Из нашего класса вышла целая плеяда врачей, и они уже студентами в годы войны лечили людей: Тамара Сорокина, Лена Баршевич, Юля Пирим, Лена Бражник. Только Наташа Благинина стала учительницей, писала стихи, вышла замуж за парня из нашей школы Лёньку Рыжкова. Вообще, надо сказать, в нашем классе были очень талантливые ребята. Васька Перелыгин считался не только отличным математиком, но и знатоком физики, а Ваня Парнасский был вообще всесторонне талантливым мальчиком. Он стал победителем математической олимпиады и окончил во время войны в эвакуации в Татарии физмат.
Наша школа славилась тем, что большинство выпускников поступали в вузы. Вместе с нами учились многие дети врачей. Например, Галя Добросмыслова – дочь хирурга, Пётр («Пулька») Преображенский – сын знаменитого глазного врача Василия Николаевича Преображенского. Толик Голынко, сын известного педиатра, тоже стал врачом. Таня Заседателева (Татка) – дочь главврача «скорой помощи», стала медиком. Ира Грибакина и Зойка Евтухова – тоже.
А какая замечательная была семья Парнасских! Отец, Василий Иванович, и мать, Ольга Михайловна, – учителя, происходили из религиозной семьи.
Помню их маленький домик во 2-м Новосильском переулке, № 11. Бабушка моего одноклассника Вани – Глафира, запомнилась душевной, очень гостеприимной. Время было трудное, мы часто недоедали, и бабушка Глафира всегда нам, ребятам, что-нибудь давала – то кашу, то сушёные яблоки, и всегда приговаривала: «Господи, помоги им, грешным!»
Первый этаж дома Парнасских был завален старыми книгами, стопками газет, и, бывало, Василий Иванович брал какую-нибудь старую дореволюционную газету и учил, как нужно её читать – чтобы листы на трепались по ветру, складывать их аккуратно, не оставлять на свету. В старых
«Новостях Орла» печатались всякие объявления, например: «Дрова со склада Осипова» или «Ключников по воскресеньям на молочном базаре оделяет бедных». Василий Иванович давал нам читать «Ниву», и я помню, как в ней был напечатан некролог Тургенева на смерть Некрасова. Никогда не забуду, как Василий Иванович показывал первое издание «Записок охотника» И.С. Тургенева. У Парнасских были и книги знаменитого издателя Сытина: родственники Сытина жили в Орле и дружили с Парнасскими. Василий Иванович передал много книг во вновь образованный музей Тургенева. Славились Парнасские ещё и тем, что ребята с их улицы ходили к ним домой писать диктанты. Некоторым ребятам они давали читать книги домой. Семья Парнасских из эвакуации возвратилась в Орёл в августе 1944 года. Их дом оказался разграбленным, некоторое время они скитались по знакомым.
Встречу с Василием Ивановичем после войны, когда я приехал в отпуск зимой 1945 года, никогда не забуду. Было очень холодно, он ходил без рукавиц, руки прятал в рукава какого-то зипуна, перешитого из шинели. Он меня обнял и стал рассказывать, как мой отец сшил ему этот зипун.
Он говорил: «Мы, Зелик, за тебя молились. Позвать тебя некуда, я сам в гостях живу. Глафиры уже нет на свете, Ольга всё с диктантами. Ваньку моего, дурака, в армию не взяли, послали в институт».
И действительно, к Ваньке я заходил в институт на третий этаж по улице Московской, 29. Ваня уже защитил кандидатскую диссертацию, выдержал конкурс на должность преподавателя начертательной геометрии. Ваня женился на своей ученице Ольге Денисюк, тоже преподавателе института. Все Парнасские теперь покоятся на Крестительском кладбище, на центральной аллее.
Родители мои гордились тем, что меня принимали в хороших домах.
Таким был дом моего одноклассника и лучшего друга Василия Перелыгина на 4-й Курской, на перекрёстке с Пятницкой. Мать говорила мне: «Веди себя хорошо, ничего не проси, не хватай руками, спрашивай, можно или нет». И потом я слышал, как она рассказывала отцу, что мама Васьки говорила, какой я послушный мальчик, как она рада, что я к ним хожу. У Перелыгиных собирались, кроме меня, Колька Муру, Лёнька Горох и другие.
