— О боже.

— Да? — уточнил Драко, и она поняла, что его дыхание тоже участилось.

— Д-да.

Его волосы мазнули по коже, и ласка возобновилась — длинные поглаживания языком, движения вверх — в попытке не шевелиться Гермиона сжала кулаки.

— А, там немного помягче… Мож-может быть…

Она запрокинула голову, протяжно застонала и стиснула губы.

— Чёрт, — пробормотал Драко и прижался к ней лицом; его язык гладил, скользил, ласкал.

Разгорячённая, с зажмуренными глазами, она была удивлена, что простыня в кулаках не порвалась. Несколько раз его язык надавил слишком сильно, но ей было хорошо. Гермиона не понимала, почему Драко совершенно спокоен, может, она действительно была не так уж плоха на вкус, но это было хорошо.

Только когда его язык вошёл в неё, выскользнул наружу, снова оказался внутри, Гермиона поняла, что может быть ещё лучше. С той секунды, как Драко от неё отстранился, она думала об ощущении его внутри себя, и теперь чувствовала странную пустоту — языка было недостаточно. Ей снова захотелось испытать то единение, наполненность, почувствовать его лицо, прижатое к её щеке, касания его тела. Сквозь туман всё нарастающего напряжения, она вдруг уловила некую разобщённость, и ей захотелось, чтобы Драко оказался над ней.

— Драко, — она дважды позвала, ей даже пришлось дёрнуть его за волосы, чтобы он отреагировал. Она почти пожалела об этом, взяв секундную паузу, чтобы сделать вдох и обуздать желание.

— Нет?

— Нет, я… — она подняла голову, чтобы посмотреть на него, и увидела, как он вытирает рот — картинка перед глазами слегка размылась. Встретившись с Драко взглядом, она покраснела.

Гермиона действительно не знала, что сказать, не прозвучав при этом неловко или странно, поэтому просто протянула к нему руку — что тоже могло выглядеть по-дурацки. В течение двух секунд она чувствовала себя невероятно нелепо и глупо, подыскивая иные слова помимо «секс», «трахни», «внутри меня», но Драко пришёл ей на выручку и схватил за руку. На секунду ей показалось, что он собирается её поднять, но он положил её ладонь себе на плечо и наклонился, продвигаясь наверх.

— Да, — прошептала она, и он улыбнулся так, что она могла бы обидеться, если бы не старалась запомнить этот образ.

Склонившись к её губам, он застыл и посмотрел ей в глаза — она сообразила, что на вкус Драко сейчас, наверное, был… как она. Нахмурившись, полная опасения и любопытства, она оглядела его рот, затем приподняла подбородок и поцеловала его. Недавняя пауза, похоже, лишила Драко остатков терпения: его язык ворвался ей в рот, и она обрадовалась, что вкус оказался не слишком ужасным. Пробовать себя было очень странно, но не так уж противно, как казалось Гермионе.

Сначала язык Драко повторял недавние движения, а затем начал вытворять то, что его хозяин только планировал осуществить. Драко немного подтянулся, позволяя Гермионе отдышаться; она почувствовала, как его костяшки мазнули по её бедру, ощутила выдох, а затем касание головки напротив входа. Драко приподнялся, и она, затаив дыхание, встретилась с ним взглядом. Ей хотелось лежать и смотреть, пока мир не окрасится в серый, но он подался вперёд, она закрыла веки, и они оба захлебнулись воздухом.

Это было лучше, чем в первый раз. Гермиона нашла бы это логичным, если бы была в состоянии мыслить, но думать она могла только о том, как же хорошо ей было. Раньше она убеждала себя, что не так уж много упускает в сексуальной жизни, но это была неправда, неправда. Ощущение Драко внутри было настолько невероятным, что в ней зарождалось желание чувствовать его там постоянно, наполняющего и… Он начал двигаться, вцепившись ей в бедро, и она застонала, инстинктивно подняла ноги и обхватила его за талию. Обхватила и притянула ближе, глубже, вот так.

Губы Драко прижались к щеке, и Гермиона расслышала что-то вроде «чёрт, туго, влажно, горячо, горячо, туго», но её сердце колотилось, а голова кружилась от прилива крови. Она выдохнула его имя ему на ухо, приподнимая бёдра, и он прижался ртом к её губам. Гермиона погладила его по волосам дрожащими пальцами; она и так-то была близка к краю, а теперь ей казалось, что она превратилась в дрожащую массу. Сердце, ноги, дыхание, кровь, кости — всё дрожало и двигалось, подстраиваясь под нарастающие в глубине ощущения.

