– Боже мой!

Не теряя ни секунды, мы заключаем друг друга в объятия.

– Что ты здесь делаешь?

– Только вчера приехал, – говорит Мэтью, отступая, но всё еще держа мои руки. – Дай мне посмотреть на тебя.

Я слегка поворачиваюсь к нему.

– Всё еще убийственно прекрасна.

Я смотрю на Энн, которая стоит в нескольких футах от нас, держась одной рукой за локоть, как будто она совершенно неуместна.

– Ты помнишь моего секретаря?

– Конечно, – Мэтью подходит к Энн и протягивает руку. – Анна, верно?

Она кивает и пожимает ему руку.

– Нет, Мэтью, это Энн, а не Анна, – поправляю я. Энн нужно научиться защищать себя.

– Извини, Энн. Рад снова тебя видеть. – Мэтью вальсирующим шагом входит и садится в мое кресло. – Я вижу, у тебя все еще самый большой офис в здании, – он с восхищением оглядывается вокруг.

– А ты ожидал бы чего-то меньшего? – Я поднимаю брови.

– Ни за что. Не от Сары Морган. Но ты планируешь выбросить всё это ради безделушки. Позор… – Он в смятении качает головой.

– Безделушка? – спрашивает Энн, делая еще пару шагов к Мэтью и доходит до моего стола, прежде чем остановиться.

– Ты не знаешь. Даже не заводи его, – говорю я со смехом.

Мэтью закидывает ногу на ногу и наклоняется вперед.

– У меня просто есть теория, что животные и дети – это безделушки нашей жизни. Приятно смотреть и интересно собирать, но они не служат никакой реальной цели.

– Это ужасно, – с отвращением говорит Энн.

– Но так ли это? Зачем добавлять бремя, которое замедляет вас? Во всяком случае, я, как альтруист, забочусь об интересах Сары.

– Я же сказала: ты не хотела знать. Я люблю все, что касается Мэтью, кроме этого. – Я сажусь на свой стол рядом с другом и со смехом хлопаю его по колену. – Это его единственный недостаток.

– И что я гей, – добавляет Мэтью со смешком.

– Это не недостаток.

– Это для тебя, – он подмигивает и щекочет мой бок.

– Ну, я думаю, это здорово, что вы с Адамом пытаетесь завести ребенка, – Энн улыбается.

– Так ли это? Я что, сошла с ума? – смотрю на Энн и Мэтью.

– Да, – говорит Мэтью.

– Ни за что! Почему ты так говоришь? – спрашивает Энн.

– Не знаю… Я никогда раньше не хотела детей. Мое детство было далеко не идеальным. – Мэтью кивает в ответ на мои слова. – Но эта мысль просто поразила меня, когда я сидела в кафе на прошлой неделе. Я увидела, как женщина катает своего ребенка в коляске, и тут меня охватила ревность, как будто я нуждаюсь в собственном ребенке. А теперь, я думаю, может быть уже слишком поздно.

– Никогда не бывает слишком поздно. Существуют программы по рождаемости и усыновлению, – Энн ободряюще улыбается.

– Будем надеяться, что уже слишком поздно, – огрызается Мэтью.

Я прищуриваюсь, глядя на него, приказывая ему остановиться, в то время как Энн бросает на него строгий взгляд.

– Мне тридцать три года. Есть ли у меня вообще силы быть мамой?

– Ты что, издеваешься надо мной? Ты как чертов кролик-энерджайзер, Сара. Ты продолжаешь идти вперед. Приходишь сюда до семи утра и уходишь после шести вечера почти каждый день, а иногда позже. У этого счастливчика не хватит энергии, чтобы угнаться за тобой.

– Это единственное, в чем я могу согласиться с Энн. У тебя действительно сумасшедшее количество энергии.

Я улыбаюсь им обоим. Я так много сделала в своей карьере и достигла того, чего большинство людей никогда не добьются. Я защищала нечестных политиков, убийц и лиц, занимающихся отмыванием денег. Я руковожу командами корпоративных юридических фирм и помогала создавать эту компанию с нуля. Но по какой-то причине, несмотря на всё, чего я достигла, единственное, что меня пугает, – быть матерью. То, что должно быть естественным.

– Спасибо, Энн, – говорю я искренне. – И никакого спасибо тебе, Мэтью.

Тот драматически хватается за грудь, притворяясь убитым горем.

