Она открыла глаза, повернула голову и разглядела Малфоя, распростёртого на земле. Он лежал на спине, раскинув руки, и его живот двигался в такт быстрому дыханию. Ей не удалось хорошенько рассмотреть Малфоя в траве, но похоже, ему тоже было худо.

— Как думаешь, мы сумеем лёжа скатиться остаток пути?

Он на секунду приподнялся на локтях, оглядел склон, и рухнул обратно.

— Слишком много деревьев.

17 июля; 17:32

Назвать её запах приятным было сложно. Вообще-то, от неё несло просто отвратительно. Грязное тело было липким от застарелого пота, голова чесалась, и Гермиона старалась как можно реже поднимать руки. Она пыталась держаться подальше от Малфоя, чтобы никто из них не мог учуять «аромат» соседа. Они соблюдали дистанцию в несколько метров, и Гермиона могла прошагать минут десять, вообще его не видя.

Гермиона пребывала в отвратительном настроении — прошлым вечером она натёрла кожу цветами, но этот трюк проработал лишь до утра, когда она опять вспотела. От съеденных бананов болел живот, постоянно хотелось пить; с самого момента пробуждения они с Малфоем то молчали, то кричали, то сыпали язвительными комментариями. Гермиона пыталась игнорировать реальность, но воображение сейчас было бессильно.

18 июля; 20:01

Гермиона двинулась на шум, который, как ей показалось, издавал Малфой, размышляя, не стоит ли ей предложить устроиться на ночевку, но обнаружила кое-кого совсем другого. Заметив за деревьями человека, она резко остановилась и прищурилась, всматриваясь в профиль. Разглядев знакомого, она улыбнулась и, застигнутая встречей врасплох, чтобы припоминать былые сомнения, сделала шаг к Биллу — парню, которого они встретили на поляне. Она опять подняла было ногу, но чужая ладонь зажала ей рот, а чья-то рука обхватила за талию и рванула назад.

Гермиона попыталась взвизгнуть, но ладонь прижалась сильнее; скользнув глазами по бесцеремонным пальцам, она подняла руку и с силой ткнула локтем назад. Около щеки послышался глубокий, тяжёлый вздох, над ухом раздалось слабое шипение, и Гермиона узнала напавшего.

Жар малфоевской груди опалял спину, его влажная от пота футболка прилипла к её собственной, но времени анализировать свои чувства по этому поводу не было. Гермиона снова сфокусировалась на Билле и вдруг поняла, почему Малфой её остановил. Прекратив попытки разжать его пальцы, она опустила руку и стиснула его запястье, стараясь унять вздувшийся за грудиной страх.

Первым, что Гермиона заметила, был перемазанный кровью рот Билла; с момента последней встречи больше всего в его облике изменились зубы. Большие и острые, они торчали из широкого рта — звериные клыки, которые обнажали растянутые в улыбке губы. Билл смотрел куда-то вниз, и Гермиона разглядела потухшее кострище, перед которым тот сидел; сложенные кучей камни напомнили ей о попадавшихся звериных могилках.

Ладонь Малфоя обхватила её бедро, его предплечье вдавилось ей в живот — прижимая к себе Гермиону, он сделал шаг назад. Она едва ли обратила на это внимание, поглощённая зрелищем: Билл поднял с колен кролика. Его ногти были длинными и острыми — настоящие когти. Должно быть Гермиона издала какой-то звук — пальцы Малфоя так крепко впились ей в рот, что ей стоило задуматься об угрозе потери зубов. Его губы снова коснулись её ушной раковины: горячее дыхание превратилось в предупреждающее шипение. Постояв, он отступил ещё на шаг, дыша ей прямо в ухо.

Билл поднёс кролика к губам, и, даже понимая, что сейчас произойдёт, Гермиона не смогла отвести взгляд. Сердце болезненно колотилось; она прижала ладонь к бедру Малфоя, чтобы в случае необходимости иметь возможность быстро выхватить кинжал. Сам Малфой замешкается — одна его рука закрывала ей рот, а вторая, та, что ближе к кинжалу и сумке, стискивала её талию. Если потребуется, Гермиона выхватит оружие — всего один взгляд в их сторону, и она его вытащит.

