Гермиона могла справиться с этим. Она напомнила себе, что Гарри не хотел ее участия, чтобы защитить, а не потому, что она не могла, хотя Гермиона подозревала, что верно было и то, и другое.

— Хорошо. Я отложу другую работу.

— Это если придется, — Гарри изучающе посмотрел на лежащую перед ним бумагу, — они приходили три раза, так что, возможно, они просто ждут, чтобы застать там М…Беллса или что-то в этом роде. Если визиты не станут чаще, или у них не возникнут подозрения, то все в порядке. Если он переедет, и они перестанут приходить, то мы вернемся к той схеме, которая есть сейчас.

Гермиона надеялась, что так и будет. Она бы предпочла жить с дюжиной Пепперов, чем с одним Малфоем.

9 августа, 21:21

Камера Малфоя представляла собой холодную каменную коробку, с темными от воды углами, которая просачивалась сквозь окружающую этот уровень землю. Здесь не было окон, за исключением того, что в двери — та вела в комнату со стулом в центре.

У дальней стены одиноко горел факел, защищенный от прикосновения невидимым щитом, который автоматически гаснул в десять часов вечера и зажигался в шесть утра. Почти каждый раз, когда она возвращала его в Азкабан, он проводил в темноте не менее получаса.

В дальнем правом углу находился покрытый пятнами унитаз, который выглядел грязным, хотя и очищался волшебным образом. Рядом с ним была раковина с подтекающим краном и отсутствующим мылом. У левой стены стояла кровать, настолько короткая, что скорее всего, его ноги свисали. На ней лежала подушка толщиной с ее безымянный палец и рваное белое одеяло толщиной с ее летнюю мантию. Еще там лежала книга, которую она сунула ему в руки на прошлой неделе, прежде чем закрыть дверь камеры, пробормотав, что он обязан ее закончить, раз уж начал читать в Риме.

Малфой стоял в центре комнаты в своем тюремном комбинезоне, с большим белым номером 0501-00621 на лопатках. Он смотрел на стену с унитазом и раковиной, за чем-то наблюдая. Гермионе, рассматривающей его в окошко, пришлось повернуться и наклониться, пока она не увидела жука, ползущего по стене.

Малфой повернул голову на дюйм в сторону двери, как только она вставила ключ в замок — металл заскрежетал по металлу — без сомнения, краем глаза продолжая наблюдать за жуком. Обычно камеры были укреплены защитными заклинаниями, чарами и замком, но на этом уровне Гермиона не могла пользоваться магией, чтобы продолжать беспрепятственно забирать Малфоя из Азкабана. Она думала, что он может попробовать сбежать — их лодка всегда была на приколе внутри пещеры — но он не пытался. Или, по крайней мере, ему это так и не удалось, и он не оставил следов попытки.

Гермиона открыла дверь, как обычно упираясь каблуками и напрягая руку. Судя по движению Малфой при ее появлении попытался засунуть руки в карманы, но на его комбинезоне их не было.

— Я припозднилась, я знаю.

Он повернул к ней голову, приоткрыв губы и собираясь что-то сказать, но замер. Гермиона переступила с одной ноги на другую, поджав губы и чувствуя, как жар опалил кончики ее ушей. Она была в повседневной одежде, а не в своем обычном деловом костюме, колени и рубашка были испачканы слипшейся пылью и размазанной грязью. Ее лицо блестело от пота, а волосы от влажности совершенно растрепались несмотря на то, что она их туго затянула.

Его взгляд задержался на пучках тонких завитков, торчащих вокруг ее висков, а затем скользнул по лицу и шее.

— Ты застряла в камине, Грейнджер?

— Я…

— Сражалась за последний экземпляр книги в магазине?

— Я…

— Ползла на край земли только для того, чтобы понять, что «Простоблеск» везде закончился?

— Вообще-то…

— Пришлось спасать котенка из огня, а теперь ты не представляешь, как найти его в джунглях из твоих волос?

— Закончил?

Он наклонил голову, его губы дернулись.

— Не совсем.

— На самом деле я тот маггл, который под твоим Империусом вычистил весь дом.

— Понятно. — В его голосе настолько отчетливо слышалось веселье, как если бы он расплылся в улыбке, от попыток удержать которую дергались его губы.

