— Я не готовлю.

— Это как зелья.

— Ничего похожего на зелья, — пробормотал Малфой, беря свою тарелку. После того случая, когда его посуда оставалась немытой на протяжении двух дней, он понял, что она не собирается убирать за ним.

— Это точно как…

— Тогда почему ты так дерьмово готовишь?

Его тарелка звякнула в раковине, и Гермиона вытащила палочку.

— У меня не было возможности научиться готовить…

— Ты умеешь варить зелья.

— Для кулинарии нужны совершенно другие ингредиенты, которые работают в других сочетаниях, и требуется время, чтобы понять, какие из них приведут к хорошему результату, а какие — к катастрофе. Но технически готовка включает в себя те же процессы: измельчение, сбор, смешивание, определение времени, эксперименты.

Малфой скептически посмотрел на кастрюлю на плите.

— Я пробовал это блюдо раньше. Те же ингредиенты, совсем другой вкус.

— Потому что я передержала. Или, наоборот, выключила слишком рано. Или добавляла ингредиенты не в том порядке. Это похоже на отношения с людьми, за исключением того, что ты можешь контролировать процесс.

— То есть теперь это похоже на отношения?

Гермиона сняла кастрюлю с плиты, перевернула и вытряхнула остатки еды в мусорное ведро.

— Встречаются два человека, каждый из которых состоит из определенного набора качеств. Ты знаешь, что делает их теми, кто они есть, их личность складывается из щепотки того и полкило другого. Нельзя просто взять и соединить две части паззла вместе, надеясь, что они идеально подойдут. Это филигранный процесс, в ходе которого все маленькие разрозненные кусочки должны сложиться вместе именно таким образом,

чтобы отношения работали. На это требуется время, необходимое для выявления в каждом из них лучших качеств, прежде чем все ингредиенты объединятся.

— Ты придумала эту аналогию, когда поняла, что твои отношения не уступают по мастерству готовке?

— Нет, мои… Ты не можешь просто смешать ингредиенты в котле и поэкспериментировать. Если ты соединишь растертый рог двурога и шкуру бумсланга вместе — бац, содержимое окажется у тебя на лице. Но шкура бумсланга и спорыш? Прекрасно сочетаются, даже если бы ты никогда так не подумал. Потом добавляешь пиявок, и отношения хоть и меняются, но к лучшему. Потом рог двурога — смесь остается невзрывоопасной. На самом деле работает отлично. Ещё несколько ингредиентов — и зелье готово!

— Оборотное.

— Да, комбинация ингредиентов, про некоторые из которых ты знал, что они хорошо сочетаются между собой, а про другие никогда бы так не подумал, тем не менее, объединившись, они превращаются в это чудесное, полезное зелье. Но в отношениях ты не можешь выбирать порядок добавления ингредиентов или время. Не всегда есть возможность вернуться на шаг назад и положить спорыш вместо рога двурога. Или ингредиенты просто не изменятся на те, какими они должны быть.

Малфой сделал последний глоток воды и поставил стакан в раковину.

— Тогда я думаю, тебе понравится осваивать кулинарию.

— Почему?

— Из-за навязчивой потребности все контролировать и соответственно тяге ко всему, что позволяет тебе это делать.

Гермиона сохранила между ними дистанцию, наклоняясь и ставя кастрюлю в раковину.

— У меня нет потребности все контролировать.

— Чем обычно ты занимаешься в Министерстве?

— Я опрашиваю заключенных перед освобождением и наблюдаю за ними после. Я также разрабатываю новые законы в… — она замолчала, увидев, как тот ухмыльнулся. — Это делает мир лучше, Малфой, а не контролирует его.

— Ты могла бы сделать мир лучше, работая в лаборатории по изучению зелий или убирая мусор с улиц, или преподавая в Хогвартсе. Вместо этого ты работаешь…

— Над улучшением мира в бóльшем масштабе.

Он хмыкнул, разглядывая ее так, что Гермионе захотелось немедленно выйти из комнаты, чтобы Малфой перестал так раздражающе читать ее как открытую книгу.

— Тебе следует попробовать отказаться от контроля на какое-то время, Грейнджер, — пробормотал он. — Это…

— Я так и делаю, я не пытаюсь все контролировать. — Она фыркнула и перестала искать подходящий пример, потому что он вытянул вперед руки, сжав кулаки.

