Изображение перешло на Грейнджер, и Драко включил над котлом лампу, освещая картинку, пока с той не исчез мутный оттенок. Гермиона оставалась собой: непослушные кудри, поджатые губы и раскрасневшиеся щеки, которые наливались цветом, когда она преисполнялась решимости — помимо всего прочего. Драко нравилось наблюдать за ней в таком состоянии, готовой сражаться, но только когда ее внимание было направлено на него. Не сейчас, не на мужчину под Веритасерумом, осведомленного о тайнах, которыми Драко не горел желанием делиться.

О чем шел разговор, ему было неизвестно: изображения не передавали звук, а Клив отводил взгляд, едва только Грейнджер заговаривала. Но Драко все равно задержался у котла, упиваясь ее видом, ведь Грейнджер не подозревала, что он смотрит, и не могла отвернуться.

()

«В саду нашей юности, выложенное камнем и мрамором, доказательство». Поэма занимала два листа пергамента, но именно к этой строке Гермиона возвращалась из раза в раз. Поначалу она отмахнулась от этого письма, но Теодор Нотт на него так и не ответил, а сама она никогда не слышала этих стихов. Когда в письмах Нотту и Гойлу не нашлось ничего на первый взгляд подозрительного, Гермиона стала копать глубже. И постоянно возвращалась к поэме.

Гермиона разглядывала фонтан в саду поместья Ноттов. Со всех сторон его окружал снег, на котором отпечатались лишь следы лап пробегающего к лесу животного. Гермиона подобралась поближе, рискуя почерпнуть ботинками снег. Она обошла фонтан по кругу, очищая землю, и растопила сугробы в пределах бортика.

Разоблачающие чары ничего не дали. Внутренняя часть резервуара выглядела совершенно обычной, как и стенки, но потом Гермиона добралась до основания фонтана. Упав коленями на землю, она опустилась на четвереньки, внимательно приглядываясь к линии, идущей вдоль низа бортика. Та казалась обычным углублением, но по бокам шли тонкие бороздки, и вот они-то намекали на нечто интересное.

Гермиона попятилась, пока не уперлась ботинками в снег, и, воспользовавшись вытягивающими чарами, медленно отвела палочку назад. Бороздки превратились в щели, камни скрежетнули, и звук разнесся по всему саду. Гермиона отодвинула плиту в сторону, оборвала заклинание, осветив новым тайник, и обнаружила металлическую шкатулку.

Она ведь знала, что поэма что-то значит. Иначе зачем отправлять ее Нотту? Его родители умерли, а дальние родственники оказались гораздо более дальними, чем в других семьях. Но кто-то нашел время спрятать здесь шкатулку и сообщить о ней Нотту. Гермиона полагала, что ответ кроется внутри.

Она призвала находку, но та ударилась о барьер, вызвав искры.

У Гермионы ушел час на то, чтобы взломать чары, но сама шкатулка так и не поддалась.

========== Глава 7 ==========

(Ноябрь 2000)

Драко не торопясь снял с теплицы охранные чары — видел недавно, как этим занимался местный сотрудник. Несколько месяцев назад на складе он поторопился и в итоге заработал себе гнойники, а едва освободился из оков заклинания, как пришлось спасаться от заметившей его охраны. Драко хорошо усваивал уроки с первого раза. Если он вновь переживал определенные последствия, то делал это целенаправленно.

Драко бросил взгляд через плечо; глаза привыкли к слабому лунному свету, так что можно было разглядеть край соседней теплицы. Стояла тишина, из темноты в него не летели никакие заклинания, поэтому, если кто-то и был здесь, он ждал, пока Драко зайдет внутрь. Если только этим кем-то не была Грейнджер. Он бы предпочел еще раз нарваться на охранников, чем на нее. Их он по крайней мере мог обездвижить, не подвергая вылазку опасности и оставив валяться на земле. Если он обездвижит Грейнджер, бросить ее здесь будет нельзя, и она выложит к нему дорогу ярости, где бы ни нашла его в следующий раз. И скорее всего расстроит ему все планы.

Метнувшись внутрь теплицы, Драко осмотрел лежащие в земле растения и нашел то, которое последним украл Клив перед тем, как его за это арестовали. То же самое место, то же самое растение, вот только Драко не был неловким идиотом.

