— Я ещё раз отправлю нас в прошлое. У тебя есть чернила?

— Нет. Я…

— Нужно написать себе записку.

17 декабря; 14:04

Всё вдруг стало невыносимым. Может, выспись Гермиона нормально ночью, она сумела бы полноценно функционировать. Она чувствовала себя совершенно подавленной, и чем дольше они шли, тем больше слабела. Ей казалось, будто она изо всех сил пытается продраться сквозь облако; всякий раз, когда она пыталась о чём-то подумать, её разум пускался в какое-то дикое приключение. Вот и сейчас, при мысли о диких приключениях, Гермиона принялась размышлять, что сделали бы отправившиеся на сафари люди, если бы на их джип напал лев. Они бы превратились в маленькие фигурки, бегающие по белой бумаге, и над ними появились бы облачка с текстом «А-а-а-а-а!»

Чтобы оставаться в сознании, Гермиона пыталась убедить себя, что Валенсий с напарником всё это время дышали им в спину, но подобные мысли лишь заставили её разнервничаться и испугать Драко — что само по себе было забавным, но не в эту минуту. Тогда Гермиона представила, что попала в малонаселенную местность, где охотилась на ядовитых змей, которые могли ужалить её в любой момент. Но заорала, почувствовав, как под ногами дрогнула палка. Воображение играло с ней плохие шутки.

Серьёзность ситуации давила на неё всё сильнее. Гермиона понимала, что ей требовалось быть бдительной и держаться настороже, собраться с силами, чтобы встретить любое грядущее событие, но не могла надолго сосредоточиться. Ей казалось, что все клетки в теле двигаются очень мед-лен-но: нервные окончания выстреливают не яркими вспышками, а маленькими искрами, белые кровяные тельца лишь толкают патогены вместо того, чтобы их разрушать. Она была уверена, что мозг передаёт команды уже не так быстро, как раньше — слишком уж неспешно двигались ноги.

Иногда во время разговора у неё возникала странная шепелявость, будто язык ленился шевелиться. Драко мог бы этому порадоваться, не будь он сам столь же измотан. В ожидании изменений Гермиона то и дело проверяла книгу, надеясь, что не ошиблась.

18 декабря: 3:39

Когда они достигли подножия горы, Гермиона готова была расплакаться по множеству разных причин. Они оба остановились, словно пытаясь осознать этот момент, и её рука потянулась к Драко. Ей просто было нужно… Вот это — его пальцы обхватили её кисть, и они начали подниматься.

8:25

— Вот оно.

Даже если бы внутри находилось что-то ещё, Гермиона бы всё поняла с первого взгляда.

Небольшая белая каменная платформа, похожая на ту, что была в пещере во Фракии, располагалась на уровне их колен. Из неё вырастал круглый белый камень в форме солнца, гладкий по контрасту со скалистыми склонами тёмной горы, которые его окружали. Глубокая борозда змеилась по контуру плоского камня, извивалась по платформе и заканчивалась небольшой пустой чашей в самом центре.

Они бросились к ней — каждая секунда работала против них. Гермиона вытащила из сумки книгу и пролистала страницы, выискивая какие-нибудь изменения.

— Пусто, Драко, ничего не поменялось.

Он выхватил у неё томик — Гермиона попыталась его удержать, но сжала пальцами воздух. Они остановились перед платформой, и Гермиона обернулась. Если всё повторялось, с минуты на минуту здесь должен был появиться Валенсий. Лихорадочно оглядевшись, Драко положил книгу на платформу и принялся двигать в надежде, что на камне что-нибудь появится.

Гермиона так сильно захлебнулась воздухом, что закашлялась; она отчаянно замахала рукой, указывая на книгу.

— Задняя обложка!

Драко стремительно открыл чистый разворот, и Гермиона стянула ленту с карты. Он прижал книгу к стене, и на форзаце медленно проступили чёрные чернила. Гермиона взвизгнула, торопя Драко положить книгу на платформу. Опустив томик, он вгляделся в проявившиеся слова.

— Это латынь.

— Так и должно быть. Мы просто прочтём его.

— Ты хочешь творить магию крови, не зная что за хрень…

— У нас нет времени!

