— Потому что Волдеморт хотел поймать тебя живым, Га…

— Так они сказали, но когда Крэбб выпустил проклятие в тебя, Малфой одёрнул его и сказал не убивать меня… Хотя заклятие мне и не предназначалось. Он не хотел, чтобы прикончили кого-то из нас, а ведь Волдеморту было плевать, что случится с тобой или Роном. Я не говорю, что Малфой мне нравится или что он отличный парень. Я лишь хочу сказать, что не знаю, что им движет.

— Возможно, он был не настолько ужасен, чтобы стать хорошим Пожирателем Смерти. Но он по-прежнему расист, и если помнишь, они поджидали там, чтобы схватить тебя и отвести к Вол…

— В Выручай-комнате? В том ее виде, который она принимает, когда человек желает что-то спрятать? У Малфоя не было такой цели, так…

— Он мог решить, что там скрываешься ты.

Гарри подхватил с проплывающего мимо подноса два бокала шампанского, подумал немного и взял ещё два.

— Не знаю. Я…

Гарри слишком много размышлял — обо всём. Словно война окончилась для них неудачно, и он восстанавливал в памяти прошлые события, пытаясь понять, что же он должен был сделать по-другому. Возможно, это был его способ справиться с войной и главной переменой в жизни, имевшей место после. Лишь несколько месяцев назад Гермиона заметила, что друг стал чаще говорить, чем сидеть в задумчивости.

Гарри начал думать о Малфое ещё раньше. До того, как закончилась война. Гермиона считала, что Гарри его жаль, но никак не понимала почему. Да, он не смог убить Дамблдора и отказался опознать их в Малфой-мэноре. Но это совершенно не означало того, что он искупил свои поступки. Он ведь мог пойти к Дамблдору. И кто знает, не привык ли Малфой к пыткам людей после того, как его увидел Гарри — и не начал ли он получать от них удовольствие. Это были лишь догадки, и пусть Гермиона не относилась к Малфою как к порождению зла, хорошим человеком она его не считала.

— Мне кажется, ты слишком много думаешь обо всём, что произошло. Всё закончилось. Наша жизнь продолжается… верно? — могло показаться, что её голос звучал так, будто ей самой необходимо услышать подтверждение.

— Верно, — могло сложиться впечатление, что ответ Гарри больше походил на вопрос.

— Нам надо найти какое-то хобби. Я…

— У меня уже есть хобби, — Гарри ухмыльнулся и поднялся, заметив, что к ним приближается Джинни. Он двинулся ей навстречу и, оглянувшись на Гермиону, вскинул брови, хулигански улыбаясь. Кажется, он забыл, что она не парень, и ей вовсе без надобности знать, чем он там занимался.

Гадость.

— Тебе надо потанцевать со мной, пока в газетах не написали о твоём алкоголизме.

— Скитер была бы вне себя от счастья, — пробормотала Гермиона и улыбнулась Невиллу — тот смотрел куда-то вперёд.

Гермиона сразу всё поняла и, повернув голову, встретилась глазами с Малфоем. Снова лицезреть его в Большом зале было знакомым, но всё же немного странным чувством. Он выглядел гораздо менее потерянным, чем в тот раз, когда она видела его в последний раз, но таким же нелюдимым. Год назад Малфои казались жертвами природной катастрофы — жались друг к другу у торца стола. Гермиона думала, что они где-нибудь спрячутся, но они остались, пребывая в состоянии шока.

В отличие от прошлого раза сейчас Малфои создавали меньшее впечатление причастности к происходящему. Они прекрасно выглядели — тёмные мантии безупречно сидели на прямых фигурах. Они стояли в одиночестве, молчаливые и почтительные, с бледными лицами, на которых застыла неловкость. Скорее всего, Малфои были здесь только потому, что пытались восстановить своё имя в глазах общественности. Гермиона же считала, что для этого потребуется больше, чем просто появление на праздновании победы. Например, десятилетие хороших поступков, смена имени и чудо.

Единственный плюс в присутствии Малфоя заключался в том, что Гермиона знала, где он находится. И он не больше неё самой мог сейчас заниматься поисками растения. Сегодня вечером она будет славить жизнь, принесённую жертву и праздновать окончание войны. Она сомневалась, что Малфой будет хоть что-то праздновать, но пока он горюет на почтительном от неё расстоянии, это терпимо. Гермиона заметила, как он передал матери бокал шампанского, наклонив голову, что-то шепнул и снова встретился с ней взглядом. Он выгнул бровь в качестве приветствия, Гермиона ответила ему тем же жестом и снова посмотрела на Невилла.

