— Кого и где убили?

— Если ты расскажешь, что происходит…

— Не могу. Пока нет.

В Гермионе вновь пробудилась злость.

— Так мне придется ходить за тобой и непонятно как связанными людьми и компаниями…

«…и считать трупы, и врать коллегам, и страдать бессонницей, и…»

— Вообще-то…

— …клясться, что ты не виноват, но ничем мне при этом не помогать…

— Так не помогай! — рявкнул Малфой. — Я не хочу, чтобы ты лезла…

— …зачем ты пришел в клуб, ведь он же явно связан с…

— У него то, что мне нужно! Я…

— Компонент противоядия?

Драко раскрыл рот, закрыл и прищурился. Они одинаково ненавидели, когда их застигали врасплох.

— Я сказал тебе — отступи. Ты вообще не должна была приходить сегодня в клуб. Эти люди опасны…

— Уж поверь, я знаю кое-что об опасных людях, и я не собираюсь отступать! Если это какой-то яд, мне нужно знать, пока вещество не распространили…

— Его не распространяют! С его помощью он получает то, что хочет, то есть мстит, а не захватывает ми…

Малфой оборвал себя, а Гермиона постаралась стереть с лица все эмоции. Постаралась выглядеть настолько же незаинтересованной, насколько ему самому удавалось отстраняться именно в те моменты, когда это бесило ее больше всего. Но, вероятно, сильное любопытство Гермионы сложно было спрятать, либо же Малфой знал ее достаточно хорошо и не верил, будто какая-то деталь разговора ускользнула от ее внимания. Не в этот раз.

— Не лезь…

— Что за он?

О’Киф? Или его отец? После войны Люциус никому не мог насолить, значит, всплыли прошлые грехи, да и О’Кифа к тому же нельзя было назвать добрым малым.

— Мстит? За… за… — она склонила голову: за прошедшие полтора года был только один случай, связанный с темной магией, местью и кучей других составляющих. — Уайетт мертв.

— Хорошо.

— Так Уайетт…

— Мне плевать на Уайетта, — прорычал Малфой.

— Сложно поверить!

— Да потому что тебе запудрили мозги!

Гермиона приоткрыла рот, Малфой клацнул зубами и, запустив руку в волосы, потянул за концы.

— Я сказал тебе — не лезь в…

— Это министерское дело, Малфой, его нельзя…

— Тогда передай его другим, — выдавил он сквозь сжатые зубы. Ей было непонятно, почему ее роль в расследовании так его злила.

— Да, чудесно получится: все усилия насмарку, а тебя упекут в тюрьму. Другой мракоборец не даст тебе разгуливать…

— Пусть попробуют остановить…

— Попробуют? Отлично! Давай еще добавим сопротивление при аресте и нападение на мракоборца! Список твоих преступлений растет не по дням, а по часам! Визенгамот десять минут будет зачитывать пункты обвинения, конечно, тебя сочтут невиновным!

— Просто отдай это дело, Грейнджер.

— Я не могу.

— Тогда подожди хоть чуть-чуть! Разберись пока с другими! — Она фыркнула. — Не таскайся за мной хвостом, мне нужно хоть какое-то время, иначе все полетит в… Я не поступаю плохо, я все исправляю.

— Но способ ты выбрал неправильный.

— Единственный. Не у всех есть твоя…

— Просто расскажи мне! Я помогу! Неужели ты не понял, что все может обернуться по-другому, если ты попросишь помощи, а не будешь действовать, словно вариант только один?!

Понять выражение его лица было невозможно. Вероятно, Гермионе редко доводилось его видеть, либо слишком много эмоций там было намешано. Что бы там ни крылось, Малфой предпочел спрятать лицо, уставившись в пол. Он шевелил челюстями, с каждой стороны то напрягались, то расслаблялись мышцы.

— Ты не представляешь, Грейнджер, что значит все потерять. Но сначала ты достигаешь определенной отметки, а потом строишь все заново. И вот это… собрать детали, сообразить, что значит каждая и куда подходит… Я смогу это сделать, только когда закончу здесь. Я уже говорил, что не надо мне помогать. Я меньше всего хотел, чтобы ты вмешивалась… хоть и знал, что вмешаешься самой первой.

— Я уже вмешалась. Ты…

— Нет, не вмешалась.