— Если что-то пойдёт не так…

— Это единственный шанс, что всё получится как надо, — выпалила она, выхватывая охотничий нож и бросая сумку на землю. — Мы должны сделать это прямо сейчас.

Она опустилась на колени с одной стороны платформы, Драко встал с другой.

— Вряд ли здесь сказано, что делать. Это же не…

— Тогда мы будем действовать так, как того требует большинство защитных заклинаний. Драко, если ты убьёшь нас, задавая слишком много…

Он рухнул на колени, отшвырнул сумку и зажал зубами кинжал. Застонав от боли, сорвал повязку, не спуская глаз с чаши. Гермиона забрала книгу, положила её на углубление и придавила ножом, не давая закрыться. Драко вытащил кинжал изо рта, и она протянула руку; на секунду встретившись с ней взглядом, он поднёс лезвие к её ладони. Зашипев на вдохе, Гермиона задержала дыхание — острие ткнулось в кожу и прошлось вдоль шрама, вдоль линии жизни; кровь обильно потекла по кисти. Гермиона выхватила у Драко кинжал — он повернул сломанную руку, подставляя ладонь.

— Просто сделай…

Он сильно недооценил её решительность в критическую минуту: Гермиона не раздумывая вонзила кончик клинка в верхнюю часть его линии жизни.

Она услышала шипение Драко, а затем треск — он сорвал кольцо. Кровь закапала; Гермиона бросила кинжал между ними и помогла Драко поставить локоть на край чаши. Упёршись локтем с другого края углубления, она обхватила его ладонь.

— Помоги мне обвязать запястья, — выдохнула она, протягивая ему конец красной ленты.

Драко схватил её, подтянул к ладони Гермионы — их пальцы дрожали, неуклюже завязывая узел. Драко надел кольцо на палец, лента повисла между прижатыми ладонями. Гермиона смотрела, как их кровь, перемешиваясь, стекает по тыльной стороне рук и сплошным красным потоком устремляется в чашу. Она встретилась взглядом с Драко, и в голове промелькнула мысль: как же далеко они зашли, раз её кровь по доброй воле Драко Малфоя проникает в его рану. Они оба опустили глаза к книге.

И заговорили одновременно. Два абзаца идеально ровных строк, но Гермиона понятия не имела, что же они произносили. Она отказывалась думать о том, что случится, если они ошиблись, если заклинание оказалось ловушкой человека, защищавшего это место, или происками магии. Она произносила слова так правильно, как только могла, и чувствовала, как внутри зарождается нечто живое. Некое гудение силы, распространяющееся от ладоней.

Кровь вытекла из чаши — Гермиона ​​заметила алый проблеск в глубокой борозде на стене, но не осмелилась нарушить концентрацию. Они с Драко говорили в унисон и, дочитав до конца, начали с самого начала. Гудение поднялось по рукам, перекинулось на плечи и упало горячей струёй в живот. Закружилась голова; показалось, будто кожа скользит по костям.

Драко крепче сжал её кисть, и она ответила тем же; их руки дрожали. Гудение охватило всё тело, ускоряя ток крови, и воздух вокруг густо наполнился энергией. Гермиона не могла даже расслышать их голоса, ощутить собственное дыхание — широко раскрытыми глазами она вперилась в книгу. Она чувствовала силу, которой никогда не знала раньше, словно теперь могла разрушить мир одним движением руки; она стала больше солнца и неба.

Гермиона ощущала себя статичным звеном кружащейся в воздухе магии — невесомой и состоящей из миллиарда кусочков, настолько отделённых от неё самой, что казалось, будто тело исчезло. Перед глазами взлетали и взрывались белые линии; послышался низкий грохот, и Гермиона перестала что-либо различать. Ни предметов, ни света, ни красок. Гром множился, и она стала сплошной силой, существующей за пределами мысли, человечества или времени.

Жар, нарастающий и обжигающий. Словно огненный смерч, он всосал в себя миллиарды кусочков, грубо их толкнул, и Гермиона с криком осознала своё тело. Сила обернулась болью, захлестнувшей семью, восемью волнами огня; перед глазами полыхнула ослепляюще-белая вспышка. А потом всё исчезло — сила, гудение, свет, боль — так внезапно и мгновенно, будто сорвали какое-то странное одеяло.