Сердце застучало со страшной силой, Гермиона сгребла кипу документов в сторону, даже не заметив, как парочка свалилась со стола. Она пролистала стопку до конца, раскрыла ящики и наконец-то нашла нужную папку. Шлепнув ее поверх отчетов о Нотте-старшем, Гермиона переворачивала листы, пока не добралась до сообщения о смерти. «…предположительно с применением физического принуждения ввиду того, что следов магии на жертве не обнаружено. Костяшки… губы золотистого цвета, разъедены».

Убористый почерк расплывался перед глазами, мысли перескакивали с одной на другую.

— Господи, — пробормотала она.

Пятого мая Драко находился в тюрьме, да и не думала Гермиона, что это сделал он. Он сказал, что создал яд, и хоть существовала возможность, что яд создавали и раньше, ее нынешние находки не были похожи на совпадение. Теодора Нотта арестовали третьего мая, поэтому он выбывал из подозреваемых, но скорее всего именно он сообщил кому-то о яде в сейфе Драко. Тому, кто отправил Нотту поэму и спрятал что-то в его доме. В доме, доступом к которому без ведома Министерства должны были обладать исключительно его сотрудники и члены семьи Ноттов.

За всем этим определенно стоял Пожиратель, чьей ненависти к Малфоям хватило, чтобы пойти на убийство Нарциссы и обречь Люциуса на медленную смерть. То были деяния из ненависти, порожденной предательством. А учитывая выступление Люциуса перед Визенгамотом и спасение Гарри Нарциссой, злоумышленником мог быть любой Пожиратель. Если брать в расчет еще и яд, и попытку свалить на Драко смерть матери, он, возможно, старался не прибегать к использованию палочки, потому что след от нее был занесен в базу. Однако не каждый Пожиратель мог пройти сквозь охранный барьер поместья, создать яд такого уровня, от которого пострадали Люциус и жена Клива, и не полениться оставить что-то для Теодора. Если бы Теодор считал Драко виновным в смерти старшего Нотта, намеки на это нашлись бы в азкабанской переписке. Единственный подходящий подозреваемый был мертв.

Очень кстати мертв. Его объявили погибшим сотрудники отдела правопорядка, стремящиеся как можно быстрее после победы поймать оставшихся последователей Волдеморта. Погибшим от той же самой пыльцы, с помощью которой убили Нарциссу Малфой. Пыльцы, о которой Нотт мог узнать от сына и до которой мог добраться, пока Драко учился на седьмом курсе, а в Малфой-мэноре властвовал Волдеморт.

«Ему нужна месть». И Драко, который до сих пор не появился, хоть отец его и был исцелен, тоже искал отмщения.

(Декабрь 2000)

Драко поставил коробку на стойку и оглядел остальные, раскиданные по кухне, убеждаясь, что все приготовил. Перенести содержимое подвала и сарая было труднее всего, и от постоянной аппарации теперь кружилась голова. Прошедшая ночь и переезд совершенно его измотали, и от усталости путались мысли.

Стоило бы упасть в кровать и заснуть, но Драко аппарировал в подвал, чтобы приглушить хлопок. С трудом переставляя ноги, он поднялся по лестнице и прошел через дом, но звук тяжелых шагов ее не разбудил. Драко избавился от всяческих признаков своего пребывания в доме, за исключением кровати и Грейнджер, и больше не имел ни малейшего желания шевелиться. Ее запах, пропитавший простыни, отвлечет его не хуже самой Гермионы.

Он пока не собирался переезжать, другой дом служил ему запасным вариантом на случай, если кто-то обнаружит этот. Грейнджер лишила его выбора. Если придется, он вернется в этот дом, желательно убедившись, что она перестала его здесь ждать, хоть и тайные посещения Грейнджер привлекали его больше возможности появления тех, кто его искал.

В свете солнечных лучей ее кожа была бледна, а волосы спутаны от сна и его рук. Если бы он лежал рядом, ее нос прижимался бы к его шее, волосы лезли бы ему в лицо, а ее дыхание, поначалу прерывистое, позднее бы подстроилось под его дыхание. Порой Грейнджер во сне разминала пальцы о его икры или ворчала, что он какой-то неудобный, а утром никогда этого не помнила. Она всегда считала, что они просыпались там же, где и заснули, но Драко знал, что они то подкатывались друг к другу, то отодвигались, и так всю ночь.

