— Отличная история, Грейнджер. Но какой бы трогательной она ни была, сочувствие никогда не переплюнет деньги.

— В твоём унылом, извращённом мире — возможно.

— Например, в том, в которым ты находишься сейчас? Наблюдая за тем, как он выберет мои часы вместо твоей дурацкой слезливой истории. Кстати, я думал, мы с тобой существуем в одном мире? — он цокнул языком. — В котором…

— Заткнись, ты отлично знаешь, чт…

— Мне казалось, чистокровные и магглорождённые могут мирно… — его голос просто сочился сарказмом.

— Мы сможем, когда такие как ты покинут…

— Такие как я? То есть ты утверждаешь, что подобные мне не принадлежат…

— Пожирателям Смерти место в тюремных камерах, а не в обществе, где они пытаются восстановить…

— Полагаю, Тёмный Лорд был прав с самого начала. Магглокровки действительно хотят захватить власть и…

— Не дать кое-каким конкретным чистокровным и полукровкам совершить массовые убийства? Да, полагаю, так и есть. Существуют люди, жаждущие мира и…

— Мира и равенства? — у Малфоя был такой скучающий вид, будто ради этих целей не велись никакие войны.

— Да. Некоторые люди этого не заслуживают. Точнее, они утратили своё право…

— Совершенно верно.

— Перестань. Не извращай мои слова! Есть огромная, гигантская разница. Мы хотим мира и равенства, а вы — смерти магглорождённых или…

— Да плевал я на то, чего вы хотите и чем занимаетесь. Можете сдохнуть или захватить правительство. Спрыгнуть с обрыва или отправиться спасать мир. Пока вы не требуете от меня помощи и не докучаете, я…

— Ах, так вот каким был план Волдеморта всё это время. Всего лишь…

Малфой усмехнулся и прищурился.

— Я кажусь тебе грёбаным Волдемортом?

Гермиона медленно моргнула.

— Ну, не то чтобы ты… Ты что делаешь?

Малфой что-то пробормотал, быстро распутывая узел каната, которым лодка была привязана к пирсу. Он бросил Гермионе часы — они угодили ей в плечо, потом со звоном упали к ногам.

— Отдай ему это, ясно?

— Ты не можешь украсть лодку! Часы предназначались за переправу, а не за лодку.

— Они покроют все расходы.

— Это неважно! Это… Он уже возвращается и…

— Он слишком медлит, а у меня от тебя разболелась голова. Кроме того, я хочу оказаться там раньше, а не… — он спрыгнул в лодку и уселся на одну из скамеек.

— Ты не можешь… Мал…

— А что ты делаешь?

Отряхивая песок с джинсов, Гермиона плюхнулась на скамейку напротив.

— Ты можешь либо дождаться его возвращения, либо отчалить вместе со мной. Я не позволю тебе добраться туда первым. И сильно сомневаюсь, что ты захочешь украсть лодку и грести всю дорогу со мной на борту.

— Убирайся.

— Нет.

— Пошла. Вон.

— Ты собираешься… Прекрати грести! — заорала она и вцепилась в борта, словно это могло помочь.

— Передумала? — они ударились о соседний пирс, и Малфой вытянул руку, отталкиваясь.

— Ты не можешь украсть…

— Могу и делаю, а вот твоё присутствие превращает тебя в соучастницу. Что ты там говорила про равенство? — он мерзенько улыбнулся и посмотрел на пирс поверх её головы, гребя ещё быстрее.

— Я опрокину лодку.

— Я выкину тебя за борт. А если решишь остаться, я подожду, пока мы не окажемся на середине моря, и вот тогда тебя выброшу.

— Только попробуй, — предупредила Гермиона, но её голос звучал отстранённо — она слишком погрузилась в свои мысли.

Что-то во всей этой ситуации было ей очень знакомо. Она не могла понять, в лодке ли дело или в Малфое, но у неё было то раздражающее и сводящее с ума ощущение, будто мысль вертится на кончике языка — она была совсем рядом, но вместе с тем так далеко, что размышления вызывали головную боль. Малфой контролировал расстояние между их лодкой и другими судёнышками и то и дело поглядывал на Гермиону, словно говоря: «Я знаю, ты что-то затеваешь, но это выйдет тебе боком».

— Я не надеюсь, что ты подвинешь свою ленивую задницу и поможешь грести.

