Гермиона медленно засыпала корень угроба, помешивая зелье по часовой стрелке, пока последняя горсть пепельно-коричневой пыли не растворилась в жидкости. Сделала одно помешивающее движение против часовой стрелки, и зелье стало темно-коричневого цвета с жемчужным отливом.

Появился запах плесени, и Гермиона сморщила нос, надеясь, что так и должно было быть. Через мгновение вонь исчезла, а Гермиона вернулась к кровати. Она упала на матрас и вытянула руки и ноги в стороны, а потом заснула, не найдя сил накрыться одеялом.

***

— Мистер Малфой.

— Драко.

Гермиона подняла глаза от удивления и повернула голову, чтобы посмотреть на стол Малфоя. У нее перехватило дыхание, когда она увидела длинную мантию и капюшон Пожирателя смерти, закрывавшие Малфоя. Наклон, с которым она сидела, был странным, но так она могла видеть половину его лица. С изможденным выражением и широко открытыми глазами он смотрел на человека перед ним. Пожиратель протягивал к Малфою руку с покрытыми запекшейся кровью пальцами. Черная мантия, а на ботинках — в тех местах, куда падал свет — можно было разглядеть красные пятна. Казалось, он наступил в лужу крови.

Она не могла видеть, что было у него в руке, но Малфой был мертвенно-бледен.

— Заслужи, — хрипло произнес голос, который Гермиона неоднократно слышала и знала, кому тот принадлежал.

Она наполовину повернулась на своем стуле, когда Макгонагалл повторила имя Малфоя, а кровавая рука легла на столешницу. Слегка дотронулась до пера на столе, и Малфой, проследив за движением, наблюдал, как оно покатилось и упало с края. Он снова поднял глаза к лицу, которое, должно быть, принадлежало его отцу.

Когда окровавленная рука дотронулась до плеча Малфоя, он вскочил со стула, и тот с грохотом упал на пол. В ту же секунду Гермиона вскочила на ноги, ее сердце бешено колотилось.

— Макгонагалл! — прокричала она, и та резко развернулась к ней, а Гермиона закашлялась от перехватившего дыхания, когда из-под черной маски увидела ухмыляющееся лицо Люциуса Малфоя. — Э, в смысле, профессор. Я видела, как несколько младшекурсников практиковали в холле заклинание недоумения. Мне кажется, Малфоя настигло одно из них.

Вокруг снова начали шептаться, а Гермиона постаралась смотреть в глаза Люциуса Малфоя, не поднимая палочку.

— Гермиона Грейнджер, — протянул Люциус тем самым мрачным с нотками одержимости голосом, который появлялся у многих из его шайки, когда они загоняли кого-то в угол. Она почувствовала, как по рукам побежали мурашки, и сжала кулаки.

— Поняла, — сказала Макгонагалл.

Люциус сделал едва заметное движение кистью, но Гермиона знала, что в этот момент в его руку из рукава упала палочка. Рукава Макгонагал. Это не он. Его губы растянулись, обнажив зубы, когда он направил палочку на Гермиону, а потом развернулся к Малфою. В то же мгновение, как Люциус прокричал Круциатус, Макгонагалл произнесла контрзаклятие. Малфой дернулся назад и ударился о стол позади. Ему понадобилась секунда, чтобы осознать, что он не начал корчиться от боли.

Малфой несколько раз моргнул и покачал головой. Она надеялась, что он знал — действие контрзаклятия только слегка сбивает с толку, и что он не переиграет, изобразив амнезию на неделю. Он все еще был бледен, но если — пока она отвлекает внимание — ему хватит времени собраться с мыслями и понять, что это не Люциус, будет уже хорошо.

— Мистер Малфой?

— Да?

— Вы были под заклинанием недоумения?

Малфой нахмурился, но, похоже, не потерял самообладание, когда встретился с глазами отца.

— Похоже, да.

Макгонагалл щелкнула языком, а Люциус вздернул нос.

— Очень хорошо, — сказала Макгонагалл. — Начинайте практику. Мисс Грейн… — в этот же момент и Люциус что-то произнес, их голоса слились воедино и невозможно было ничего разобрать.

— Да, профессор, — ответила Гермиона, надеясь, что это правильный ответ.

