========== Часть восьмая ==========

16:37

Гермиона умирала от голода, а качка лишь усиливала тошноту. Будь у неё в желудке хоть что-то, её бы вырвало ещё час назад. Она пыталась читать книгу, которую случайно выкрала из библиотеки, но ей стало только хуже. Единственным положительным моментом этого маленького морского вояжа было то, что Гермиона сумела зачаровать весла так, чтобы те гребли самостоятельно. В противном случае у неё бы уже отваливались руки. Каждый раз, когда мимо проплывала другая лодка, ей приходилось притворяться, будто она сама работала веслами, но по большей части её путешествие проходило в одиночестве. Время шло, а земля всё не показывалась, и Гермиона нервничала сильнее и сильнее. Особенно из-за того, что заклинание Компаса указывало новое направление каждые несколько секунд, а ведь Гермиона знала, что траектория движения — прямая линия. Она могла аппарировать в любой момент, но, сделать это, стоя на ненормально раскачивающейся поверхности, было непросто.

Когда Гермиона наконец разглядела сушу, то чуть не перевернула лодку от радости. Как только она коснётся земли, то аппарирует домой, перекусит и потом вернётся. Осмотревшись, она поплывёт обратно и вернёт лодку, затем отправится домой и прибудет на остров рано утром. У Малфоя имелось около двух часов форы, но она…

Услышав какой-то хруст, Гермиона широко распахнула глаза. Она вскочила со своего места, прижала сумку к груди и резко развернулась к носу лодки. Та буквально разлеталась на части, будто кто-то лупил по ней кувалдой, и внутрь устремилась вода. Ноги намокли, и Гермиона закричала; лодка накренилась, продолжая раскалываться на куски. Гермиона произнесла несколько восстанавливающих заклинаний: кое-какие щепки срослись, но тут же осыпались вновь. Судёнышко под ней просто развалилось.

Гермиона плюхнулась в воду, наглоталась соли и вынырнула на поверхность. Она отплевалась, прокашлялась и сделала резкий вдох. Вокруг плавали или уже тонули обломки дерева; даже весла раскрошились — Гермиона задела рукой один из фрагментов.

— Что? Что? — выдохнула она, барахтаясь и крутясь вокруг своей оси. Как это могло произойти? Если только она не наткнулась на острый камень, или это акула…

Гермиона распахнула рот, тут же наглоталась воды — её накрыла волна — и как можно быстрее поплыла по направлению к острову. Она понятия не имела, водятся ли в Тирренском море акулы и почему до неё раньше не доносилось клацанье их челюстей, но рисковать не собиралась. Гермиона могла вынести многое, но становиться рыбьим кормом она не планировала ни при каких обстоятельствах.

«Акула, акула, акула», — мысленно повторяла она снова и снова: в памяти всплыли все нападения акул, виденные ею в фильмах или в новостях. Сердце выстукивало мелодию из фильма «Челюсти», наращивая темп; мир вокруг расплывался из-за охватившей её паники и белой пены. Гермиона ждала, что акульи зубы вот-вот сомкнутся на её мягком животе или рыбий плавник коснётся руки. Где же дельфины? Разве она не читала истории о том, как эти морские млекопитающие спасают людей и выносят их на берег? Она любила дельфинов. Так сильно любила! И если они собирались ей помогать, сейчас для этого было самое подходящее время.

«Меня спасли дельфины, — стала бы рассказывать она. — Они избавили меня от смертоносной акулы, пожирающей лодки». Она бы пожертвовала на помощь этим животным очень много денег. Или даже: «Акула меня не съела» — именно так предпочла бы говорить Гермиона, выжив в кораблекрушении.

К счастью, она была уже близко от берега. Проплыв меньше трёх минут, оно наткнулась на крутой риф, вдоль которого пришлось продвигаться в поисках места, где можно было бы выбраться на берег. Потянувшись, она ухватилась за грязные скользкие камни и лишь с четвёртой попытки вытащила на твёрдую поверхность своё отяжелевшее от воды тело. Она лежала на скале, прижимаясь к ней щекой, и старалась отдышаться — наверное, ей никогда не удастся избавиться от солёного привкуса во рту. В воздухе чувствовался ещё один запах, неприятный и сильный… Сера?

«Я тебя сделала. Одолела тебя, и мне даже не понадобились предатели-дельфины. Спасибо. Боже».