— Разбежался, — Гермиона фыркнула и, повернувшись, посмотрела на удаляющийся пирс — лодочник так и не появился.

Лодка накренилась, и Гермиона резко развернулась к Малфою — он поднялся и теперь расстёгивал мантию. Стянув, он положил её рядом с собой на скамейку — материал был явно тяжёлым. Малфой выглядел взъерошенным, его волосы разлохматил ветер, а скулы раскраснелись от физической активности. Он наверняка не привык к такой тяжёлой работе.

Засранец.

Ей было странно видеть его в обычной синей футболке; она перевела глаза на его левую руку. С такого угла Гермиона не могла разглядеть место, где стояла Тёмная Метка, однако ей очень этого хотелось. Она не понимала, откуда взялось такое желание, но ей пришлось усилием воли подавить порыв схватить Малфоя за руку и посмотреть.

На левой кисти у него был шрам — это Гермиона разглядела. Он был в виде длинной заглавной буквы «L» и находился прямо над странно торчащими острыми костяшками. Создавалось впечатление, будто кто-то взял острые камни и засунул их Малфою под кожу — это отлично сочеталось с теорией Гермионы о том, что он робот. Любого, кто мог разбить ей затылок своим лицом, нельзя было назвать нормальным. Он что, в детстве пил молоко бочками? А может, Волдеморт обнаружил заклятие, покрывавшее кости его последователей чем-то вроде титана? Такое твёрдое лицо — это ненормально.

— Грейнджер, я, должно быть, кажусь тебе привлекательным. Особенно если учесть всю ту ерунду «хочу то, чего не могу получить», но если ты продолжишь пялиться на меня в том же духе, мне придётся содрать с себя кожу.

— Предполагается, такая тирада должна на меня повлиять? Я не представляю, какой человек может счесть тебя привлекательным. Но я бы скорее выдавила себе глаза. Мы разве не закрыли эту тему? Ты…

— Верно. Не надо напоминать мне о тех извращённых вещах, что ты вытворяешь с троллями, — Малфой скривился так, словно его вот-вот стошнит. Хотя Гермиона сомневалась: было ли дело в его отвратительных мыслях, или в качке.

— О, да ладно! — голос Гермионы звучал потрясённо и отлично сочетался с её выражением лица. — Не ты ли встречался с Пэнси Паркинсон?

— Ты действительно критикуешь внешность людей?

Гермиона вспыхнула, поджала губы и расправила подол футболки, как делала всегда в моменты смущения.

— Я лишь отметила, что если кого-то и привлекают тролли, Малфой, так это тебя.

Он дважды моргнул, наклонил голову и приоткрыл рот так, что она увидела, как он прижал язык к нижним зубам.

— Ты что, собираешься основать группу любителей троллей? Я в этом не заинтересован. Понимаю, Грейнджер, что ты не хочешь прозябать в этом мире в одиночестве. Но иногда другого варианта нет. Особенно с таким характером. И голосом. И…

— Это у меня плохой характер? Я осознаю, что мы находимся в том самом переходном возрасте, когда люди обретают себя, но, похоже, ты о себе так ничего и не узнал.

— Очень остроумно, Грейнджер. Где-нибудь вычитала? Увидела в маггловской телевизионной программе?

— Вообще-то, да. Полагаю, она называлась «Ключ к пониманию полного…»

Малфой встал и достал свою палочку — Гермиона отклонилась и потянулась за своей, но замерла, едва он рассмеялся.

— О, но выглядит заманчиво, — пробормотал он, похлопывая палочкой по ладони.

Гермиона увидела, как его метла увеличивается в размере, и огляделась по сторонам — ближайшая к ним лодка была так далеко, что различить в ней людей не представлялось возможным.

— Ты не можешь летать здесь.

— Поспорим?

— Если тебя кто-то увидит…

— Он поверит в пришельцев? — Малфой перекинул ногу через древко, накинул на себя мантию и сунул палочку в карман. — Желаю получить удовольствие от гребли — полагаю, осталось миль пятнадцать. Я обязательно вышлю тебе фотографию себя с цветком. Я знаю, друзей у тебя нет, но, возможно, ты сможешь показать её своим кошкам, когда станешь старой и будешь рассказывать о том, что могло бы случиться.

Гермиона хмыкнула, но Малфой исчез прежде, чем она успела ответить или пнуть метлу.