Он подрезал растение согласно инструкциям в книге, аккуратно убрав стебли с листьями в сумку. Точным движением рассек ствол, собирая в фиал сок и следя за тем, чтобы тот не попал на пальцы. Драко наполнил флакон под завязку, убрал в карман и выбрался из теплицы.

()

Гермиона уставилась на измотанного целителя, появившегося из шумной палаты, заполненной людьми в белых халатах. Как она полагала, они пытались выяснить, кто и как совершил, казалось бы, невозможное, но знала, что у них ничего не выйдет.

— Мы заметили изменения, но, как я сказал ранее, не могли определить, свидетельствовали они об ухудшении или улучшении его состояния. Позже состояние стабилизировалось, а через восемь часов — улучшилось. Яда в организме не осталось, но телу еще нужно оправиться от последствий отравления. Мы не можем сказать, когда он очнется.

— Но Люциус Малфой исцелен?

— От яда — да. Точнее вы сможете узнать, когда он очнется. Должен предупредить: отравление могло сказаться на его умственных способностях, и есть шанс, что он не вспомнит предшествующие этому события.

Гермиона кивнула.

— Мы учитываем такую возможность. Убедительно просим вас не афишировать эту информацию и ограничить круг лиц, которые имеют к ней доступ. Мы пришлем охрану к дверям палаты. Сообщите нам сразу же, как он очнется.

— Я уведомлю Министерство после необходимых проверок.

Гермиона прикусила язык, так и не уточнив, сколько времени займут эти проверки.

— Свяжитесь со мной через камин, как только станет возможно. Это чрезвычайно важно.

(Декабрь 2000)

Драко толкнул деревянную дверь сарая, стоявшего за домом — та дрогнула и громко шаркнула по цементному полу. На стенах рядами висели полки, занятые медными котлами разнообразных размеров. Драко давно убрал их сюда, решив, что те больше не пригодятся, но не выбросил на случай, если ошибется. И ошибся.

Он видел, как Вратта убил троих, но тот принял все три дозы, а месяц спустя Драко искушал «Эйфорией» людей на порядок выше тех, с кем имел дела Вратта. Драко потом ушел в сарай и запомнил имя Вратты лишь из-за одного единственного случая. В тот раз он убедил себя, что неправильно прочитал слово. Что «Блэк» настолько прочно укоренился в его разуме, что с ним путались все похожие слова, и он ошибочно принял «Вратт» за «Блэка». Мужчина, которого тот убил, Стаут, был из числа клиентов Драко, но ничего удивительного в их знакомстве с Враттой не было.

Теперь, после слов Грейнджер, Драко понял, почему Вратта всегда заканчивал работу двумя Убивающими. Потому что пользовался второй палочкой. Палочкой Драко. Если бы Стаут не сказал что-то похожее на «Блэк», Драко бы еще сомневался, но теперь все вставало на места. Его пытались подставить либо из-за паранойи, либо потому что знали, что он сам их ищет.

О комнате под гостиной знал ограниченный круг лиц, а министерские туда бы не проникли. Это были те же люди, которые создали отраву для отца и знали о пыльце в сейфе. Все возвращалось к сейфу, а узнать о нем кому-то чужому было бы сложно. Драко предполагал, что существует посредник, но лишь один. Другими словами, от нахождения здания его отделял как минимум один человек, и пока этой информации хватало. Не прятаться же до бесконечности. Драко знал, что враг может явиться с любым лицом, но был готов к встрече.

Он осторожно, чтобы содержимое не перелилось через края, поднял котел и вынес его из сарая.

()

Гермиона подскочила было со стула, но тут же опустилась обратно, воздев руки к потолку, и оглядела кабинет в поисках чего-нибудь, что помогло бы успокоить всплеск адреналина. «Отравлен, отравлен, отравлен, яд: неизвестен».

Она вновь обратила взгляд на документ о смерти Нотта, пропуская заключение о суициде, чтобы прочитать сам отчет. «…пятого мая… в спальне в поместье Ноттов… в течение пяти часов. Свежих ранений не обнаружено, самые последние получены в битве за Хогвартс. Губы золотистого цвета с чешуйками…»