— Потанцуем?

— Да.

23:28

Издалека, да ещё при скрывшейся луне, она решила, что это новая статуя — так неподвижно он стоял. Луна вышла из-за облаков, Гермиона различила лицо Малфоя и подняла глаза, следуя за его взглядом. Астрономическая башня — она инстинктивно посмотрела на подножие, вспоминая.

Она их ненавидела. Ненавидела то, кем они были, что натворили и как испоганили это место. Когда-то Хогвартс являлся для неё символом всего чудесного, что имелось в её жизни. А теперь она не могла перестать смотреть и ненавидеть то, о чём он ей напоминал.

— Я думал… — если бы можно было выпрыгнуть из собственной кожи, Гермиона бы так и поступила.

— Боже! — воскликнула она. — Не подкрадывайся так ко мне!

Малфой слишком веселился, а ведь на ней были туфли с очень острым носом.

— Я по меньшей мере в десяти метрах от тебя. Как я могу подкрадываться? Легко пуг…

— Ты был вон там всего секунду назад. Ты…

— Подглядываешь за мной?

— Преследуешь меня?

— Я бы скорее отрезал себе палец и медленно истекал кровью.

— Малфой, что за пустая трата крови. Хотя бы убедись, что она будет литься в ведро, тогда твоя мать сможет пожертвовать её нуждающимся.

— Пытаешься заполучить немного чистой крови, Грейнджер?

— Я бы предпочла…

— Трахнуть тролля? Знаю.

О, но если она метнёт свою туфлю вот так…

— Ты отвратителен.

— Грейнджер, это твои фантазии. Хотя я рад, что ты наконец-то признаёшь за собой подобные желания.

— Что я приз…

— Я заметил, что ты потихоньку спиваешься. Около тебя выстроилась, должно быть, дюжина бокалов. Я бы спросил, волнует ли тебя это, но мы уже знаем ответ, верно? — он подходил всё ближе, держа руки в карманах. Судя по странной траектории его движения, напилась сегодня вовсе не Гермиона.

— Не я тут пьяна.

— Тогда ты одна из немногих трезвых гостей. После такого количества шампанского? Толерантность к алкоголю, Грейнджер. Уверен, кое-кто впечатлён.

Гермиона закатила глаза; глядя на озеро, она краем глаза следила за Малфоем. Он остановился в нескольких шагах от неё, и это хорошо — его присутствие доставляло дискомфорт.

— Есть ли причина…

— Грейнджер, расскажи-ка мне…

— Держи карман шире, — пробормотала она.

— Ваза — ты?

Ей потребовалась пара секунд на раздумья: сообразить мгновенно, что именно он имел в виду, она могла, казалось, целую вечность назад.

— Нет.

— Разумеется. Аптека?

Гермиона с трудом удержалась от ухмылки.

— Конечно же, нет.

— И все же, имея такие скудные вводные, похоже, ты знаешь, о чём я спрашиваю, — Малфой смотрел на неё как на отвратительно получившиеся зелье, которое он готовил по всем правилам.

— У некоторых людей имеются мозги, — медленно ответила она. — Однажды ты это поймёшь.

— Ах, да. Грейнджер, но всё же при всех «мозгах» после простейшего колдовства карта Африки превратилась в карту Фракии.

— Она была бесполезна…

— Естественно.

— …Пещера, но Македония и река Стримон или Струма оказались пустышкой, — если он там ещё не был, её слова его вряд ли остановят.

— Неужели? Не так уж ты и усердна, да?

Гермиона резко повернула к нему голову — Малфой глупо ухмылялся.

— Ты врёшь.

— Да? — он перекатился с носка на пятку, стараясь выглядеть беспечно, но был для этого слишком неуклюж. — Грейнджер, ты выглядишь взволнованной. Обдумываешь всё это, прикидываешь места, куда бы податься. Или это я заставляю тебя нервничать?

Гермиона рассмеялась; пару секунд он выглядел сердитым, но потом усмехнулся. Малфой перевёл взгляд ей за спину, что-то пробормотал себе под нос и развернулся к замку. Гермиона вглядывалась в него, отчаянно перебирая в голове причины. Его уход не мог быть связан с растением. Дело ведь не в растении, верно? Она сумеет справиться с чем угодно, но не с этим, не с ним.