Макгонагалл снова вернулась к доске, а Малфой и Гермиона посмотрели друг на друга, и любой, кто мог бы за ними сейчас следить, подумал бы, что обмен взглядами длился чересчур долго. Через несколько секунд он едва заметно кивнул, и она, повернувшись, пошла к своему месту. Когда прямо перед собой она увидела Люциуса, который смотрел на нее, склонив голову, она ахнула и отшатнулась назад. Гермиона поспешила замаскировать это кашлем. Она с бешено колотящимся в горле сердцем окинула взглядом снова подошедшую к ним Макгонагалл.

— Мелкая поттеровская грязнокровка? — прошептал Люциус, и Гермиона, уставившись на него во все глаза, вернулась к столу.

Если в прошлом она оказалась сильнее человека во плоти, сейчас она будет сильнее видения.

***

Гермиона выпила зелье в два глотка и опустила пузырек в карман. Она прикрыла ладонью зевок, перенесла ногу через скамейку, опустила сумку и присела. Сейчас была середина третьего дня экзаменационной недели, и помимо того, что она была уставшей, она чувствовала странный холод под кожей. И как бы сильно она не укутывалась в мантию, она не могла от него избавиться. Вряд ли это пройдет, пока она не свернется калачиком под грудой одеял и не утонет в матрасе, но сейчас она не могла об этом думать. Сон сейчас был не в приоритете, поэтому желание спать было помехой.

Она снова зевнула и потянулась к кувшину с тыквенным соком. Она знала, что забыла что-то важное в своей работе по истории магии, и это беспокоило ее весь день. И тревога эта будет с ней до тех пор, пока студенты не вернутся с каникул, и она не получит оценки. Тогда же по ее подсчетам с ней снова начнет разговаривать Джинни.

Одной рукой она потянулась в сумку за книгой по гербологии, а другой насадила на вилку кусок индейки. Из-за того, что она нервничала, ее руки дрожали… Хотя, может быть, причиной было зелье бодрости. За прошлый месяц у нее не было возможности заниматься так много, как ей бы хотелось, но это никогда ее не останавливало. Она справится.

Она так думала. Возможно. Надеялась. Пожалуйста, пусть я ничего не забуду.

Единственным приятным моментом была тишина. Гермиона хотела, чтобы каждый день был таким же, как экзаменационная неделя в Хогвартсе. Не из-за нервов от всесторонних тестов, но из-за тишины вокруг замка, студентов, читающих даже во время еды, когда нет никаких сплетен, перешептываний, и никто не тратит на занятиях время впустую. В конце концов, они пришли сюда за знаниями.

Услышав грохот, Гермиона подняла глаза и посмотрела на вход в Большой зал. Гойл в спешке поднимал стопку упавших книг, он казался слишком взволнованным, чтобы заметить проходящих студентов, которые смеялись над ним. Она увидела Малфоя, который зашел следом за Гойлом, и была удивлена, когда тот прошел мимо, даже не взглянув.

Похоже, Малфой был уверен в своих экзаменах, потому что его развязность, которая где-то отсутствовала несколько последних месяцев, к нему вернулась. Либо он сильно нервничал, но взял себя в руки, пока акулы вокруг не почувствовали запах крови. Он шел, и от него исходила уверенность, граничащая с надменностью — подбородок был высоко вздернут, а глаза ни на ком не останавливались больше секунды. Всем своим видом он показывал, что они для него ничто, и Гермиона была уверена, что все вокруг кипели от возмущения при его виде.

Несмотря на это, Гермиона закатила глаза и вернулась к своим заметкам.

Она сможет так пройтись после каникул, когда исчезнут видения, когда получит «отлично» по всем предметам.

Сейчас они с Джастином и Малфоем не встречались каждый вечер, и это было странно, но она была слишком занята, чтобы в полной мере это оценить. Она считала, что после того, как отдаст ему противозелье они больше не будут видеться ни в какой ситуации, предполагающей разговор. Из-за всего этого ей было некомфортно. Чувство было далеким и нечетким, но времени на обдумывание не было.

Сейчас Гермионе нужно было сосредоточиться на экзаменах, чтобы ненароком не проклясть друга, на котором сейчас висела паворларуа. Три недели — и она освободится от этих злобных тварей. Три недели.