— Ладно, поехали.

Малфой снизился, затем описал полукруг, чтобы войти в проход под более удобным углом. Гермиона дождалась, пока он начнет подъём, и со всей силы швырнула кинжал в озеро. Гудящее ощущение тут же прекратилось — теперь Гермиона чувствовала ещё бóльшую усталость, но крепко держалась за древко, пока они протискивались наружу. Малфой ударился плечами о стенки, хмыкнул и съёжился — Гермиона бы улыбнулась, если бы грязь не осыпалась ей на лицо.

Он отлетел всего на метр от выхода и приземлился, вставая на траву. Ноги Гермионы были гораздо короче — кончики кроссовки и пальцев лишь мазнули по траве, когда Малфой закончил полёт. Если бы она не ожидала, что он наплевательски отнесётся к её персоне, то упала бы. Вместо этого Гермиона покачнулась, впившись сердитым взглядом в его спину, поймала равновесие и на пробу произнесла очищающее заклинание. К счастью, оно сработало, но ей всё ещё требовался долгий душ. Может, даже стоит сначала принять душ, потом ванну, а потом снова душ. Гермиона чувствовала себя испачканной не только из-за грязи.

Она повернулась к отверстию, освещая его, и нахмурилась. Чем бы его закрыть? Может быть… Дыра затянулась в тот самый момент, когда что-то коснулось её бедра. Это не могло быть что-то — кто-то. Развернувшись, она посмотрела на Малфоя — тот, уже очистившись, приводил себя в порядок: засовывал уменьшенную метлу в карман и разглаживал складки на рубашке. Разумеется, прикосновение вышло случайным, но разве Малфоя не должно было сейчас тошнить или нечто подобное? Гермиона чувствовала себя странно и немного запятнанной. Взрослая её часть хотела посчитать произошедшее дурацкой случайностью и проигнорировать, а детская — заорать «гадость!» и стряхнуть заразу.

Она выбрала нечто среднее: сморщила нос и со скучающим видом посмотрела на свой почерневший носок.

— Ну… это было неприятно.

— Неприятно — это подгоревший тост. Чем бы ни было это, оно гораздо хуже.

Гермиона открыла рот для ответа, но Малфой уже ушёл.

========== Часть седьмая ==========

30 апреля; 10:30

Гермиона прижала края карты, наблюдая за тем, как на ней в лучах утреннего солнца проступает изображение. Добравшись прошлой ночью до дома, она решила, что вода, должно быть, смыла с пергамента все надписи. Она безрезультатно испробовала ряд заклинаний и, уже лёжа в полусне в кровати, вспомнила про алтарь — на грубой стене проступали очертания солнца. Едва проснувшись, Гермиона распахнула окно, впуская солнечный свет, и увидела, как на пергаменте появляется карта.

По крайней мере, эту карту Малфой заполучить не сумел. Обнаружив прошлым вечером, что свиток пуст, Гермиона, прежде чем отправиться в душ, проверила карманы. Нечаянное прикосновение к её бедру было вовсе не случайным жестом, а осознанным воровством. Она так замоталась и погрузилась в мысли об их спасении и необходимости скрыть хруст свитка, что совершенно упустила из вида первую карту. Должно быть, Малфой увидел выглядывавший из кармана пергамент, когда Гермиона повернулась к провалу в земле, и вытащил его.

Всё прошло бы великолепно, планируй она подобное развитие событий. Потеря карты не являлась проблемой — у Гермионы имелись воспоминания о ней и о двух других отмеченных местах. Проблемы могли возникнуть, если бы расположение этих точек выяснил кто-то другой. К счастью, Гермиона наложила на карту специальные чары, и без применения особого проявляющего заклятия на пергаменте красовалась карта Африки. Малфой мог разгадать этот трюк, а мог отправиться в африканские городок и деревню. Она искренне надеялась на второй вариант — так ему и надо. Возможно, при подобном раскладе она сумеет оторваться от преследования достаточно далеко.

Ежели он догадается о нужном заклинании — тоже не беда. Карта, найденная в пещере, была гораздо полней и более детальной, чем та, что Гермиона скопировала у Оливера. За исключением пещеры, на новой карте имелась только одна точка из тех двух, что были на старой — та, на которой отсутствовала пометка «Х». Гермиона доберётся туда раньше Малфоя и будет двигаться дальше.