Ребята помогали мне по математике. Отец Васьки Перелыгина трудился главным бухгалтером завода имени Медведева, всегда был хорошо одет, носил галстук. Иногда приезжал домой на автомобиле. Мой отец мне рассказывал: «Приходил Василий Михайлович Перелыгин с директором завода Лакеевым, заказал сшить директору костюм!».
Помню, как у Перелыгиных мы учились играть в шахматы. Васькин отец наставлял: «Чтобы хорошо играть в шахматы, нужно знать математику». Я в математике силён не был и в шахматы, действительно, играю плохо. Давал он нам задание решать всякие задачки, взятые из жизни – расчёты зарплаты, производственных отходов, брака и так далее. Часто мы с Василием Михайловичем ходили купаться на Оку, с начала осени собирали в саду яблоки, груши. Тётя Тоня, мать Васьки, всегда нас чем-нибудь угощала, особенно жареной картошкой на конопляном масле.
В старших классах Васька начал встречаться с нашей одноклассницей Леной Волковой, отличницей, на которой впоследствии женился. Васькины родители, люди деликатные, уважали выбор сына и приняли Ленку в свою семью. Бывало, мы собирались у Перелыгиных осенью всем классом, иногда даже с родителями, и ходили по грибы на Елецкие пруды, а чаще всего в лес
Андриабуж. Жили мы тогда небогато, с едой было туго, и грибы были более чем кстати. Набирали по ведру, сушили и ели всю зиму. Тётя Тоня показывала нам ядовитые грибы и приговаривала: «Боже упаси, эти не бери!» Ходили мы по лесу так, чтобы друг друга всегда видеть, аукались. От их дома через Пятницкую напрямую было минут пятнадцать-двадцать до леса.
Прошли годы, а эти грибные места и доброта Перелыгиных запомнились на всю жизнь. К слову, в 1955 году у Елецких прудов проводился Первый городской слёт юных туристов, и тогда я тоже вспоминал о тех довоенных грибах. И ещё о том, как в этих грибных местах 3 октября 1941
года, когда немцы легко, без боя захватили Орёл, собралось городское руководство, чтобы ехать на Елец…
Зимой 1945 года я приехал домой в отпуск и узнал, что Перелыгины до войны перебрались в Ленинград. Ваську в армию не взяли. Его отец, Василий Михайлович, служил в Ленинграде начальником финансового управления какого-то крупного промышленного объединения. В Орле остались Рита, сестра Васьки, и родственники. Васька несколько раз приезжал в Орёл, и мы встречались. Он работал на «номерном» заводе. После войны я несколько раз виделся с ним.
И сейчас в Орле живут родственники Перелыгиных, в частности, профессор Орловского Среднерусского института заслуженный работник культуры РФ Виктор Анатольевич Ливцов, племянник Васьки. Он по праву может сказать: «Нам наше прошлое свято и дорого».
Из стен нашей школы вышли и другие замечательные люди. Тосик (Антонин Сергеевич) Азбукин – изобретатель. Cашка Булгаков стал одним из лучших московских венерологов. Семён Лаевский и Борис Тынтарев стали генералами юстиции, участвовали даже в процессах над немецкими военными преступниками
Шли годы, мы взрослели. По вечерам часто собирались на крутом берегу Оки в горсаду, и Михаил Николаевич Башкатов проводил там замечательные уроки. Его рассказы о небесных тайнах бередили душу. Романтическая атмосфера парка, где мы встречались с девчатами, влюблялись и мечтали о будущем, осталась в памяти навсегда, как связанная с тайнами
Вселенной. С этих уроков многие уходили парами. Это поистине были звёздные часы нашей юности. И вовсе не думали мы тогда, что над нами уже сгущаются тучи близкой войны…
К слову, в нашем 10-м классе 7-й школы было 17 ребят. 14 из них ушли на фронт, а вернулись только трое… (Журнал «Новый Орёл», № 91-2015 г.)
P.S.
Но были в этой школе и личности другого рода. Об одном из них мы узнаём из архивного документа: «…Из числа выявленных в настоящее время агентов тайной полиции известны следующие: 1. Пахомов Николай (отчество неизвестно), 22 года, до временной оккупации немецко-фашистскими войсками города учился в 7-й Орловской средней школе. В период
