отобрать сумку у Малфоя.

— Три дюжины?

— Меня ударили по голове, или ты реально сейчас сидишь на коленях у Малфоя? — Падма опустила подбородок и несколько раз моргнула.

Не сидела она у Малфоя на коленях. Она зависла над ним в целях стратегической разведывательной миссии.

— Их реально было три дюжины? — снова спросила Гермиона и достала книгу из сумки.

— Как минимум.

Гермиона вырвала несколько страниц и трансфигурировала их в марлю.

Она слезла с коленей Малфоя, отдала ему пару кусков и еще несколько протянула Джастину. Пусть бадьян пока побудет у него, но, если он даже подумает о том, чтобы растрачивать зелье попусту, она призовет его с помощью Акцио еще до того, как Малфой успеет открыть флакон.

Все молча перевязали свои раны, не прибегая ни к каким чарам, но пользуясь мазью Малфоя. Гермиона была уверена, что сейчас все думают об одном и том же, однако никто не произнес этого вслух. Воздух казался наэлектризованным, не таким как в первый раз, когда она использовала объединенное заклинание. Сейчас он казался тяжелее, после каждого вдоха в груди будто бы что-то оставалось и начинало давить.

Они собрали вещи, зажгли палочки и молча отправились в путь.

Несколько шагов Гермиона прихрамывала, но движение быстро стало привычным, шаг выровнялся и стал легким. Она не могла вспомнить, чтобы за все то время, что они находились здесь, между ними в дороге воцарялась такая длительная тишина. Напряжение в воздухе нарастало с каждым поворотом и тупиком, и три минуты ходьбы показались часом.

А потом они достигли ее.

— Лестница, — сказал Джастин. — Раньше нам не попадалось лестниц. Я знал. Я знал, я чувствовал.

— Я тоже чувствовала, — сказала Падма, — но думала, что это от того заклинания или от зелья бодрости.

— Нам нужно приготовиться, — сказала Гермиона, которая в этот момент была максимально далеко от готовности даже несмотря на все предшествующие этому приготовления. — Руны? Заклинания? Все же их выучили и отрепетировали?