Гермиона отпихнула от себя сумку, поморщилась, услышав, как намокшие книги стукнулись об землю, и перекатилась на спину. Боже, здесь пахло отвратительно. Воняло тухлыми яйцами и солью — совсем не то сочетание, о котором мечтала Гермиона. Она лениво обдумывала, что бы это могло значить. Настроенная не подниматься, пока дыхание не восстановится, она взмахнула палочкой, чтобы высушить себя. Ничего не произошло — она, моргая, посмотрела на небо и повторила заклинание ещё раз, ещё и ещё.

Гермиона приподнялась на локтях, чтобы осмотреть себя — физические ощущения могли вводить в заблуждение, — но она оставалась всё такой же мокрой. Гермиона опять произнесла заклинание, снова и снова, а потом оглядела палочку, проверяя, не сломалась ли та.

Гермиона вскочила на ноги и уставилась на оставшийся от её тела мокрый силуэт и на свою сумку.

— Акцио, сумка! Вингардиум левиоса! Флагро! Люмос! Энгоргио!

Гермиона тяжело выдохнула и провела пальцами по всей длине древка. Оглядевшись, она прижала палочку к груди, словно та была повреждена, и снова посмотрела на сумку. Её магия пропала.

18:17

Это был очень долгий день. Один из тех, когда единственное, чего хотелось, это заползти в кровать и проспать пару недель кряду. Гермиона почти не сомневалась, что с момента её пробуждения этим утром миновало уже четверо суток — голова не могла казаться такой тяжёлой после всего лишь двенадцати часов бодрствования.

Она провела около двух часов в районе, где теснились дома, отели, магазины и ресторанчики. Там же обретались и туристы, которые рисковали своим здоровьем в похожем на выгребную яму грязевом бассейне, находящемся возле пляжа — почему-то люди полагали, что подобные процедуры благотворно влияют на их кожу. Согласно брошюре, которую она раздобыла до того, как отправиться на осмотр местности, подобные ванны должны были оказывать лечебное действие. Гермиона решила, что выбор формулировки обусловлен тем, что те, кто добровольно погружался в горячую, тошнотворно пахнущую, кишащую бактериями жижу в компании двух дюжин людей, явно нуждались в лечении.

Она не нашла ни намека на тот символ, что привёл её сюда, не встретила никого, кто бы говорил по-английски, и не обнаружила ничего, что бы ей подсказало направление поисков. Малфоя она тоже не видела и теперь разрывалась между радостью и беспокойством. Он был похож на ребёнка — если ты не слышишь, как малыш шумит, значит, тот наверняка затевает что-то недозволенное.

Она не смогла должным образом изучить ни этот остров, ни другие, входящие в состав Липарских островов, но ей было необходимо вернуться домой. Гермиона замёрзла, проголодалась, устала, осталась без магии, денег и информации. Разумеется, она понимала, что магия не могла пропасть просто так, однако что-то явно мешало ей функционировать. Вероятно, на острове или вокруг него имелось нечто, что её блокировало — это объясняло, почему Гермиона не смогла сюда аппарировать. Если знаки, по которым она шла после того, как попробовала чай, привели её в правильное место, то растение наверняка находилось здесь — где-то здесь. Наличие преграды, затрудняющей поиски, представлялось логичным.

Гермиона очень не любила оставаться без волшебства. Она чувствовала себя уязвимой и испытывала приступы паранойи. Хоть Гермиона и держалась за свои маггловские корни, в повседневной жизни она постоянно пользовалась магией. Без неё она не ощущала себя в безопасности, а свыкнуться с таким было невозможно.

Ей требовалось вернуться на тот берег, где Малфой украл лодку — Милаццо, если верить той библиотечной книге, что теперь лежала где-то на дне. Тогда бы Гермиона аппарировала домой, поела, выспалась и провела кое-какое расследование. Завтра она бы поменяла деньги, собрала с собой еду и необходимые вещи, например, фонарь, словарь…

Гермиона резко повернула голову к носу парома, едва тот начал скрипеть. Она огляделась вокруг, проверяя, не слышал ли этот звук кто-то ещё, но на борту была лишь небольшая группа людей, расположившаяся впереди, и слишком занятая друг другом парочка, устроившаяся в нескольких метрах поодаль. Паром издал глухой стон, приглушённый доносящимся с носа смехом, но не начал разваливаться или трещать, как её лодка. Гермиона собралась с духом, до побелевших костяшек вцепилась в ремень сумки и всё равно не смогла полностью подготовиться к тому, что произошло.