Кролик бился в хватке Билла, и Гермиона увидела, как мужские пальцы впились в добычу — красные пятна расцветали на сером меху, и животное испуганно пищало от боли. Билл зарылся лицом в мех и провёл носом по тельцу — Гермионе было видно, как язык скользнул к шее зверька. Малфой потихоньку отводил их назад — шаг, ещё один, ещё; их ноги передвигались всё быстрее, а дыхание становилось громче.

Билл впился в горло обезумевшего животного, кровь брызнула ему на щёку, и Гермиона тут же зажмурилась. Желудок сделал резкий кульбит; Гермиона поморщилась — увиденный образ буквально выжгло в мозгу. Ладонь на её губах ослабла — то ли Малфой сообразил, что Гермиону может стошнить, то ли ощутил, как она пытается втянуть воздух. Сама она так и не разжала пальцы на его запястье и теперь чувствовала сумасшедшее биение пульса. Малфой крепче прижался к её уху, его паническое шипение было громче, чем все издаваемые ею звуки. Вдруг Малфой замер, дыхание у него перехватило, и Гермиона открыла глаза. Она больше не могла различить Билла за деревьями, но слышала, как он ел. Бедро под её ладонью напряглось — Малфой поворачивал их в сторону, обводя вокруг дерева, в которое врезался; его шипение возобновилось.

Он отпустил её талию, повернул запястье, в которое она вцепилась, и обхватил пальцами её руку. Затем дёрнул, вынуждая Гермиону развернуться, и та побежала за ним следом. Она бешено размахивала свободной рукой, отпихивая ветви, отскакивающие от Малфоя и хлещущие по коже. Плевать. Им надо было лишь двигаться, двигаться, двигаться.

19 июля; 2:38

Она долго бежала на адреналине — к тому же Малфой так впился ей в запястье, что, казалось, мог оторвать руку, если она отстанет. Когда они наконец замедлили бег и расцепились, возбуждения хватило ещё на час пути. А потом адреналин, к сожалению, испарился — казалось, это случилось часы назад. От истощения Гермиону накрыла апатия: голова была тяжёлой, зрение расплывалось, странное оцепенение сковало тело — словно его накачали воздухом. Ей казалось, будто кожа утратила эластичность; мысли спутались, а ноги и спину свело судорогами.

Они продолжали свой путь.

8:01

Глаза горели, тело ломило, а голова кружилась — сказывалась нехватка сна после столь сильного напряжения. Накапливающееся обезвоживание и отсутствие витаминов вносили свою лепту. Гермиона провела большим и указательным пальцами по векам, сжала переносицу. Она уснула в рассветных сумерках, а проснулась, когда солнце только-только поднялось над верхушками деревьев — меньше половины необходимого отдыха.

Малфой торчал на одном из деревьев, оглядывая окрестности в бинокль. Похоже, он сообразил, как работает прибор, пока Гермиона отвлеклась — вытащив бинокль из сумки впервые, он выглядел совершенно сбитым с толку. Наверное, сейчас Малфой выискивал дым или какие-то признаки местонахождения Билла. Хотя Гермиона сомневалась, что их преследовали. Ночью им встретилось ещё одно кострище, более старое, с грудой костей, подразумевающее, что Билл уже побывал здесь. Гермиона сомневалась, что Билл повернул назад — только если заметил их. Но и в этом случае он бы их уже нашёл.

Хотя место для сомнений оставалось. Билл, кем бы он ни был, мог являться частью магии этого острова либо же быть каким-то необычным получеловеком, о котором она никогда не читала. Он мог блуждать бесцельно, а значит, ему ничего не стоило повернуть в ту сторону, где он уже был.

Гермиона знала, что магия не действует на некоторых людей, но до сих пор не понимала, распространяется это только на магглов или на всякого, кто не ищет растение. Магия влияла на Билла — может быть, потому, что он сам являлся магическим существом или же потому, что тоже разыскивал цветок. Он точно обладал разумом, так что назвать такое предположение невозможным не получалось. Или там, на поляне, он как-то скрыл своё естество, или же всё обстояло гораздо хуже — после ухода что-то превратило его в это существо. Им попадались и другие костровые ямы, но Билл мог соорудить их до того, как застрял с ними, или же это было делом рук подобных ему созданий. Здесь вполне могло существовать нечто волшебное, что обладало силой вытворять с ними такое.