Малфой сумел уцепиться за край доски, но вода опустилась настолько, что ему пришлось повиснуть на руках, держась одними пальцами. Он пытался подтянуться, но соскальзывал. Гермиона бросилась на колени, наклонилась и схватила его дрожащую руку. Пытаясь помочь ему выбраться, она старалась с ним на равных. Глядя ей прямо в глаза, Малфой приоткрыл рот, но вдруг перевёл взгляд ей за плечо.

Сердце подпрыгнуло: повернув голову, она увидела чью-то руку и почувствовала толчок в бок. Не выпуская Малфоя, она взглянула некому мужчине в лицо и собралась уже отпихнуть незнакомца, но тот склонился над проёмом. Он схватил Малфоя за вторую руку, и Гермиона резко выдохнула; ещё одна пара рук стиснула малфоевское предплечье чуть пониже её собственной ладони. Гермиона подняла глаза — какой-то парень кивнул ей, прося подвинуться, и она, подавшись назад, вскочила на ноги.

Отступив на шаг, она напряженно замерла, высматривая любой намёк на то, что придётся защищаться. Но мужчины не бросили Малфоя, а тянули вверх — светлая макушка уже показалась под полом. Они тащили Малфоя до тех пор, пока его колени не коснулись пола, затем выпустили, оставив на светлой коже белые пятна, и он тут же встал.

Гермиона посмотрела на мужчин, на тяжело дышащего Малфоя, и вдруг заметила сбоку какое-то движение. Там стояла женщина, и хотя в её волосах виднелась проседь, выглядела она ровесницей мамы Гермионы. Женщина нервничала, заламывала руки, на лбу у неё выступила испарина. Гермиона мельком оглядела комнату: полки с припасами, составленные в углу коробки, покрытые пылью старый диван и комод у дальней стены. Видимо, они оказались в доме этих людей.

Гермиона снова перевела взгляд на Малфоя — он протягивал цепочку старшему мужчине. Тот вглядывался в украшение в течение нескольких напряженных секунд, потом, кивнув, взял его. Гермиона очень замерзла, она не знала, куда они попали, что эти люди думают по поводу их появления. Измученный мозг только сейчас начал осмысливать произошедшее.

Малфой спас ей жизнь. У неё кончился кислород, она вырубилась. Если бы он не подтащил её к двери, не вытолкнул к воздуху… Она была на самом краю и ничего не могла с этим поделать, а он ей помог. Возможно, только лишь потому, что Гермиона ему ещё понадобится для заварушки со шрамами, и тем не менее этот поступок кое-что для неё значил. Какими бы ни были мотивы Малфоя и сколько бы раз это ни случалось, подобное по-прежнему шокировало её. Гермиона по-прежнему была ему благодарна.

— Прошу прощения за пол, — начала Гермиона и, дрожа, пристально посмотрела на Малфоя. Тот поймал её взгляд; женщина что-то произнесла по-итальянски и начала подниматься по ступеням.

— Affamato? — спросил старший мужчина.

Малфой покосился на их сумки, потому снова встретился глазами с Гермионой.

— Si.

Мужчины повели их к лестнице. Младший, казалось, колебался, а его отец — так предположила Гермиона — был сбит с толку. Гермиона сомневалась, что им стоило следовать за этими людьми, как бы безобидно те ни выглядели. Но они вытащили Малфоя и не ругались по поводу испорченного пола.

Гермиона поймала Малфоя за запястье, пока они поднимались по ступеням. Он повернулся.

— Они спросили…

— Спасибо, — перебила она.

Он всматривался в неё пару мгновений, и она сообразила, что так и не выпустила его руку.

— Я не уверен, кто ведёт…

— Я же говорила, мне ничья не нужна. Спасибо.

Казалось, ему было неуютно. Малфой смотрел на неё, уперев язык в щёку. Затем он обернулся на замерших наверху мужчин.

— Давай так больше не делать.

Гермиона улыбнулась.

— Договорились.

