Гермиона качнула головой в ответ и против воли взглянула на распростёртого в трёх метрах мужчину. Его глаза, похожие на древесные наросты, невидяще уставились в землю. На испачканном кровью лице застыло болезненное удивление. Стену рассекала широкая красная дуга, а само тело наполовину лежало в луже крови. Она казалась почти чёрной, за исключением того места, где валялся фонарь — мёртвые пальцы по-прежнему обхватывали рукоятку, и его свет отражался от ярко-красной поверхности.
Гермиона лишь мазнула взглядом по глубокому порезу на горле, но ей хватило этого, чтобы снова подавиться. Она пробормотала в ладонь что-то, чего не разобрала сама — невнятная смесь звуков и бульканья. Гермиона зажала нос пальцами, чтобы металлический запах крови перестал перекатываться по языку. Малфой всего на секунду упёрся грудью ей в плечо и тут же отступил обратно за стену, подальше от неприглядного зрелища.
— Чёрт.
Человек, пытавшийся убить её на той горе, однозначно был мёртв. Едва только увидев тело, Гермиона разрывалась между желанием убежать и необходимостью проверить пульс, но сейчас даже вопроса не возникало, что именно она бы сумела обнаружить. Его товарищ выглядел таким спокойным, когда, выглянув, посмотрел на неё — он не создавал впечатление человека, на глазах которого только что произошло убийство, а значит, либо это была иллюзия, либо…
Гермиона развернулась, посмотрела на Малфоя, чьи испуганные глаза распахнулись не меньше её собственных, и скользнула взглядом по руке до зажатого в его кулаке охотничьего ножа. Она не могла рассмотреть его в сумерках, рядом с чёрными очертаниями тела в окружающей их тёмной синеве. Теперь в мягком свете ещё одного фонаря, лежащего у ног, она разглядела на лезвии кровь. Малфой проследил за её взглядом и, сообразив, что к чему, выронил нож, брякнувший о землю мгновением позже.
Человек, которого Гермиона первоначально ошибочно приняла за туриста, похоже, прикончил своего напарника. Судя по крови на стене, он перерезал товарищу глотку из-за спины, а тот понял всё слишком поздно. Тот спокойный взгляд снова всплыл в её памяти — каким нормальным он выглядел после того, как совершил такое. И, скорее всего, глядя на неё, он невозмутимо обдумывал, как сделать с ней то же самое. На его лице не промелькнуло никаких эмоций, словно мужчина нашёл в своей кладовке банку с просроченной едой. При этой мысли по позвоночнику у Гермионы пробежала дрожь.
Она шагнула вперёд, стараясь не смотреть на тело, и, наклонившись, подняла фонарь, что лежал не в крови. Затем мельком взглянула на Малфоя — тот снова показался из-за угла; с лицом бледнее обычного он так таращился на неё, словно боялся, что стоит ему ослабить контроль, как глаза непроизвольно взглянут на тело. Гермиона посмотрела на валяющуюся в метре от них сумку, а потом направила свет фонаря на стену.
На ней был начерчен кровью большой круг, в центре которого виднелась маленькая прямая линия. Гермиона уставилась на рисунок, затем покосилась на труп, не позволяя себе смотреть выше мёртвой руки.
— Тебе это ничего не напоминает?
— Нет, — ответил Малфой, его голос прозвучал так же слабо.
— Это может быть началом ритуала кровной магии. Он мог решить принести напарника в жертву, чтобы… сотворить какое-то заклятие.
— Есть идеи?
Гермиона не ответила, изучая линию окружности. Малфой подошёл и поднял сумку.
— Интересно, восстановились ли стены? Там, куда мы его отправили.
— Надеюсь на это, если вот так он поступает со своими союзниками.
Гермиона едва не обернулась снова, но остановилась; её рука сжала кинжал чуть сильнее.
— Если ты прав, то мы, возможно, послали его на смерть. Даже если он там не один, а границы восстановились, воды-то у них нет.
— И в чём проблема?
