— Эстербей.

Гермиона шокированно закашлялась.

— Что?

— Я разыскал Эстербей, ты об этом знала. Она мне кое-что рассказала о том, как найти растение, и это привело меня в Орсову. Она знала, что место находится в глуши, и, скорее всего, под охраной магии. Но не знала, что пользоваться ею не выйдет, — горько проговорил он. Его голос звучал так, словно он собирался свести с прорицательницей счёты за отсутствия сведений. — Я поклялся, что воскрешу её в обмен на информацию.

— Её…

— За ней охотились. Она не сумела залечь на дно.

— И она тебе доверяла?

Малфой дёрнул плечом.

— Она увидела, что, получив необходимые данные, я смогу добраться туда, где растёт Флоралис. И она видела мою метку.

— Это внушило доверие?

Похоже, он не обиделся на прозвучавшую в её голосе усмешку.

— Некоторым людям — да. Грейнджер, Эстербей не была хорошим человеком. Она заполучила одно-единственное растение и ради этого пошла на убийство.

— Чьё?

— Не знаю. Раз уж Флоралис никогда буйно не разрастался — а так было бы, если бы получить и вырастить растение было просто, — кто-то должен был за ним присматривать. Или делать запасы. Возможно, тот человек, что наложил чары здесь, на островах. Кто-то должен был этим заниматься, и она выяснила кто. У неё заканчивалось растение, так что у того человека наверняка было совсем немного Флоралиса. Может быть, только лишь чай.

Гермиона посмотрела на банан и стряхнула его с ладони.

— Тебе не надо этого делать. Не только потому, что она плохой человек. Ты же не знаешь, к чему это приведёт. А я уверена, что ничего хорошего не выйдет, — она не позволит этому случиться.

— Грейнджер, я не собираюсь её воскрешать. И не собирался.

Она прищурилась. Значит, он так и не открыл ей причину. Конечно, она понимала, что должно быть ещё что-то, раз Малфой дал такое обещание, чтобы добраться до растения, но она уж решила, что они сдвинулись с мёртвой точки. Если бы он рассказал ей о своих планах, у неё появилась бы возможность отговорить его от наиболее сумасшедших. А какую цель он преследовал этим откровением? Проверить её реакцию на сомнительную причину? Гермиона быстро прокрутила в голове свои слова и действия, чтобы понять, могли ли они отбить у него желание выдать ей истинную подоплёку.

Наверное, Эстербей не рассчитывала, что Малфой её воскресит. Раз он не собирался этого делать, она могла увидеть, что этого не произойдёт. Если только она уже ничего не видела, потому что была мертва или что-то в этом роде.

— Не могу поверить, что ты не рассказал мне, что знаешь, как зародились эти слухи и как всё началось.

Он пожал плечами.

— Я думал об этом. Хотя бы только для того, чтобы прекратить твою болтовню, когда ты так рьяно интересовалась этой темой.

Гермиона сердито на него посмотрела.

— Интересно, видела ли Эстербей острова. Когда я попыталась увидеть растение, там была только…

Малфой резко остановился.

— Что?

— Что? — он обернулся на неё, и она качнула головой.

— Когда ты пыталась его увидеть?

— А-а. Да, я… Не важно.

Она продолжила шагать, чувствуя на себе его взгляд.

Ха! Мучайся теперь, придурок.

20:10

— А это что такое?

— Боеприпасы.

— Для чего?

— Для моей пингвинихи. Она идёт за твоей птичкой, Драко. Малфой, — Гермиона быстро добавила фамилию, заметив свою склонность в последнее время об этом забывать. Может, потому, что, едва зная Малфоя, она редко когда произносила его имя, и ей нравилось, как оно перекатывалось на языке. Времена изменились, и это был способ отметить произошедшие перемены. Малфой по этому поводу никогда ничего не говорил. — Тебе лучше поостеречься. Начинай рыть окоп. Или… Полагаю, лучше пуститься в бега.

— Я пыли и той больше боюсь.

— Какая ирония, ведь твой пингвин превратится в мешок с прахом.

10 октября; 11:17

Дра… Малфой… спрыгнул с дерева и протянул ей бинокль.

— Там ничего нет.

Гермиона вглядывалась в Малфоя до тех пор, пока его брови и рука не опустились и он угрюмо не уставился на неё в ответ.

— На какой остров ты хочешь отправиться дальше?

