Пойдя на шум, она разглядела его спину, но три секунды спустя Малфой упал.

— Малфой?

Гермиона обогнула деревья и встала позади Малфоя, вытирая со лба пот. Пусть она и не знала причин забега, зато согрелась в этот необычно прохладный день.

Малфой стоял на земле на коленях, согнувшись, держа руки перед собой и легонько раскачиваясь из стороны в стороны. Гермиона снова окликнула его, сохраняя дистанцию на случай его неадекватного поведения, как вдруг вбок вылетел его локоть и брызнула кровь. Гермиона вскрикнула и инстинктивно отпрыгнула назад. Малфой оглянулся на неё, тяжело дыша — кровь виднелась на его ладони и на лезвии кинжала. Он себя пырнул? Порезал?

— Ты что натворил? — закричала она, то протягивая к нему руку, то отводя её как можно дальше.

— Ты есть хочешь?

— Не тебя! — воскликнула она, теперь отчаянно жестикулируя в пространстве между ними. — Дай мне посмотреть. Положи кинжал!

Он хмыкнул; его кожа казалась серой, а ладонь дрожала. Недостаток сна проявлялся в набрякших, отливающих синевой веках с красными прожилками и налившихся кровью глазах. Малфой оглядел Гермиону сверху вниз так, что ей тут же захотелось отступить и, возможно, врезать по его каннибалистической голове. Малфой посмотрел на землю перед собой, поднялся на ноги и отступил в сторону. Гермиона задохнулась, её ладонь взлетела к губам — Малфой и не помышлял о сведении счётов с жизнью, он убил кролика. Наверняка он гнался по лесу именно за ним. Под тушкой растекалась кровь.

— Разводи огонь.

12:45

Гермиона вырыла ямку в мягкой земле, чтобы захоронить кроличий мех, пока Малфой, будто хищник, следил за ней, заставляя всерьёз озадачиться вопросом о безопасности нахождения с ним рядом. Гермиона не могла его бросить, как бы ей того ни хотелось, и она не знала: следует ли им вернуться в город, или ей надо привязать его к дереву и держать так до тех пор, пока он не придёт в себя.

========== Часть пятнадцатая ==========

24 июня; 9:21

Сохраняя дистанцию, она из-за деревьев наблюдала за тем, как Малфой рыбачит. Пока паранойя Малфоя набирала обороты, Гермиона начала пристально присматриваться к нему самому. Она боялась спать даже на расстоянии нескольких метров от него, опасаясь, что он может принять её за врага или кого-то подобного. Ведь тогда Малфой мог загнать её как кролика, прижать к земле и, возможно, перерезать глотку.

Гермиона выискивала любые зацепки, способные привести её к растению, высматривала признаки магии, которая могла бы снова попытаться её прикончить, а теперь вдобавок приглядывала за Малфоем — и внимательнее, чем в самом начале. Ей казалось, что она тоже потихоньку сходит с ума. Весь этот шпионаж и осторожные движения, попытки проследить за ним так, чтобы он ни о чём не догадался, выбивали из колеи. В какие-то дни Гермиона ощущала себя выжившей в катастрофе, а в какие-то — надеялась больше никогда не увидеть даже фотографию этих островов. Ей нужно было помочь Малфою взять себя в руки, но она не знала, как это сделать. Пока он не перестанет считать, что их что-то преследует, он не успокоится, но у Гермионы не было никаких идей, кроме как самой изваляться в грязи и притвориться дохлым монстром.

Вряд ли Малфой заметил её между деревьями, но он вдруг поднял голову и посмотрел прямо в её сторону. Они пялились друг на друга пару секунд, и Гермиона уже планировала медленно отступить, когда Малфой поднял добытую рыбину и начал выбираться из воды.

25 июня; 3:21

Она лишь на секунду подняла тяжёлые веки, чтобы удостовериться, что Малфой находится далеко, но, разглядев пару ног по другую сторону угасающего костра, подскочила, чуть не задохнувшись. Малфой обнаружился меньше чем в метре от Гермионы — вороша угли, он напряжённо смотрел прямо на неё. При виде этого пещерного человека она сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух из лёгких — Малфой не двинулся с места. Ночь выдалась холодной, возможно, он просто хотел согреться или же выбирал тлеющую палку, чтобы сжечь её заживо.