— Уже! И я разберусь в этом деле, даже если ты ничего не расскажешь. Что…

— Если ты подождешь, пока я сам не разберусь, я все расскажу.

С чем разберется?

— Я не могу. Мне нужно знать, что ты делаешь с «Эйфорией» и зачем продаешь.

Для начала.

Вид у Малфоя стал настороженный. Гермиона этого не ожидала.

— Я никогда не продавал «Эйфорию».

— Др…

— Я не продавал. Я сварил, ее украли, я выяснил кто, и мне вернули деньги.

— Бред!

— Это правда. Я не продавал «Эйфорию» и никого не просил этим заниматься.

— Тогда зачем тебе столько? Зачем она вообще?

Настороженность пропала, оставляя Гермиону размышлять, что из сказанного попало в цель. Или не попало. Если Малфой успокоился, значит, размышления увели ее не в ту сторону.

— Экспериментировал с зельями. Создал «Эйфорию», попытался улучшить состав, чтобы избавиться от предела в три дозы. Получились разные варианты, но я не слышал, чтобы какой-нибудь действовал больше трех раз.

Гермиона не имела ни малейшего намерения сообщать ему, почему так выходило.

— Что ты хотел с ней делать? Или хочешь.

— Отправить на экспертизу в Министерство, конечно.

Они уставились друг на друга. Разговаривай с ним кто-то другой, они бы поверили.

— Зачем ты мне врешь? — тихо спросила Гермиона.

— Я не вру.

Покачав головой, она выхватила у Малфоя мантию, согретую теплом его тела. Он поднял бровь.

— Уже уходишь?

— От тебя я ответов, очевидно, не добьюсь, — Гермиона раздраженно выдохнула, застегиваясь. — И…

Она подпрыгнула, взмахнув палочкой, когда перед глазами пронеслось заклинание. Голова зачесалась, и черные пряди завились, возвращаясь к натуральному цвету. Гермиона захлопнула рот, проглатывая блокирующее заклинание, и впилась в Малфоя взглядом.

— Ненавижу эту прическу, — пробормотал он. Она всеми силами постаралась проигнорировать и фразу, и все, что та за собой влекла.

— Я ведь не должна тебе верить, — не выдержала Гермиона. — Вообще не должна. Сейчас я должна тащить тебя в Министерство, а потом — кормить Веритасерумом.

— Я не веду тебя неверной дорогой.

Она подняла голову от последней пуговицы: Малфой, казалось, пытался втемяшить ей в голову эти слова одним лишь взглядом. Гермиона выпрямилась и отошла от него на четыре шага, просто на всякий случай. Он остался на месте.

— Я не прощу, если ведешь.

Она замерла, проверяя, не передумал ли он, не осознал ли, что задолжал ей. Будто это должно было его беспокоить. Но на его лице отражалась лишь непонятная эмоция, Гермионе разрывало от напряжения грудь, и стояла тишина.

========== Глава 5 ==========

(Июль 1999)

Драко подозревал, что Грейнджер вымоет квартиру до блеска, и внутри действительно оказалось чисто, но как-то… хирургически, без намека на обжитость. В единственной комнате, более-менее похожей на жилую, громоздились стопки книг, и от них же ломились шкафы, что в совокупности напоминало маленькую библиотеку. В углу располагались потрепанного вида диван и стол. Из комнаты вели две приоткрытые двери, одна из них предположительно в спальню, но Драко не стал заглядывать в щель.

В гостиной висели три полки, две из которых пустовали.

— Сколько ты здесь живешь?

— М-м… год. А что?

Драко проигнорировал вопрос — ответ был очевиден. Пустого места было гораздо больше, чем личных вещей, а ведь он готовился войти в квартиру, напоминающую гостиную Гриффиндора: теплые цвета, мягкие стулья и дикое количество бесполезных мелочей, которыми она дорожила бы. Пока Грейнджер снимала министерскую мантию, он заметил в шкафу банки с краской и коробки, попутно задумавшись, почему она их запрятала.

— Я была занята. — Драко повернулся на голос — Грейнджер вышла из кухни с двумя бокалами темной жидкости в руках. Пару минут назад там раздался взрыв, так что Драко остался на месте, не рискнув отправиться за ней. — У меня много планов, но пока есть дела поважнее. Здесь я почти не появляюсь.