18:11

Маловероятно, что из пещеры они вознеслись сквозь дыру в райских половицах, но такую возможность Гермиона со счетов не сбрасывала. Душ — горячий душ — и тёплое полотенце служили достаточным основанием для подобных мыслей. Свою лепту вносила чистая одежда без пятен и дыр, даже несмотря на то, как странно было надевать чужую, чуть великоватую вещь и то, как активно на этом настаивала хозяйка — Гермиона даже забеспокоилась, как бы женщина не обиделась. Гермиона никогда не носила… платьев с цветочным принтом, но оно было всяко лучше её собственного наряда зомби. К тому же им дали мази и бинты для порезов и повреждений.

Но больше всего эту гипотезу подпитывал запах еды, доносящийся с кухни. От ароматов живот Гермионы вытворял разные странные и смущающие трюки, а во рту непрерывно скапливалась слюна. Приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы семейство не решило, что они с Малфоем и есть те самые дикари из джунглей, которых они обсуждали. Плохо только, что она продолжала ёрзать на мягком диване и пялиться на твёрдый, гладкий пол под голыми ногами, словно никогда не видела и не испытывала ничего подобного.

Малфой, кажется, немного… нервничал. Хозяйке потребовалось гораздо больше времени, чтобы убедить его надеть выданную одежду, и Гермиона решила, что Малфой согласился, скорее, из-за нежелания напяливать после душа грязные вещи, чем по причине настойчивости женщины. Когда Гермиона в платье появилась в гостиной, он вскинул бровь, одёргивая штанину одолженных брюк. И пусть он ответил недовольным взглядом на комментарий, что голубая футболка придаёт ему утонченности, Гермиона подумала, что он выглядит… Ну, голубой шёл ему, вот и всё. Брюки были коротковаты, но едва ли это имело большое значение.

Вряд ли Малфой сидел как на иголках только из-за одежды, ощущения комфорта или того, что они наслаждались гостеприимством незнакомцев после того, как чуть не погибли под половицами их дома. Гермиона почти не сомневалась, что причина дискомфорта крылась в том, что эти люди — однозначно и без всяких сомнений — были магглами. Попав на остров, Малфой наверняка разговаривал с кем-нибудь из жителей; может, он общался с магглами и раньше, но сейчас ситуация была иной. Он сидел в их доме и вёл с ними беседу. При этом поглядывал на дверь чаще, чем на их лица.

Гермиона бы над ним посмеялась, не испытывай она сама некое неудобство — разумеется, по совершенно другой причине. Гермиона бы чувствовала себя лучше, имей она возможность обсудить книги, события или теории. А здесь она даже языка не знала. За обоих отдувался Малфой, который, как оказалось, бегло говорил по-итальянски. Гермиона не представляла, почему он не рассказал ей об этом раньше, но он вообще мало чем делился, если только она не выцарапывала из него информацию. Когтями, злостью и настойчивостью. Она не сомневалась, что у Малфоя в жизни имелись две цели — заполучить растение первым и доконать её в процессе.

— Грейнджер.

Она оторвала взгляд от его лодыжек и коротких брюк, подняла глаза и, вдруг почувствовав смущение, огладила ладонями платье.

— Т…

— Их дочь погибла в пещере, — Малфой кивнул в сторону хозяина, молча сидящего в кресле. Гермиона украдкой посмотрела на мужчину широко раскрытыми глазами. — Наводнение.

— Она… То есть они не создают впечатления… Только если они не как я или… они… казались.

Кажется, Малфой понял смысл этого бессвязного лопотания.

— Не думаю, что они на нас похожи. Когда они переехали десятилетие назад, люк там уже был. Их дочь спускалась туда с самого детства. Они обнаружили её с каким-то человеком — но так и не узнали, кто это такой. Ей было семнадцать, и они решили, что это мог быть её кавалер. Они оба погибли во время наводнения, которое до сегодняшнего дня случалось лишь однажды.

— С тех самых пор, как они здесь поселились.

— Да.

— Это ужасно, — пробормотала Гермиона, уставившись в пол. — Как думаешь, у них осталось что-то, что могло быть у того человека?

— О, погоди, я сейчас уточню, не ограбили ли они могилу, пока горевали о своей погибшей дочери.

Гермиона бросила на него резкий взгляд и натянула платье на колени.

— Ты мог бы поинтересоваться невзначай. Спросить, не обнаружили ли они зацепок, объясняющих причину наводнения. Не попадалось ли им что-нибудь, что помогло бы идентифицировать того мужчину.