11 октября; 14:33

— Как думаешь, что нам надо сделать, когда мы найдём Флоралис и попытаемся уехать? Сомневаюсь, что барьер нас пропустит, — Гермиона уже долго обдумывала эту проблему и вероятность их гибели.

— Мы можем вернуться во времени. И взять с собой растение, — судя по голосу, Малфой пришёл к такому выводу тогда же, когда Гермиона начала об этом размышлять, и ему нравилось то и дело возвращаться к принятому решению.

— Мне кажется, это так не сработает. Когда я вернулась, у меня во рту не было листа. С другой стороны, антикварная коллекция, — она почти забыла о ней — кажется, с тех пор прошли годы. — Но почему мы вернулись без наших сумок?

— Может, у нас их и не было. Свою ты могла потерять в море в первый раз, а я мог так и не столкнуться с теми людьми. Или же, возвращаясь, мы просто не взяли их с собой.

— Верно. Значит мы вернёмся, и растение будет у меня в сумке, — она видела, как напряглись его плечи, но он ничего не сказал. — Я не знаю, что вызвало потерю памяти: Флоралис или нечто другое, так что оставлю себе письмо с пояснениями. Наверное, вернусь в тот день, когда мне дали задание на работе. Когда это было?

Малфой оглянулся, словно не мог поверить, что Гермиона спрашивает на полном серьёзе.

— Не знаю. Если ты мне и говорила, я, конечно же, пропустил это мимо ушей.

— И почему я опять с тобой разговариваю?

— Рушишь мою жизнь.

— Верно.

16:44

Гермиона вздрогнула и потёрла уши — их заложило несколько минут назад. Такое уже случалось, когда она поднималась в горы или спускалась с них, но здесь земля была относительно ровной. Она сжала нос, закрыла рот и выдохнула, стараясь снять заложенность. Ничего. Она в очередной раз потёрла уши, подняла глаза и увидела, что Драко дёргает себя за ухо.

«У тебя заложило уши?» — вот что собиралась сказать Гермиона, но услышать себя не смогла. Наверное, она произнесла слова — она ощущала движения языка и губ, — но не услышала ни звука. У неё ещё никогда так сильно не закладывало уши. Она не могла… Чтобы удостовериться, Гермиона опять втянула воздух носом, но не почувствовала никаких запахов.

Она остановилась и уставилась на соседнее дерево, будто ребёнок, увидевший серийного убийцу. Она потеряла слух, обоняние… Гермиона бросилась к Драко, который тоже остановился, и схватила его за плечо. Он указал на своё ухо — Гермиона кивнула и ткнула себя в нос. Драко нахмурился, она снова ткнула в свой нос и подняла его, принюхиваясь. Она пыталась продемонстрировать что-то, связанное с каждым чувством, и даже лизнула руку, но ничего не почувствовала. Драко начал сердито жестикулировать, не обращая внимания на её пантомиму, и она подняла два пальца.

«Чувства, — беззвучно проговорила она. — Зрение, осязание остались. Ничего не глотали, и раз ничего не попадало в кровь, это наверняка в воздухе. Надо выбираться, пока мы не потеряли оставшиеся два. Если упадём, надо…» Он схватил её за руку, развернулся и потащил за собой в ту сторону, куда они шли. Гермиона бежала следом, выхватив из сумки нож и помечая деревья.

Ей показалось, что зрение ухудшается, и она уже почти убедила себя, что дело в облаках, закрывших солнце, как вдруг вообще перестала видеть. Она врезалась во что-то, движущееся рядом, и поняла, что это Драко, даже раньше, чем они рухнули на землю. Сейчас она ощущала только его. Мир вокруг стал чёрным, тихим, без единого намёка на запах или вкус. Пот струился по лицу, и судя по боли в груди, сердце колотилось как бешеное.

Гермиона вскочила на ноги, стараясь определить направление, в котором они бежали, но это было невозможно. Она стояла прямо, когда зрение пропало? Падая, они с Драко чуть повернулись; поднимаясь, она встала лицом в нужную сторону? Гермиона прижала ладони ко лбу и собиралась уже пойти вперёд, ощупывая пространство рукой, когда Драко схватил её за плечо. Он сгрёб её футболку в кулак и потянул вправо; Гермиона подалась назад, бестолково мотая головой. Она сомневалось, что право было именно там. Может быть лево, но…