Гермиона так сильно вдохнула, что почти подавилась, и скользнула боком под кровать. Камень остановился, из чего она поняла, что проход должен быть открыт. Он открывался автоматически перед каждым, кто уже был в этой комнате, так что если это не был друг, который пришел его навестить, после того, как охранные чары были опущены, значит пришел аврор с проверкой.

Часть ее тела еще торчала из-под кровати, но она боялась, что без скрежета камня ее движения будут слышны. Ей бы хотелось, чтобы Малфой сменил положение и навис над ней, тогда бы она оказалась полностью скрыта.

— Люмос, — произнес отчетливо голос, даже не заботясь о том, чтобы перейти на шепот.

Раздался тихий скрип, когда аврор прошелся по комнате и пнул что-то, похожее на одежду. Гермиона закрыла глаза и постаралась дышать ровно и тихо, но сразу же распахнула их, когда услышала, как что-то задребезжало. Она поняла, что это была ручка в уборную, и если…

— Эй!

— Ох, обливиэйт! — прокричал Джастин.

Гермиона ахнула, а кровать сильно затряслась над ней.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— Не знаю, я просто среагировал!

— О боже! Джастин! — Гермиона вылезла из-под кровати, только в последний момент заметив Малфоя, который почти наступил ей на живот.

Она с трудом поднялась на ноги и посмотрела на аврора, который тупо уставился на дверь.

Падма стояла в дверном проеме с отвисшей челюстью, глядя то на аврора, то на Джастина.

— Я просто, был удивлен, и бам, я не знаю!

— Он очнется через секунду, что…

— Ты меня сейчас так подставил, Финч-Флетчли!

— Прости!

— Уходите, — закричала Гермиона. — Хватайте вещи и уходите, ну же!

Она схватила бутылку алкоголя, которую Малфой оставил на полу возле прикроватной тумбочки и сунула ее в руку Джастину, и тот сразу же к ней приложился. Падма в этот момент выскочила из туалета со своей сумкой и двумя мантиями.

— Джастин, нет, уходи! Быстрее! — Гермиона обежала Малфоя и схватила свою мантию на полу. Она ткнула пальцем в Малфоя. — А ты ложись, сейчас же.

— Я не…

Резкими движениями она натянула мантию и выбежала за дверь.

— Сейчас! Люмос.

Малфой крепко сжал зубы и выразительно на нее посмотрел, а потом медленно вернулся в кровать.

Гермиона пригладила волосы и перевела дыхание. Джастин и Падма скрылись в тишине. Она снова вошла в комнату и осветила спину аврора. Если охранные чары были подняты, то аврор узнает, что здесь выпустили больше одного заклинания. Но Рон сказал, что они не определяют, какие именно, поэтому она надеялась, что аврор решит, что заклинание было ее.

Малфой продолжал не сводить с нее глаз, но закрыл их, когда аврор начал двигаться. Аврор поднял руку потер глаза и покачал головой, а Гермиона ближе прижала к себе книгу, которую держала. Ей казалось, что они с Малфоем обсуждали историю всего пять минут назад, но сон лишил ее ощущения времени.

Аврор, наконец, заметил странный свет у себя под ногами и повернулся, держа палочку наполовину поднятой. Он разглядывал ее несколько мгновений, а потом его лицо расслабилось.

Гермиона сделала вид, что разглядывает мантию аврора.

— Я увидела открытую дверь и двигающуюся фигуру, — объяснила она. — Думала, что студент в опасности.

— Нет никакой опасности. Что вы делаете вне своей спальни так поздно?

— Я проголодалась. Вышла на кухню.

— Ужасно, что домашние эльфы не приходят по вызову, не так ли?

Было что-то странное в том, как он смотрел на нее. Это напомнило ей Люпина во время войны.

Гермиона нахмурилась.

— Мы и сами прекрасно можем дойти до кухни.

Аврор кивнул, и она поняла, что он проверял ее.

— Поттер рассказал нам о ваших планах освободить домашних эльфов.

— Когда-нибудь.

Он кивнул.

— Продолжайте свой путь, мисс Грейнджер. Здесь все в порядке.

Гермиона кивнула в ответ и, потушив палочку, попятилась на выход. Она посмотрела на Малфоя, на лице которого было такое же любопытное выражение, как и на лице аврора.

— Спокойной ночи.

