***

— Мы делаем привал.

— Нет, не делаем.

— Ты идешь со скоростью устрицы, которая превращает песок в жемчужину и…

— Вообще-то, обычно это не песок, а…

— Мы так никуда не придем, и если кто-то на нас нападет, не сможем дать отпор, — Малфой остановился и запустил руку в волосы.

— Я и шагу не ступлю из этого коридора, но если тебе хочется — вперед.

Она вздохнула и остановилась, а когда ее повело, закрыла глаза.

— Будем спать по очереди, — она повернулась к нему и увидела на лице всю степень его изнеможения.

— Мы слишком устали и не сможем дежурить долго. Сначала один поспит немного, потом другой. Как только немного наберемся сил, дадим друг другу больше времени. Я имею в виду полноценный сон.

— Хорошо.

Гермиона подошла к нему и сбросила сумку с плеча.

— Думаю, сидеть нам нужно рядом. Если на нас нападут, то сразу на двоих. Не отдельно на тебя и на меня, когда придется использовать два заклинания тому, кто не спит.

Она села недалеко перед ним и достала мантию из сумки.

Малфой долго рассматривал место рядом с ней, но потом все-таки сел.

— Тогда ложись спать.

— Ты уверен? Я могу…

— Да, — он подложил сумку себе под спину и взял палочку в руку.

— Хорошо, — сказала она. — Если будешь засыпать, буди меня. Даже если пройдет всего десять минут.

Было похоже, что он кивнул. Ну или просто опустил голову. Гермиона натянула мантию до подбородка и нащупала твердое место на сумке, чтобы лечь туда головой. Малфой тихо потушил палочку, и их накрыла тьма.

— Это было д…

— Да, Грейн…

— Хорошо.

И в ту же секунду она отключилась.

***

— Грейнджер?

Она втянула воздух, и рука на бедре перестала ее трясти.

— Ах-м.

…пикси вырисовывали очередной знак в воздухе, она быстро копировала его на пергамент, который Грозный Глаз посыпал блестками.

— Точнее! Грейнджер? Грейнджер?

Пикси приняли другую форму, которая дрожала и тряслась…

— Грейнджер.

— А? — она распахнула глаза, когда рука на бедре дважды сжалась, а потом начала трясти ее снова. — Я встаю. Прости, встаю.

— Что-то сомневаюсь.

Ей понадобилось две попытки, чтобы принять сидячую позу. Она потерла глаза.

— Ложись спать, — она не услышала с его стороны движения. — Серьезно, я проснулась, — сказала она и потянулась в сумку за бутылкой воды. — Я разбужу тебя, когда пойму, что больше не могу держаться.

Она почувствовала, как он вытянул свою ногу вдоль ее. Он помедлил и, наконец, лег. Гермиона покачалась взад-вперед, но так и не смогла найти удобного места на полу. Она подумала, что можно зажечь свечу, но не была уверена, что та не будет мешать Малфою.

Ей оставалась только темнота.

***

Взмахом палочки Гермиона зажгла свечу, и ей пришлось быстро поморгать, чтобы привыкнуть к свету.

Она разбудила Малфоя примерно через час, и он дал ей поспать, пока она не почувствовала себя настолько отдохнувшей, насколько не была с тех пор, как покинула свою спальню.

Она терпеливо ждала, пока Малфой выспится, но исчерпала терпение довольно быстро. Во время своей смены она слышала лишь как кто-то тянулся по коридору, создавая небольшой шум.

Она могла думать только о Падме и Джастине, и о том, что если их уже нет, то ничего не поделать. Ей хотелось вернуться к началу коридора, которым они пошли; из-за того, что Малфой неохотно следовал за ней, они не продвинулись далеко. Она не знала, где Джастин и Падма были сейчас, — а ей просто необходимо было считать, что они где-то там и куда-то идут, — но они могли возвращаться назад к тому месту, где все расстались. А это значило, что они могли встретиться, или они с Малфоем их догонят. И Гермиона не собиралась забывать про такую возможность.

Когда ее тревога достигла отметки, на которой она была готова разбудить Малфоя и требовать, чтобы они бежали без сна и отдыха, ей пришлось себя буквально заставить так не поступить. А это значило теперь думать о Малфое. Мысли о нем хоть и таили в себе столько же загадок и требовали плана, но были куда более безумными и нелогичными. Но Гермионе это нравилось… и она решила, что раз она считается таким хорошим человеком, то не может получать удовольствие от чего-то плохого. Поэтому, по логике, целовать Малфоя было хорошо. Что бы ни произошло… будет хорошо.

