— …где артефакт был проклят темной магией… форма пытки… безумия… попытка завладеть… создал осязаемую и жестокую магию, которая представлялась мертвыми соз… созданиями и, возможно, кошмарами! Во многих отчетах описано, что магия может заставлять видеть вещи из собственного подсознания… никакой связи… статическая волшебная энергий жизней тех, кого забрала магия. Матерь божья, Малфой.

— У нас когда-то была книга, содержавшая отрывки сочинений Салазара Слизерина, — сказал Малфой. — Там говорилось, что работа оказалась успешной, но еще там было изображение.

— Изображение?

Гермиона успела прочитать только несколько следующих предложений, когда Малфой перевернул страницу на предыдущую. Гермиона подпрыгнула так быстро, что чуть не выронила книгу, ее глаза бегали по каждой линии изображения, которое они нашли в комнате. Оно было похоже на маленькую звездочку, но в отличие от нее, у символа средняя линия была значительно длинней. Так было и в комнате.

Гермиона пробормотала какой-то набор букв и звуков, которые не имели смысла, прежде чем ее разум смог успокоиться достаточно, чтобы за ним поспевал язык.

— Почему ты не сказал мне раньше?

— Я не был уверен. Я только вчера получил книги.

— Ну и что, что ты не был уверен! Это же все меняет…

— Едва ли это что-то меняет.

— Ты удерживал эту информацию все время, что знал…

— Я предложил паворларуа, и я не собирался снова оказаться неправым.

Гермиона недовольно взвыла.

— Иногда мы о чем-то говорим, я доказываю твою неправоту, но ты все еще обсуждаешь со мной свои теории…

— Они не о видениях…

— Именно! Если ты можешь поделиться со мной мыслями, даже теми, которые могут оказаться неверными, практически о любых вещах, почему ты не делаешь того же, когда это настолько важно? — Гермиона облизала губы и тяжело задышала. — Так, хорошо. Ладно, — она резко развернулась и начала ходить по комнате. — Хорошо. Малфой, давай подумаем. Зачем основателям идти на такой риск и помещать это сюда?

— Это делает защитные чары непреодолимыми. Как минимум, сейчас.

— Да, но здесь говорится, что проклятие было наложено еще до того, как пошли слухи, что артефакт находится здесь, — она посмотрела на Малфоя и покачала головой, но тот молчал и выжидающе смотрел в ответ.

— Тогда им нужно было сделать что-то, чтобы пропустить первоначальную магию, но остановить темную…

Она удивленно на него посмотрела, в голове складывались кусочки паззла, и изумление заиграло в улыбке на его губах.

— Защитное заклинание в кровавых рунах.

— Защитное заклинание в кровавых рунах, — повторила она в недоумении. — Закрытая руна, другая, чтобы не выпустить нечто из комнаты, та, что Падма нашла против зла, — она покачала головой, остановилась и снова покачала головой. — По поводу которой ты спорил, когда уже…

— В комнату войти можем только мы. Только те, кому угрожает темная магия. Так что комната должна была оставаться нетронутой, но что-то произошло.

— Но как… в смысле…

— Некоторые руны были уничтожены. Либо в конце шестого курса, либо во время битвы. Они не думали, что руны могут быть уничтожены таким образом, так как полагали, что обереги защитят замок от любых сражений.

— И решили, что заклинание на кровавых рунах никогда не выпустит темную магию. Поскольку они могли ее контролировать, инструмент был для них полезен, — Гермиона снова посмотрела на изображение. — Да… но там была призывающая руна. Если точнее, то их было четыре.

Малфой кивнул и вскинул брови. Несколько секунд она могла слышать только свое учащающееся сердцебиение.

— Грейнджер, четыре призывающие руны. Четыре человека, которые сейчас чувствуют на себе эту магию.

— Это… Почему они… А.

— Что? — спросил Малфой, сделав шаг вперед, чтобы забрать книгу у нее из рук.

— Малфой, четыре основателя… Мы — четыре факультета.

Он задержал на ней взгляд, после чего закрыл книгу.