– Что Адам думает обо всем этом? – интересуется Энн.

– Я никогда не видела его таким счастливым.

– Почему я не удивлен? – Мэтью закатывает глаза.

– Что это значит?

– Его карьера пошла на спад. Ребенок заставит его почувствовать, как будто его жизнь снова обрела смысл. Единственная причина, по которой человеческая раса не вымерла, – это то, что люди без цели размножаются.

У Энн отвисает челюсть, но я привыкла к нестандартным мнениям Мэтью. Он говорит такие вещи только для того, чтобы вывести людей из себя. Я научилась никогда не давать ему такого повода.

– Что привело тебя в округ Колумбия? – спрашиваю я, игнорируя его предыдущее заявление.

– Шестимесячный контракт. Ты будешь часто меня видеть. – Он подмигивает.

– Разве нам не повезло? – саркастически говорит Энн. Она привыкнет к нему.

– Конечно, дорогуша.

Мэтью подходит к книжной полке и начинает извлекать случайные тома. Энн выходит из моего кабинета, закрывая за собой дверь: она хочет убедиться, что всё будет готово для суда сегодня утром. Это громкое дело поглощало мое время весь прошлый год, и я надеюсь, что, как только оно закончится, смогу сосредоточиться на Адаме.

– Наконец-то, – говорит Мэтью.

– Остановись. – Я беру какие-то бумаги со своего стола и перекладываю их.

– Я просто шучу и издеваюсь над ней.

– Знаю. Я точно знаю, какой ты, – я улыбаюсь.

– Я всегда проверяю людей. Если они не смогут справиться со мной в моем худшем состоянии, они не заслуживают меня в моем лучшем виде, – говорит он, поднимая подбородок.

– Но с тобой нет ничего лучшего, Мэтью.

– Это секрет, который они узнаю́т, когда становится слишком поздно, – он смеется. – Теперь, когда я в городе, у тебя найдется для меня время?

– Тебе даже не нужно спрашивать.

Когда я открываю глаза, Сары уже нет. Впервые за долгое время я просыпаюсь с чувством, что всё будет хорошо. Сара наконец-то хочет того же, чего и я: семью. Мы на одной странице нашего романа. Всё это время я опережал ее на несколько глав, и теперь она меня догнала. Я надеюсь, что она отойдет от фирмы и сосредоточится на создании семьи. У меня такое чувство, что то, что мы сделали прошлой ночью, сработало, и через девять месяцев мы будем приветствовать малыша Моргана в этом мире. Это то, кем я должен быть, – отцом.

Соскальзываю с кровати и надеваю трусы, скомканные и брошенные рядом с тумбочкой. Чищу зубы, поправляю изголовье кровати и выплескиваю на лицо пару пригоршней воды. Сегодня будет хороший день. Сейчас 11:30, и я проспал немного дольше, чем намеревался. Но это не имеет значения, потому что сегодня первый день моей новой жизни.

Когда я спускаюсь по лестнице, меня молнией ударяет мысль. Келли. Черт, я не должен был писать эту записку! Я должен был покончить с этими отношениями прошлой ночью. Бегу обратно наверх, чтобы забрать свой мобильный телефон. Как только я хватаю его, звонят в дверь. Быстро надеваю брюки и футболку, засовывая телефон в карман. Снова раздается звонок.

– Господи Иисусе… Иду!

Раздается несколько громких ударов.

– Бегу!

Спускаюсь по лестнице и направляюсь к входной двери. Распахиваю ее – и вижу двух мужчин в коричневой униформе, в комплекте с поясами и широкополыми шляпами. Выражения их лиц суровые и разочарованные… или это отвращение и недовольство? Не могу понять. Я протираю глаза. Тот, что слева – высокий белый мужчина с твердой челюстью и пронзительными зелеными глазами, – говорит первым.

– Я шериф Райан Стивенс. Вы Адам Морган?

Я киваю. Следующим говорит тот, что справа: еще более высокий чернокожий мужчина с широкими плечами и лицом, которое выглядит высеченным из камня.

– Я помощник шерифа Маркус Хадсон. Нам нужно задать несколько вопросов о вашем местонахождении вчера вечером.

– В чем дело? – Я хватаюсь за входную дверь одной рукой и обмениваюсь взглядами с шерифом и его заместителем. На улице припаркованы две патрульные машины.