Ей нравилось проводить время с Малфоем. Ей нравилось что-то обсуждать, спорить и ругаться после того, как побеждала в споре. Ей нравилось запоминать те разные эмоции, которые скрывались за его улыбками, и морщинки, когда он думал. Ей нравилось, что она начинала лучше его понимать, и что его это, похоже, волновало все меньше. Ей нравилось, что с ней его сдержанный холодный фасад начинал разрушаться. Ей нравилось, что постепенно она начинала понимать, кто он на самом деле, нравилось то, как он порой на нее смотрит. Она обожала то, как он ее целовал.

И особенно ей нравилось купаться в чувствах, что он зарождал в ней — и это наслаждение было чуть сильнее страха, вызванного их наличием.

Она не имела ни малейшего понятия о том, во что все это выльется. Может быть, вообще ни во что. И впервые это ее волновало. Слегка.

Пламя свечи не мешало ему спать. Во сне он не выглядел спокойным, как в те моменты, когда она смотрела на него в его спальне. На его лице виднелись порезы, а на подбородке выделялась как минимум однодневная щетина. Он был похож на сбежавшего преступника, но она не могла отрицать, что выглядел он слегка… соблазнительно.

Не думая Гермиона протянула руку, чтобы дотронуться до его переносицы. Она провела пальцем по легкому изгибу на кончике носа. Его лоб нахмурился, и она улыбнулась, но глаза его оставались закрыты.

Она подняла руку, чтобы убрать со лба локон волос, запоминая его мягкость. Почему она не притрагивалась к его волосам раньше? Если еще когда-нибудь доведется его целовать, она запустит в них обе руки. Воротник рубашки был слегка надорван, и несколько еще незашитых разрывов было на мантии. Его брюки… Глаза Гермионы расширились, и она подняла взгляд к его лицу, убрав руки себе на колени.

Это было, э… слегка… неожиданно. Она читала и сталкивалась с тем, что у мужчины такое могло случаться несколько раз за сон. Просто, э-э….

Гермиона снова опустила глаза туда и задержала дыхание, словно оно могло выдать направление ее взгляда. А ей вообще-то совсем не нужно было туда смотреть. Ей не нравилось, когда парни пялились ей на грудь, которая всегда находилась на своем месте и ее нельзя было сделать незаметной под одеждой. И только потому что это совершенно точно, определенно и без сомнений было заметно, у нее не было права э… смотреть. Хотя, на самом-то деле, она просто наблюдала за нормальной, здоровой физиологической функцией. Реакцией. Именно.

Гермиона и сама получила вполне естественную реакцию, которая заставила ее опустить глаза на пространство на полу между ними. Сначала она с любопытством изучала, а просто начала беспардонно пялиться на спящего человека. И последнее как раз и подтверждала ее реакция. Она откашлялась, поерзала, и посмотрела на его лицо.

Она не будила бы его так скоро, и сама бы уняла жар внутри, но у них не было на это времени.

Поэтому она расправила плечи, подняла подбородок, и потянулась, чтобы потереть его руку.

— Мал…

— Я не сплю.

Она замерла. Как долго он не спит? Открывал ли он глаза раньше?

Видел ли он то, что она… видела? Мог ли он не спать, когда она трогала его нос или волосы? Почему он просто не открыл глаза? Хотел ли он узнать, что она будет делать? Пытался ли он подловить ее?

— Ой.

Она медленно убрала руку, а он потянулся, чтобы потереть лицо. Щетина заскрипела под ладонью, когда Малфой почесал челюсть. Наконец, он открыл глаза, и начал моргать, чтобы привыкнуть к свету.

— Мне нужно попи́сать, — сказала она, а его брови дернулись вверх. — Арх… да. Сейчас вернусь.

Когда она вернулась в коридор, параллельно посылая очищающее заклинание, Малфоя там не было. Стрелка, которую она оставила, чтобы отметить направление, была кривой и с отсутствующей второй линией на конце. Но самое главное, что Падма и Джастин все поймут. Она собиралась перечеркнуть стрелку, чтобы понимать, что они здесь уже проходили.