Любые аргументы за их отношения рушились под влиянием фактов из прошлого, а придерживаться фактов нравилось им обоим. Однако Грейнджер обладала привычкой игнорировать факты, когда те не совпадали с нужным ей заключением, а Драко был довольно хитрым и амбициозным, и потому при желании изыскивал обходные пути.

И из-за Гермионы Грейнджер он это желание чувствовал. Все было именно так, как она однажды сказала: они неизбежно сблизились, и эта неизбежность была испытана и стала незыблемой. Грейнджер открыла в нем часть личности, к которой он довольно-таки привязался.

Но прямо сейчас она вызывала у него сожаление. Не из-за прошлой ночи, а из-за… всего. Из-за Грейнджер ему хотелось передумать, найти обходной путь. Но в нем жила тьма, которую нужно было выдрать, иначе он продолжит заталкивать ее вглубь, пока та не проникнет в землю. Пока не заразит корни, от которых гниль пойдет выше, разрушая все, что Драко выстроил или мог выстроить из своей жизни. Быть может, все так или иначе сломается, но он не простит себе, если к краху его приведет заблуждение, а не действие. И Драко сожалел, что Грейнджер тоже его не простит.

()

Гермиона пискнула, когда кто-то закрыл ей рот, и она ударила локтями, вырываясь из хватки. Выставляя палочку, Гермиона мимолетно коснулась чьей-то кожи и оказалась лицом к лицу с Малфоем и у него под прицелом. Под прицелом палочки его матери, напомнила себе Гермиона.

— Ты слишком глубоко влезла, Грейнджер.

— Как и ты, — резко отозвалась она, разозленная самим фактом его пребывания в этом месте.

Видимо, он нашел здание через «Эйфорию». Гермионе для этого пришлось перекопать тьму отчетов, кучу раз попросить об одолжении и десятки раз зайти в тупик. У нее даже не было полной уверенности в том, что здание связано с Ноттом, пока она не вспомнила, что видела такое же в котле у Малфоя, а теперь не встретила тут его самого.

— Уходи. Живо.

— Что ты здесь забыл, Малфой? Твой отец исцелен. Ты же только этого хотел? И поэтому ушел? Ты же так мне соврал?

— Грейнджер…

— Ты думал, я тебе не поверю? Не помогу? Не…

— Сколько раз мне еще повторить, что мне на хрен не сдалась твоя помощь? Когда до тебя уже дойдет?

Не стой они так близко к зданию, он бы заорал.

— Тебе не нужна моя помощь из-за того, что ты собрался сделать! Если бы тебя устроил вариант решения Министерства, ты бы уже давно пришел ко мне. Но нет, ты же ищешь такой справедливости, из-за которой сам угодишь в Азкабан! Ты хочешь убить Нотта, а…

Зашипев, Малфой ступил ближе, быстро оглянулся на здание и перевел взгляд на Гермиону. Он был бледен и выглядел диковато, поэтому она не осмеливалась опускать палочку.

— Ты не знаешь, что…

— Прекрати врать! Я не дура. Ты искренне думал, что я поверю во все твои сказки? Что не разберусь? Боже, Драко, да я из-за тебя в бешенстве…

— Он убил мою мать, — его голос был тих, но в нем крылась такая жуть, что Гермиона была близка к испугу. А Драко она никогда не боялась. — Почти убил отца. И если бы мог — убил бы меня. Но нет, вместо этого он дважды меня подставил. Что он сделает? Заявит, что был под Империусом и уйдет как ни в чем не бывало? Что…

— Его приговорят к Азкабану и, возможно, к Поцелую…

— Визенгамот с конца войны не приговаривал никого к Поцелую, как же, такой политический жест скажется на имидже отличного Министерства. Я не позволю разгуливать на свободе человеку, который убил мою мать, из-за какого-то политического позерства. Поттер убил врага своей семьи…

— Это совершенно другое! Гарри убил Волдеморта, потому что тот хотел поработить мир, потому что иначе у него могло получиться! Волдеморт творил ужасные вещи…

— А Нотт — нет? Он сделал яд…

— У тебя есть противоядие. А он в тюрьме больше в жизни ничего не сделает!

— По этой теории вы могли просто арестовать Волдеморта. Какая раз…