Литмир - Электронная Библиотека

— Но я Пожиратель Смерти, помнишь?

— На словах, а не на деле, и мы оба об этом знаем. Разве ты смог убить Дамблдора? Убил кого-то из моих друзей? Или это ты пытал меня в своём доме? Пытался убить нас в Выручай-комнате? Будь это так, всё бы было иначе. Ты…

— Но я привёл Пожирателей в Хогвартс. Я почти прикончил его — и уж поверь мне, приложил все усилия. Грейнджер, а как же все те разы, когда я задевал твои чувства? Как насчёт того, что я рассказал им в своём доме, кто вы такие, наложил Империус на Розмерту и… Ну, Кэти Белл не должна была прикос…

— Не знаю! — рявкнула она чересчур громко. — Зачем…

— Не ты ли гнобила меня за мои плохие поступки и мою ненависть к грязнокровкам…

— Малфой, существуют разные уровни зла, и лишь нескольких людей я бы смогла бросить на смерть. Мне не нравишься ни ты, ни твои поступки, ни то, что ты за человек, ни тот факт, что ты можешь ненавидеть…

— Тогда зачем? — закричал он, и это вышло действительно громко — они оба замерли, а Гермиона даже задержала дыхание, прислушиваясь к звукам. — Вы что, кайф ловите от того, что выносите мне мозги? Вы…

— Ты говоришь о Гарри? Когда он тебя спас? — она неверяще усмехнулась. — Что с тобой, Малфой? Жажда смерти? Предпочёл бы, чтобы мы оставили вас двоих там? Вы…

— Грейнджер, очевидно, что я дорожу своей жизнью, — мрачно перебил он, — в противном случае я бы не сидел на дереве посреди ночи или не пытался бы убить директора.

Она смотрела в его сторону, впившись пальцами себе в спину и упёршись головой в ствол.

— Так это правда? То, что Волдеморт угрожал убить тебя и твою семью, если ты этого не сделаешь?

Малфой молчал долго — за это время семьдесят две капли дождя успели соскользнуть с листьев Гермионе на кончик носа.

— Насколько далеко ты готова зайти ради своей семьи? Ты бы убила Тёмного Лорда ради своих родных?

— Волдеморта, — медленно поправила она. — И да, если бы могла. Я бы в любом случае попыталась. Но Дамблдор не Вол…

— Грейнджер, не смеши. Для нашей стороны Дамблдор был тем же, кем для вас Тёмный Лорд. Лидером, самым могущественным волшебником, которого надо было устранить.

— Но Дамблдор никогда никого не убивал. Он…

— Не погиб от моей руки. Грейнджер, это сродни зельеварению. Для наших родителей мы подобны зелью. Они добавляют то и это — они знают, кем ты должен стать, во что обязан верить. Поэтому они берут те ингредиенты, что приведут к этому результату, отмеряют нужное количество того, что им требуется, и бросают в тебя. Но они не представляют, что именно творят, правильно ли поступают — просто ничего лучшего им не известно. И вопреки всем стараниям мы редко когда соответствуем ожиданиям. Как бы там ни было, всегда найдутся люди, которые будут ненавидеть то, кем или чем ты являешься — твою кровь, плоть, разум.

Мы представляем из себя некую нестабильную совокупность ингредиентов, и если повысится температура или что-то пойдёт не так, мы взорвёмся. Взорвёмся или испортимся — и ничего не получится. Но всё гораздо хуже, потому что мы не зелья, мы люди. Мы подвержены внешним влияниям, которые нельзя проконтролировать и которые всегда вступают в конфронтацию с другими силами. Поэтому когда в нас попадает какой-нибудь иной ингредиент, нейтрализуя или катализируя компоненты, зелье может полностью измениться, но этикетка при этом останется той же. А от варева по-прежнему ожидают того, для чего оно и было предназначено. Понимаешь?

Гермиона смотрела вниз в темноту, на свои руки, лежащие на сумке, и внимательно прислушивалась, словно Малфой продолжал говорить.

— Но если зелье изменилось, оно не в состоянии совершить то, для чего предназначалось. Оно…

Она осеклась, не зная, то ли ей послышался шорох его одежды, то ли Малфой произнёс «именно». Они оба замолчали.

6:53

Она смотрела, как с рассветом вокруг расползались мягкие голубые и зелёные тени. Первые солнечные лучи пробились сквозь деревья над головой Малфоя, осветив его уставшие глаза. От нехватки сна зрение Гермионы было нечётким — в утреннем свете волосы Малфоя казались ей золотыми, и он сам представлялся чем-то нереальным. Они оба промокли насквозь, а их зубы стучали от холода, хотя дождь утих около часа назад.