Драко двигался всё быстрее, шлепки кожи о кожу раздавались в унисон с биением её сердца, с толчками его языка. Гермиона обняла его, положив ладонь между лопаток и притягивая ближе, ближе. Ей хотелось, чтобы он проник ей под кожу, впитался в кости, почувствовал, как нарастающее напряжение обретает форму, захлёстывает. Он простонал её имя ей в рот, поцеловал мокрую от пота щёку, и прижался лицом к шее.

Гермиона втянула в пересохшее горло обжигающий воздух, надеясь, что так она воспламенится полностью. «О боже, о боже, так близко, — она сжала его шею, влажные пряди светлых волос прилипли к пальцам. Она с трудом сглотнула, не разрывая поцелуя и слушая хрип его слов, — так близкотакблизкопожалуйстапожалуйста». Напряжение свернулось тугой болезненной пружиной; ногти впились в его кожу, дыхание замерло, сердце бешено колотилось и, и…

Чувства, дикие и неконтролируемые, взорвались внутри, и Гермиона закричала, выгибаясь. Напряжение вырвалось из пор, закрутило в водовороте, и не осталось ничего, кроме ощущений. Вверх, вверх, вверх, но вот Гермиона вернулась, очутившись в коконе смутного удовлетворения — последней эмоции, которая не спеша таяла.

Шумно дыша, она провела рукой по спине Драко; тело было ватным, а голова тяжёлой. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы заметить: он не двигался, и одна из причин, по которой ей было так трудно дышать, заключалась в том, что он на неё навалился. Втянув воздух в лёгкие, он пошевелился и выдохнул ей в шею. Она собиралась покрепче обнять его за плечи, но он скатился с неё и лёг на спину рядом.

Она и не думала, что он уже кончил. Должно быть, это случилось во время её оргазма или через несколько секунд после. Слава богу, она успела — Гермиона не представляла, что сделала бы, закончись всё секунд за десять до её разрядки. Пришлось бы брать дело в свои руки — она никоим образом не могла позволить этим ощущениям исчезнуть.

Она отдышалась, прислушиваясь к дыханию Драко, и посмотрела на него. На его губах медленно расцветала улыбка, и вот он уже криво ухмылялся, глядя в небо. Даже если сердце и дрогнуло от такой картины, Гермиона бы никогда в этом не призналась. Повернув голову, Драко посмотрел на неё: его ухмылка стала самодовольной, а выражение лица — горделивым и удовлетворённым. Гермиона поняла, что он доволен тем, что продержался до её оргазма, и не возражала. Похоже, она даже начала немного улыбаться в ответ, что лишь усугубило ситуацию. Господи, если Драко снова повторит это достижение, ей придётся вырубить половину леса, чтобы по дороге домой его раздутое эго могло протиснуться сквозь стволы.

Гермиона схватилась за кольцо на шнурке и потянула — наверное, слишком нежно. Сглотнув, повернула голову, выискивая край простыни, чтобы прикрыться; его рука скользнула по её животу. Она перевела глаза на Драко, стараясь нащупать простыню, и он схватил её за бедро и перевернул на бок. Она застенчиво покосилась на него и опустила взгляд на кольцо, крутящееся на шнурке. Ей бы очень хотелось…

Пальцы Драко прошлись по изгибу её бедра, талии, снова спустились — он повернулся на бок и улёгся лицом к ней. Гермиона опустила голову, сообразила, что он склонился для поцелуя, и неловко замерла, устроившись у него на груди. Она будет выглядеть глупо, если сейчас просто поднимет голову? Может, стоит притвориться, что она не заметила его движения. А если прижаться к нему лбом, это будет странно? Может, получится изобразить, что… Гермиона поднесла кольцо поближе к лицу, делая вид, что внимательно рассматривает украшение, хотя вряд ли на груди у Драко были глаза, способные разглядеть её заинтересованное выражение. Драко длинно выдохнул, его пальцы замерли на её боку. Может, ей стоит поднять… Рука скользнула к её спине, а подбородок коснулся макушки.