— Грейнджер, ты заметила на этом острове какие-то странности? — его голос отозвался эхом среди деревьев и ещё громче зазвенел в её голове.

Гермиона помедлила с ответом, оглядываясь на непривычно сурового Малфоя.

— Я тоже не могу отсюда уйти, если ты спрашивал об этом.

Он пару раз подбросил банан в воздух, потом закинул свою самодельную сумку на плечо. Посмотрел на Гермиону, коротко кивнул и отвернулся. Она прислушивалась к хрусту его шагов, вторящему её собственным, который становился все тише и тише, пока она не осталась в одиночестве.

6 мая; 1:30

Комары собирались сожрать её заживо. Они — или кто там ещё — шуршали в кустах и заставляли деревья шуметь. Покидая свою квартиру, Гермиона знала, что отправляется в маггловский город, поэтому надела только лишь футболку с длинным рукавом и джинсы, а свой плащ убрала в сумку. Будь у неё сейчас мантия или куртка, она могла бы закутаться полностью и тешить себя надеждой, что насекомые не сумеют добраться до её тела. А так Гермиона решила обернуть плащом только верхнюю часть туловища. Если тут не водились жуки-мутанты, способные прокусить джинсы и кроссовки, всё будет хорошо.

Вокруг раздавались странные животные звуки; Гермиона постоянно ощущала, как по коже и волосам что-то ползало. Темнота была такой непроглядной, что реши она хлопнуть себя ладонью по лицу, то быстрее бы почувствовала удар, чем разглядела свою руку. Земля была жёсткой, кора — шершавой, а для сбора воды в её распоряжении имелась только жестянка, в которой раньше хранились конфеты.

Во всём этом Гермиона винила Малфоя.

7 мая; 13:39

Малфой истекал кровью — его платиновые волосы окрасились в красный, кровь струилась по лицу, а футболка пропиталась ею настолько сильно, что казалась чёрной. Гермиона потрясённо уставилась на его окровавленное и неподвижное тело, пристально всматриваясь в припухшую посиневшую кожу вокруг глаз в надежде, что он поднимет веки. Но этого не случилось. Кровь капала на землю, и пока Гермиона не прикоснулась пальцами к его холодной, потной шее, она подозревала, что он мёртв. Слыша только своё сердцебиение, она шокированно пялилась на Малфоя и пыталась нащупать его пульс, но, заметив, что его живот чуть поднимается и опадает, отняла руку от тела.

Она оторвала от своего плаща полоску ткани и обмотала ею голову Малфоя, стараясь остановить кровотечение из пореза. Она понятия не имела, что именно случилось с его грудью, но поставила ему на рёбра свою тяжёлую сумку, стараясь зажать раны, какими бы те ни были, а потом позвала на помощь. Гермиона не знала, где находилась ближайшая деревня, но помочь Малфою самостоятельно она не могла — повреждений было слишком много, к тому же бог его знает, как долго он пролежал тут, истекая кровью.

Малфой никоим образом не являлся её другом, она даже затруднялась сказать, каким человеком он был, но всё же он был человеком. Он натворил много плохого, сделал неправильный выбор, но оставался человеком. И это кое-что значило для таких людей, как Гермиона. Может, кто-то и заслуживал медленной, мучительной смерти в одиночестве, но только лишь кто-то ужасный. Волдеморт, Беллатрикс и кое-кто ещё, поступавший с другими подобным образом. Кем бы Малфой ни был и как бы Гермиона к нему ни относилась, он не был ими, а значит, не заслуживал такой смерти.

Поэтому она его потащила. Если тяжёлые вещи сравнивали с мешком картошки, бесчувственный Малфой казался грузовиком, набитым камнями. Наверное, причина таилась в металлическом покрытии на его костях — полным он не выглядел, но весил, будто целый слон. Всего несколько минут спустя её мускулы начали ныть, а на коже выступил пот. Ей нужно было, пятясь, тащить его вверх по склонам, маневрировать между деревьями, стараться не падать и ни с чем не сталкиваться.

Она двигалась, нагнувшись над ним и обхватив его торс руками, его голова свешивалась ей на грудь. Приходилось останавливаться через каждые несколько рывков для восстановления дыхания и отдыха горящих ног и спины, чтобы потом вновь упереться каблуками и потащить свою ношу. Малфой не пошевелился и не издал ни единого звука за всё то время, что она продвигалась по направлению к деревне на побережье — даже тогда, когда она проволокла его по коре, пнула коленом и уронила.