Выражение лица Малфоя теперь утратило всякие эмоции — оно всегда становилось таким, когда она его связывала перед сном. Гермиона крепче сжала палочку и поджала губы от вспыхнувшего в грудной клетке жара. Она знала, что это за чувство — она ощущала его и в прошлый раз, и с тех пор оно только усилилось.

Вина.

В этот момент воспоминания, связанные с Малфоем, начинали всплывать как на повторе. Ощущение его магии на коже, когда он заблокировал заклятие, усталое шарканье его ног в пять утра, следы от ран. Мне пришлось притвориться, что передо мной кто-то другой.

В связывании действительно было мало смысла. Ведь он находился за запертой дверью, и если бы в доме появился нежданный гость, ему было бы проще активировать портключ совершенно свободными руками. К тому же она не будет спать здесь. На дежурство заступит другой аврор, который будет следить за Малфоем, поэтому Гермиона сомневалась. Раньше она была уверена. Раньше она была убеждена в необходимости этого шага.

— Просто иди в комнату, — произнесла она прежде, чем осознала, что приняла окончательное решение.

Малфой не выглядел особенно удивленным, и Гермиона задалась вопросом, скрывал ли он эмоции, чтобы она не передумала, или целенаправленно хотел своей короткой речью о контроле склонить ее к этому выбору. Она знала, каким манипулятором он может быть, даже если иногда не осознавала его намерений до конца игры.

— Ты сейчас что-то пытаешься доказать?

— Нет, я… — Гермиона замолчала, когда его брови дернулись. — Хочешь, я свяжу тебя? Потому что я могу, если ты так предпочитаешь. Так лучше…

Мускул на щеке Малфоя дернулся, когда он опустил руки и обогнул ее, направляясь в комнату. Гермиона последовала за ним через кухню и коридор. Она продолжала внутренний спор с собой, и он, кажется, знал это, потому что смотрел на нее в ожидании. Возможно, это была единственная причина, по которой она решила придерживаться сделанного выбора.

— Ну. Увидимся позже.

— Ты здесь одна? — спросил он, и Гермиона, начавшая было закрывать дверь, снова ее распахнула.

— С тобой.

Кажется, Малфой не шевелился несколько секунд — даже дыхания не было слышно, а потом посмотрел на нее.

— Я имел в виду, ты единственная от Министерства, кто будет здесь?

— О. Э… пока, а потом я уйду, когда он приедет. Почему…

— Кто?

— Прюит. — Он кивнул, и она кивнула в ответ, постукивая палочкой по ноге в наступившей тишине.

— Ну тогда спокойной ночи.

Малфой не ответил, и она со щелчком закрыла дверь, накладывая запирающие чары.

========== Двенадцать ==========

28 августа, 22:13

Гермиона нахмурилась, снова просматривая дату в отчете, когда ее коллега последний раз проверял дом Баркли.

— На собрании будет присутствовать хотя бы один представитель высшего круга. Никто не будет в безопасности.

Шуршание одежды в ванной ненадолго затихло.

— Я имел в виду, что не сделал ничего, чтобы разозлить высший круг, поэтому я в безопасности. Я полностью осознаю, что их намерения могут меняться без причины, поэтому не надо снова начинать разглагольствовать о внезапности смерти.

— И вовсе я не разглагольствовала, — пробормотала Гермиона, а затем повысила голос, — я просто говорила, что независимо от того, что мы делаем и насколько безопасно себя ощущаем, в любой момент может произойти все, что угодно, и оказаться смертельным. Нам хотелось бы верить, что подобные вещи могут случиться только с кем-то другим, но это не так. И каждый должен помнить об этом.

— Это не имеет значения.

— Что?

— В повседневной жизни это не имеет значения.

— Что тебя могут убить в любую секунду? Я определенно считаю, что…

— Если смерть приходит внезапно, если она может наступить в любой момент, тогда это не имеет значения. Ожидание смерти ничего не изменит, а ты рискуешь попросту растратить свою жизнь, пребывая в вечной тревоге. Когда нет непосредственной, очевидной опасности, а человек продолжает прятаться за охранными чарами и страхом, это все равно, что не жить вовсе.