Протерев глаза и проигнорировав гудящую голову, Гермиона подогнула ноги и сконцентрировалась на Малфое. На его лице плясали оранжевые тени, ещё больше заостряя черты — она старалась не сводить с него глаз. Сам Малфой больше на неё не взглянул.

8:18

— Никто нас не преследует! Если они… Знаешь что! Знаешь что, я сейчас отправлюсь туда и вернусь завтра. Я буду беззащитна и в одиночестве, и когда на меня никто не нападёт, мы удостоверимся, что там никого нет! Хорошо?

Гермиона опустила руки, прекратив жестикулировать, и уже собралась уходить, но Малфой схватил её за локоть, останавливая.

— Ты никуда не…

— Ты не можешь мне приказывать, что делать! Я… — она попыталась вырваться из его хватки, но безуспешно.

— Раз уж моя жизнь зависит от твоей, то могу. Мы уже обсуждали мой инстинкт самосохранения…

— И моё стремление «бросаться в дюжину…»

— Я отправлюсь следом.

Гермиона уставилась на него — её грудь распирало слишком много эмоций, затем она вскинула руки и с рычанием потрясла ими у него перед носом. Малфой даже бровью не повёл. Гермиона прищурилась и, взмахнув ладонью, ударила его. Он дёрнулся, и, едва Гермиона замахнулась для новой пощёчины, поймал её запястье и вывернул его. Она лишь взмахнула второй рукой, ударяя Малфоя по щеке раз, другой, третий.

— Приди уже в себя! — закричала она. — Это самая длинная речь, которую ты выдал за эти дни. Я продолжаю думать, что ты либо заколешь меня, либо окончательно слетишь с катушек. Малфой, ты меня пугаешь! Ты не обезьяна, не какой-то лесной воин или…

Он наконец умудрился схватить её вторую руку и так заломил обе конечности за спину, что Гермионе пришлось податься вперёд, чтобы ослабить напряжение. Приятного в этом было мало, ведь, бодрствуя, Малфой не утруждал себя помывкой. Его лицо находилось в двух дюймах от её собственного, а глаза сверкали гневом.

— Я свяжу тебя и потащу сквозь… — он осёкся и так быстро вскинул голову, что чуть не заехал подбородком Гермионе по носу.

Она тоже посмотрела вверх; какая-то большая птица вскрикнула у них над головами, и Малфой выпустил её руки. Пятеро пернатых существ кружили над ними: их тела были длиной с человеческий торс, а шириной — как пол-Гермионы, и это не учитывая размах крыльев. Даже с такого расстояния Гермиона сумела разглядеть их внушительные когти; Малфоя вытащил кинжал, и она бросила на него панический взгляд.

— Ты когда-нибудь видел, чтобы птицы себя вели так? — прошептала она, словно громкий звук мог их спровоцировать.

— Нет.

— Думаешь, это опять иллюзия и на самом деле они бабочки? — в её голосе сквозила мольба.

— Просто стой смирно и, возможно, ты…

Одна из птиц спикировала на них, отведя крылья назад и устремившись отвесно вниз. Понимая, что пернатое вряд ли собирается разбиться и таким образом атакует, Гермиона вытащила перо — оставшиеся четыре птицы присоединились к нападению. Первую из них Малфой ударил в живот — Гермиона только успела увидеть брызнувшую в стороны кровь, как вторая оказалась прямо у неё над головой. Сделав выпад, она во что-то всадила перо — птица закричала и вонзила когти в руку Гермионы, заставляя ту заорать. Она инстинктивно опустила конечность — когти заскользили по коже — и сбросила птицу на землю. Гермиона не представляла, имела ли она дело с иллюзией, но боль чувствовалась без всяких сомнений.

Хищница сомкнула клюв на её ноге, и Гермиона запрыгала, давя птицу. От раздавшегося под кроссовками хруста и хлюпанья у неё свело живот, а сердце взлетело в горло, но времени на переживания не было. Гермионе пришлось пригнуться, чтобы вторая птица не впилась ей в горло, и не глядя вскинуть перо. Она промахнулась, но ощутила, как что-то твёрдое вцепилось ей в кисть. Гермиона рванулась так, что затрещали кости, и впечатала свободный кулак прямо в бок пернатой хищнице. Та громко вскрикнула — Гермиона почувствовала, как что-то хрустнуло под её костяшками, и выбросила вперёд перо, вонзая его птице в грудь. Та оглушительно каркнула и, располосовав кожу когтями, улетела.