— У нас нет на это права, Мал…
— Мы защищаем себя. Он бы убил меня, а затем и тебя — в считанные секунды. Если он выберется оттуда и отыщет нас, то снова попытается нас прикончить. Эт…
— Разумеется, я не спорю, что он опасен. Этот мужчина убил бы меня на той горе, если бы смог, но человек, зарезавший его, всё равно убийца. Он бы и нас убил, и, возможно, попытается довести дело до конца. Но в данном случае, когда он беззащитен и именно в наших руках оружие, мы должны были отвести его в полиц…
— Грейнджер, мы не в цивилизованном мире. Мы посреди джунглей. Здесь не действует закон. Это вопрос выживания — мы его не убили, хотя он бы поступил иначе. Мы избавились от него, лишив его шанса повторить попытку. И если это его доконает — что ж, он был не таким уж хорошим парнем.
Глядя в землю, Гермиона покачала головой. В словах Малфоя была правда, но ей всё равно казалось, что у неё не было права принимать такое решение. Они могли попытаться вывести его к цивилизации и рассказать полиции о том, что он сделал — правда, появление перед местными властями было не самой хорошей идеей. Если бы они затолкали его в полицейский участок, связали там и оставили записку с указанием, как добраться до пещеры, всё равно оставался шанс, что полицейские не сумеют получить доказательств преступления. Пещера располагалась за границей, которую они пересекли, и Гермиона сомневалась, что магглы в состоянии попасть в ту часть острова, где они сейчас находились. К тому же, реши они тащить этого мужчину с собой, он бы мог найти способ расправиться с ними, пока они спят.
Гермиона знала, что это была самооборона, но это знание не облегчало бремя принятия решения, когда в лицо ей больше не были направлены ни нож, ни пистолет, ни палочка. Она отдавала себе отчёт в том, что это был их единственный реальный шанс, особенно принимая во внимание стремительность, с которой бы с ними расправился мужчина — тот самый, который так легко прикончил своего товарища, застав здоровяка врасплох, и потом излучал совершенное спокойствие. И тем не менее в животе у Гермионы осталось неприятное чувство.
— Давай осмотрим пещеру, чтобы уже убраться отсюда.
— Я мог и сам его сбросить, — вдруг произнёс Малфой, не сводя взгляда со стены.
Видимо, Малфою было так же непросто признать в Гермионе союзника, как и ей самой — в нём. Каждый раз, когда она ему помогала, он старался уделять этому как можно меньше внимания, а потом делал вид, будто ничего и не было. С притворством, видимо, имелись проблемы — слишком уж странно Малфой потом вёл себя с ней в течение нескольких часов или даже дней. Но Гермиона относилась к такому поведению с пониманием — ей претила необходимость полагаться на него в некоторых ситуациях, способная зародить в Малфое даже мимолетную мысль, что Гермиона в нём хоть как-то нуждалась.
Обладай она магией, он бы вряд ли был ей нужен. Но выбора у Гермионы не оставалось. Уже стало обычным делом оглянуться в минуту опасности и увидеть рядом Малфоя, но очень сомнительно, что Гермиона действительно могла бы привыкнуть к подобному. Это можно было сравнить с тем, как если бы кто-то отдал ей свой кислород — необходимый, но неправильный поступок. Они оба терпеть не могли демонстрировать другим свою слабость, а уж если этот другой не только становился свидетелем беспомощности, но ещё и спасал… Проглотить такое было тяжело. И почему-то Малфою было труднее с этим смириться. Или просто его ненависть была больше.
— Может быть.
14 июля; 21:31
Он пристально вглядывался в неё — она не знала почему, но то и дела ловила его за этим занятием. Гермиона сидела на своём месте, готовясь ко сну, и чувствовала, как Малфой прожигает взглядом дыры в её голове. Порой выражение его лица оставалось нечитаемым, но чаще всего оно становилось таким зловещим, словно Малфой желал уничтожить Гермиону, прежде чем снова взглянуть на неё. Будто он винил её во всём, и одно лишь её присутствие делало происходящее совершенно невыносимым. Раньше он пялился так гораздо чаще, но Гермиона всё равно то и дело замечала такие взгляды.
Она прищурилась и уставилась на него в ответ — не со злости, а в отместку. Очень некомфортно засыпать, пока кто-то таращится на тебя с такой очевидной неприязнью. Гермиона задумалась: уж не сделала ли она сегодня что-то такое, что бы так его разозлило, но на ум ничего не шло. Может, она чем-то бесила Малфоя, пока спала, и он почему-то решил, что его Карающий Взгляд ему поможет? Или же он просто был засранцем, что удивляло примерно так же, как потеря носка во время стирки.