— Как думаешь, оно ушло?

Малфой не ответил.

9:31

Где-то через час после рассвета они услышали, как чудовище медленно отступает, но, прежде чем спускаться, выждали ещё столько же, чтобы убедиться, что оно действительно ушло. Путь вниз был для Гермионы хуже подъёма. Карабкаясь вверх, ты хотя бы видишь, куда лезешь. А во время спуска можно лишь бросить мельком взгляд и надеяться на лучший исход или же вслепую ощупывать пространство ногой, пока что-нибудь не подвернётся. Подтягиваться было страшно, но делать метровый прыжок на другую ветку — кошмарно, по крайней мере, для тех людей, что не ладят с высотой.

Пусть Гермиона не могла потратить на сон часы, проведённые на дереве, она много размышляла. Она обдумала массу всего, а потом почти полностью переключилась на Малфоя и его слова о зельях. Гермиона никогда не давала себе возможности задуматься о нём по-настоящему. В разрушительным вихре войны Малфой казался ей чем-то незначительным, а, в отличие от Гарри, она не анализировала и не проигрывала в памяти каждый момент.

Правда, кое к каким мыслям Гермиона возвращалась вновь и вновь: время, проведённое Гарри с Дамблдором на вокзале Кинг Кросс, Снейп, Старшая палочка — она несколько раз перечитала «Сказки Барда Бидля». Кое-какие образы она не могла вытравить из памяти: Тонкс, Люпин, Фред, лежащий в Большом зале; Гарри, обмякший на руках у Хагрида; застывший перед Волдемортом Невилл; сумасшедшая Беллатрикс, нависшая над ней самой; испытанная в Малфой-мэноре боль, которая, казалось, разрывает и перетасовывает внутренности; посещение кладбища вместе с Гарри; падение Волдеморта и десяток других. Именно они возникали в мозгу, когда Гермиона закрывала глаза, когда спала, когда не могла не вспоминать.

Малфой же был в центре лишь одного из всех этих моментов и воспоминаний: Гарри вытаскивает его из огня, вот он на полу — имя погибшего друга ломко прорывается сквозь вдохи. Тогда Гермиона впервые увидела в нём… человека. Человека, раздавленного и сломанного.

Она так и не поняла, что чувствовал Малфой, но ей казалось: она знала, о чём он ей сказал. О том, чему его учили в детстве и как из него растили Пожирателя Смерти. Его отцом был Люциус Малфой, так что поверить в такое было можно. Гермионе не удавалось представить, что из человека, кичившегося деньгами и высоким положением в группе убийц, получился очень хороший родитель.

Подвержены внешним обстоятельствам… Зелье может полностью измениться. Получается, для Малфоя что-то изменилось. Может быть, тогда, когда потребовалось убить Дамблдора или когда он осознал, что не в состоянии совершить убийство — что он недостаточно верил в эти идеи, чтобы стать таким человеком. Интересно, когда же это случилось… Он же дошёл до той грани, когда понял: на кону находилась его семья.

А потом… Этикетка при этом останется той же. А от варева по-прежнему ожидают того, для чего оно и было предназначено. И он пытался: пропустил Пожирателей Смерти, а потом сбежал, чтобы продолжить своё служение. Потому что был должен, так он сказал. Дамблдор умер прежде, чем Малфой мог бы принять его предложение — было слишком поздно. Он жил с Волдемортом и своей находящейся в опале семьей — той самой, которую он, видимо, любил достаточно, чтобы за неё сражаться. Насколько далеко ты готова зайти ради своей семьи? Но он всё равно был отвратительным Пожирателем Смерти. Не смог убить сам, смог только по принуждению пытать другого Пожирателя, не смог позволить Крэббу убить её, Рона и Гарри, и даже не смог опознать Гарри в своём собственном доме. Именно.

Гермиона не знала, что чувствовала, думая о Малфое в таком ключе. Но она по-прежнему считала его трусом — если он ненавидел всё это так сильно, то должен был найти способ сбежать вместе с семьей. Министерство было захвачено, Орден их на дух не переносил… Ну что ж, Гермиона отдавала себе отчёт в сложности выполнения этой задачи, но конечно же, приди они, Орден бы их спрятал… Вероятно. Может быть, всех, кроме Люциуса. Но Драко Малфой обязан был обратиться за помощью раньше — когда был шанс, до того, как он впустил Пожирателей Смерти. Для нашей стороны Дамблдор был тем же, кем для вас Тёмный Лорд.

59
{"b":"805563","o":1}