***

— Джастин, в тридцатый раз повторяю, они не придут за тобой.

— Я стер память аврору. Они и за меньшее могут отправить меня в Азкабан!

— Они не узнают! Просто забудь и перестань вести себя странно.

— Значит, мы можем вернуться к защитным чарам, которые могут спасти нам жизнь, вместо того, чтобы говорить о том, о чем нам не стоит беспокоиться, — оставалась непреклонна Падма, выдвинув вперед книгу.

— А тебе стоит об этом беспокоиться! Вы все виновны в произошедшем, в удерживании информации и… нескольких других вещах. Я уверен! Просто…

— Они не узнают! — сказала Гермиона так яростно, как только могла, не пробившись при этом через заглушающие заклинание. — Он не понимал, когда очнулся, и даже если бы охранные чары были подняты, авроры не могут отслеживать природу заклинания. Нам ничего не грозит.

— Однако, если ты продолжишь орать об этом и ходить с накинутым на лицо капюшоном, кто-то может что-то заподозрить, — Малфой вытянул пергамент с записями из-под руки Гермионы. — Не распространяйся об этом, Финч-Флетчли, и прекрати искать зрительного контакта аврора.

— И заставлять его что-то подозревать, — пробормотала Гермиона.

— Он легилимент.

— Аврор?

— Нет, Грейнджер, Джастину удалось совершить подвиг, на который не способны самые могущественные волшебники.

— Ого, — сказал Джастин, — по имени.

— Что? — спросила Падма. — И с чего бы это самые могущественные волшебники? Если ты вдруг упустил эту часть истории в мире вокруг тебя, волшебницы также невероятно сильны.

— Он назвал меня по имени. Но, Драко, чтобы ты знал, ты все еще мне не нравишься.

Малфой посмотрел на Джастина с открытой враждебностью, но, как минимум, они оба замолчали.

— Эти руны, — сказала Гермиона, забирая у Малфоя пергамент, — основа любого защитного от магии заклинания. По крайней мере, такой вывод следует из того, что мы нашли двумя ночами ранее.

Падма обвела пальцем две руны.

— Если бы вокруг нас не было много магии, этих двух вместе хватило бы для того, чтобы разрушить темную магию. Может быть, при помощи правильного заклинания, которое бы правильно их активировало.

— Поскольку именно их использовали основатели, возможно, они могут даже заставить исчезнуть видения. Хотя бы при небольшой концентрации темной магии и немногочисленных видениях, — Гермиона посмотрела на Падму, которая кивнула в ответ.

Джастин прикусил кончик языка и втянул воздух.

— Думаю, чем ближе мы подбираемся к артефакту, тем сильнее магия — и тем больше видений будет вокруг.

— То есть нам нужно сильное заклинание, — сказала Падма. — Оно не поможет их убрать, не так близко к артефакту, но оно сможет послужить нам временным щитом. Вот эти, как я думаю, смогут нам помочь.

— Здесь есть еще несколько общих, — сказал Малфой. — Они того же образа действия, что и те, что мы использовали для кругов, но есть вероятность, что они не сильно помогут с артефактом.

— Эту руну мы тоже можем использовать. Ее использовали основатели, она может укрепить защиту. — Джастин проскрипел сухим пером по руне. — Мы все еще не знаем, как поместить кровавые руны на палочке.

Малфой помахал пальцами перед ними, на его лице отразилось раздражение, когда они непонимающе на него посмотрели.

— Пальцы. Мы сможем вырезать руны на подушечках наших пальцев или любом другом месте, которое соприкасается с палочкой. Руны, скрепленные кровью.

— Мы живые существа. Они заживут.

— Сами по себе. Но они будут открыты достаточно долго для того, чтобы мы добрались до артефакта и прочитали основное заклинание.

— Нам придется сначала попрактиковаться, — сказала Гермиона. — Мы можем использовать иглу.

Джастин скривился.

— С вами всегда так весело.

***

Малфой всегда остро реагировал на отражение боли на лицах людей. Гермиона гадала, стал он таким после войны, момента, который видел Гарри или из-за того, что вынужден был пытать людей. Последнее утверждали отчеты. Она помнила его замешательство при необходимости выпустить заклинание в нее или Джастина в те времена, когда они ему еще не доверяли. Может быть тогда он снова и снова прокручивал воспоминания в голове.