— Тебе лучше сначала обдумать предложения в голове, прежде чем вываливать их в непо…

— Слизерин, Гриффиндор, Райвенкло и Хаффлпаф! Ты, я, Падма и Джастин. Четыре основателя. Четыре факультета. Но я все еще не понимаю… и почему… с тем… Малфой, мне нужны книги. Мне нужно очень-очень много книг.

— Ну, естественно, — он наблюдал за тем, как она устремилась к сумке и вытащила пергамент и перо. — То есть ты веришь, что это оно?

— Я не знаю. Но уверена, что сейчас все приобрело больше смысла, чем когда-либо. Малфой, думаю, нам суждено что-то сделать.

— Ты всегда считаешь себя той, кому что-то суждено.

***

— Думаете, такое уже происходило раньше? — спросил Джастин, забирая книгу у Падмы, чтобы снова прочитать страницу.

— Возможно, — сказала Падма. — Но мы не сможем узнать. Битва за Хогвартс была первой настоящей битвой в этом замке, и если магия была выпущена потому, что руны были уничтожены, тогда, скорее всего, это случилось впервые.

— Так а что с ними? — спросил Джастин. — Некоторые руны были уничтожены. Почему тогда темная магия не распространилась по всему замку?

— Может быть, они были частью второго заклинания, — пожала плечами Гермиона. — Либо заклинание продолжило своё действие даже после того как потеряло некоторые свои части. Какими бы они ни были. Очевидно, что что-то пошло не так, иначе нас бы не объединили.

— Устройство было в этой комнате? — спросила Падма.

— Нет, но оно должно быть где-то в замке или на прилегающей территории, — сказал Малфой.

— Может быть… — Падма наклонила голову. — Может быть, это как шкатулка Фрильмана? На первой стене защита, на второй, на третьей, на четвертой, а потом сама вещь, которую ты защищаешь. Магия еще не добралась до студентов, но какая-то пробоина в заклинании активировала призывающие руны.

— Если это так, — сказала Гермиона, — защитная магия будет ослаблена там, где разрушилось связующее звено. Если темная магия воздействует постоянно, есть вероятность, что она медленно пробивает одну стену защиты за другой.

— Что значит, она может ударить по замку… в любое время, — сказал Джастин.

Малфой кивнул.

— И мы могли видеть, как сильно она продвинулась по тому, как поменялись со временем видения.

— Мы все еще не знаем саму природу темной магии, — сказала Падма.

Гермиона подняла перо.

— Но мы знаем, что кровавые руны могут ее остановить. Нам нужно найти недостающие куски, а знание о том, что это за устройство, может нас к этому привести.

Джастин сделал глубокий вдох, наклонился вперед, скрестил руки на столе, а потом тяжело выдохнул.

— Если устройство не в комнате… что, если шкатулка Фрильмана не входит в единую структуру рун в той комнате, а сами руны — всего лишь ее часть?

— Ты имеешь в виду защитные стены в буквальном смысле? — спросила Падма.

Джастин кивнул и повел рукой в воздухе.

— И есть еще часть где-то, и еще часть тоже где-то. Или, например, вообще на самом устройстве. Если оно еще где-то, им бы не хотелось, чтобы магия распространялась, пока не достигнет этой конкретной комнаты. И как тогда остальной замок защищен, если руны только в этой комнате?

Гермиона подождала, но ни у кого не было идей, поэтому ответом стала лишь тишина.

— Ты знаешь мой ответ, — произнесла она.

— Я его не знаю, — сказала Падма

Малфой посмотрел на Патил так, словно она задала неимоверно глупый вопрос.

— Поиски, Патил.

— И как я должна была это знать? Я же не занималась этим с вами…

— Дикое животное в виде волос Грейнджер может обмануть твои ожидания о размерах ее гигантской головы. Тем не менее, казалось бы за семь лет ты уже должна была понять, что Грейнджер живет в библиотеке и предпочитает обложки книг контакту с людьми…

К несчастью, Малфой увернулся от комка пергамента, который Гермиона бросила ему в голову.

***

Гермиона сделала глоток чая из чашки, которую принесла из библиотеки, и посмотрела на Малфоя. Он скучающе посмотрел в ответ, и по тому, что он не отводил глаз, она знала, что он заинтересован.