Всего на карте было выделено шесть мест — одним из них была та пещера, в которой Гермиона побывала накануне. Всё, что ей оставалось, это вычислить координаты оставшихся пяти, и тогда, прежде чем увязнуть в этом деле ещё глубже, она, возможно, сумеет нащупать что-то существенное. Гермиона колебалась, можно ли доверять карте, особенно принимая во внимание то, что хранилось внутри свитка, но ведь её к ней привело видение. Приходилось надеяться, что карта укажет дорогу к растению. В углу пергамента виднелся странный символ — тот же, что имелся на оригинале первой карты, — но Гермиона не смогла его обнаружить ни в одной книге. Она предполагала, что это было чем-то вроде подписи человека или группы людей.

— Стримон, Опицум, Герейон, Пан… Отлично, снова горы.

2 мая; 21:09

Гарри выглядел несчастным. Это было ясно по сутулости его плеч и по тому, как он пялился на то самое место, где стоял год назад. Рон так сильно выпятил грудь, что, казалось, мог взорваться от очередного комплимента. Невилл, наверное, уже в тысячный раз взволнованно вспоминал момент, когда он выступил против Волдеморта. Луна с изумлением глазела на букет на столе. Джинни пыталась уговорить директора МакГонагалл разрешить студентам, участвовавшим в Битве, бодрствовать после полуночи; несколько их друзей пробиралось сквозь толпу в центре зала.

Что касается Гермионы, то она сидела рядом со страдающим Гарри, пила очередной бокал шампанского и смотрела на вызывающий неприятные воспоминания участок возле дверей в Большой зал. Она до сих пор не могла понять, как же ей себя чувствовать, и размышляла над тем, слишком ли быстро или медленно бежит время. Она пребывала в таком состоянии до тех пор, пока чуть ли не половина гостей не обернулась в едином порыве в сторону входа, привлекая внимание к двум светловолосым головам и демонстрируя бездну неловкости.

— Я их не приглашал, — пожал плечами Гарри, как только Гермиона взглянула на него.

— А с чего вдруг они должны быть приглашены?

Гарри сложил свою салфетку — единственная вещь, которой он занимал руки в течение последних двух часов. Не будь ее тут, он бы ещё час назад миновал стадию легкого опьянения и скрылся от публики. Он снова пожал плечами, потёр щёку и поправил очки.

— Она спасла мне жизнь.

Гермиона, моргнув, посмотрела на Нарциссу и Драко Малфоя, перевела взгляд на свой бокал, а затем опять подняла глаза на Гарри.

— Нет никакой гарантии, что если бы ты одолел его тогда…

— Это не важно. Она могла… Сколько раз…

— Я лишь говорю, что хороший поступок, совершенный ради собственной выгоды, не так уж и хорош. И я не думаю, что он гарантирует приглашение на празднование первой годовщины победы только лишь потому, что она на десять минут сменила убеждения, которых придерживалась в течение сорока лет.

Гарри откинулся на спинку своего стула, потянувшись, взял бокал Гермионы и залпом его осушил.

— Она пыталась отыскать сына. Что в этом плохого? Во всяком случае, так они говорят… Но я тут подумал: если бы она сказала, что я жив, понимая, что Волдеморт тотчас же выпустит проклятие, которое меня действительно прикончит, они бы всё равно попали в Хогвартс. Как и в том случае, когда Волдеморт не сомневался в моей смерти… Итог был бы один. Она бы нашла Малфоя так же быстро.

— Если только она не решила, что ты неуязвим.

— А зачем тогда я бы стал там лежать, притворяясь мёртвым? Она могла обоими способами добиться одного и того же. Но выбрала помощь мне. Когда они с Люциусом попали в замок, их волновал лишь сын. Плевать они хотели на всё остальное. Мне кажется, она хотела, чтобы всё закончилось. Думаю, надеялась на мою победу. И мне кажется, Малфой тоже.

Вынырнув из раздумий, Гермиона удивилась.

— Что?

— А по какой ещё причине он не выдал нас в своём доме? Особенно меня. Его семья находилась в опале, и моя поимка вернула бы им расположение. Но Малфою не было до этого дела. Там, на Башне, он опустил палочку — я тебе рассказывал. Он был там только потому, что в противном случае Волдеморт убил бы и самого Малфоя, и всю его семью. Под угрозой же смерти он пытал людей. И в Выручай-комнате приказал им не убивать н…