Чтобы не сбивать дыхание, Гермионе пришлось перестать звать на помощь, но после каждой передышки она принималась кричать снова. Руки начали соскальзывать — вспотевшую кожу покрывала кровь. В свете солнца она казалась ярко-красной, и Гермиона, волоча Малфоя, глядела только на неё, избегая смотреть на его голову или лицо — просто на всякий случай. На случай, если он уже умер, и она тащила труп Драко Малфоя по зарослям вулканического острова. Её жизнь не могла стать такой. Это была не её жизнь.

Обдумывая разные варианты того, что могло случиться, и надеясь, что Малфой ещё жив, Гермиона вдруг услышала, как впереди, слева от неё, что-то пробиралось сквозь деревья. Пригнувшись и чувствуя бедром свои перо и палочку, она уставилась в ту сторону, гадая, помощь ли это или как раз то, что напало на Малфоя. Разглядев что-то между стволов, она прищурилась и захлебнулась слюной — перед ней появился человек.

Гермиона в ступоре посмотрела на него, потом медленно опустила глаза на лежащего на её руках парня. От удивления, возникшего при виде их обоих, она соображала медленно, но, уткнувшись взглядом в окровавленную шевелюру у себя под подбородком, бросила свою ношу и отлетела назад так, словно раненое тело было покрыто кислотой, прожигающей её кожу. Запнувшись то ли о свои ноги, то ли о корень, она рухнула на землю, но тут же вскочила. Гермиона инстинктивно выхватила палочку, кончик которой метался между двумя Малфоями. Происходящее сейчас наверняка входило в десятку её худших ночных кошмаров.

Малфой, стоящий перед ней в полном здравии, был лишь чуть растрепаннее и грязнее, чем тогда, когда она видела… какого-то Малфоя, собиравшего бананы, только выглядел гораздо бледнее обычного. Его взгляд бегал между Гермионой и окровавленным Малфоем и наконец застыл на двойнике.

Он шагнул вперёд, и Гермиона быстро мотнула головой.

— Назад!

— Мы оба знаем, что от палочки здесь никакого толку, — отрезал он. — Что это за хрень?

— Что ты такое?

— Что?

Гермиона снова покачала головой, заставляя себя сунуть бесполезную палочку в карман и обхватить перо.

— Что это за игры, Малфой? Или кто ты там есть?

Открыв рот, он ткнул себя пальцем в грудь и уставился на неё сквозь чёлку.

— Грейнджер, я ни во что не играю! Это ты тащишь мою гребаную копию по… Если ты думала, что это я… Что ты с ним сделала? Ударила… — он смотрел на неё так, словно она была отвратительным существом, только что выскочившим из-под земли. Его шок и обвинение почему-то заставили Гермиону почувствовать себя виноватой.

— Я ничего с ним не делала! Я пыталась помочь е… Я нашла его в таком виде! Лежащим там! Возможно, животное или один из тех люд… Ты! Ты…

— Я ничего не делал! — Малфой заорал так громко, что она подпрыгнула. — С чего…

— Оборотное! — завопила она в ответ, пытаясь незаметно вытащить из кармана перо. Если потребуется, она ударит в глаза. Прямо в глаза. — Я знаю всё о…

— Да, Беллатрикс и Министерство, знаю! — выкрикнул он, и она замерла. Кажется, Малфой сообразил, что проще договорить самому, чем заткнуть её — это кое-что доказывало. — Я…

— Это мог узнать кто угодно! Непритязательный анализ, кое-какие вопросы, пара слухов и…

— Мне плевать, веришь ли ты мне! Это не я волочу окровавленный тру…

Они оба замерли, Гермиона задохнулась — тело исчезло. Она изумленно смотрела на землю, на свои руки, с которых пропала кровь. Она осторожно наклонилась и задержала дыхание, готовая почувствовать невидимое тело, но её ладони коснулись почвы. Оно пропало так же быстро, как иллюзия. Гермиона могла поклясться в его реальности. Она его чувствовала, тащила — оно было твёрдым, тяжёлым, тёплым и влажным от крови.

Она пощупала грязь, провела руками по воздуху и подняла глаза на Малфоя — тот указывал на неё пальцем.