Ее выжидательный взгляд превратился в яростный, когда он направился к ней.

— Разве тебя не учили хоть какому-то подобию манер? Спасибо было бы…

— Это не мое жилище. — Он взял мантию, которую она протягивала, и сразу же потянулся за другой, висящей у нее на руке, отдавая первую обратно. — Это твое.

— Не мое, — не сразу сообразила Гермиона. Она сделала три шага назад, когда он вышел из камеры. — И я все еще могла бы попросить тебя прибраться в нем.

Все веселье вмиг слетело с Малфоя.

— Поскольку это не имеет прямого отношения к Заданию, то нет, ты не могла.

— Это напрямую связано с Заданием, — возразила она, отступая назад, прежде чем Малфой начал движение по коридору, — они особо упомянули на последнем собрании, что ты живешь в грязи, и ты сказал им, что собираешься заставить маггла вычистить дом, когда у тебя появится желание выдержать его вонь, потому что сам ты не опустишься до уборки.

Ей показалось, что Малфой запнулся, впрочем, это длилось не дольше секунды.

— Ты та, кто просматривает мои воспоминания.

— Что?!

— «Выдержать его вонь». Я не говорил тебе этого во время допроса.

Гермиона замерла позади него, когда он остановился перед стеной, ее взгляд стал задумчивым.

— Нет. Ты сказал мне тогда, что обещал им сделать это, когда у тебя будет время. Я предположила, что ты забыл точную формулировку, но, видимо, нет.

Она быстро постучала палочкой по камню, чувствуя, как Малфой нависает над ее плечом.

— Ты сделал это нарочно? Чтобы посмотреть, упомяну ли я несколько мелких несоответствий из твоего рассказа, и тогда ты узнаешь, кто проверяет твои воспоминания?

Он прошел мимо нее, как только стена открылась — холодная ткань комбинезона скользнула по ее потной руке. Гермиона запихнула портфель под мышку и сняла фонарь с крюка на стене, попутно выдергивая спички из кармана. Ее туфли с шумом цокали по темному туннелю. Следуя за Малфоем, она чиркала спичкой до тех, пока та не занялась. Подняв глаза, Гермиона обнаружила, что спина Малфоя оказалась дальше, чем она полагала, и Гермиона прибавила шаг.

— Тебя это беспокоит? Что это я их просматриваю?

Он всегда ходил быстро, но теперь ей приходилось почти бежать трусцой, чтобы не отставать.

— Мне не нравится, что кто-то их просматривает.

— Это моменты времени, в которых ты присутствуешь. Они показаны даже не с твоей точки зрения.

Она резко сделала полуоборот, отводя фонарь назад с тяжелым лязгом, и вскинула палочку — сердце забилось где-то в горле. Однако позади нее никого и ничего не было, и ее взгляд переместился от большого мокрого пятна на земле к собирающемуся водяному шару на куполообразном своде.

— Если бы кто-то постоянно следил за тобой, и ты бы узнала об этом, ты бы не возражала?

Гермиона снова пошла вперед, чувствуя себя крайне неловко. В течение дня, каждый день, она ощущала то покалывание на коже, то взгляд на затылке. Хуже всего было ночью, когда сгустившаяся темнота мешала разглядеть наблюдающее и выжидающее лицо по ту сторону окна. Иногда она была настолько убеждена, что снаружи кто-то есть, что ее сердце грозило пробить грудную клетку.

— Я не слежу за тобой, — ответила она тихо, однако, ее слова все равно отразились эхом от стен.

Она следила за Малфоем. Иногда она просматривала воспоминания дважды, просто чтобы понаблюдать за ним.

Он остановился в конце туннеля, и Гермиона подошла достаточно близко, чтобы фонарь начал освещать его ноги. Ей нравилась определенность, нравилось знать, где он, пока она концентрировалась на темноте и пыталась перестать себя накручивать при виде каждой тени, рисуя сотни ужасных картин в своем воображении.

— Ты всегда училась больше, чем нужно, Грейнджер.

Она не знала, что на это ответить, и поэтому просто обошла его, чтобы постучать палочкой по стене. Его ноги в носках проскрипели по полу, когда Малфой сделал шаг в сторону, и она задалась вопросом, чувствует ли он запах ее пота так же отчетливо, как и она сама.